Никколо Макьявелли Государь (сборник)

Глава XL
О том, что употребление хитрости на войне похвально
Хотя прибегать к обману всегда предосудительно, военные хитрости заслуживают одобрения и похвалы, и тот, кто с помощью хитрости одержал верх над врагом, заслуживает такого же поощрения, как одолевший его силой. Об этом свидетельствуют суждения авторов, оставивших жизнеописания великих людей; они расточают хвалу Ганнибалу и прочим отличившимся в подобных делах. Этому можно сыскать много примеров, и я не стану их повторять. Скажу только, что не может, на мой взгляд, принести славу коварство, с которым ты нарушаешь слово или заключенный договор, ибо хотя с его помощью иной раз приобретаются владения и власть, как говорилось выше, оно никогда не принесет тебе доброго имени. Я же говорю о тех хитростях, которые направлены против противника, не доверяющего тебе, и сводятся к чисто военным уловкам, как у Ганнибала, когда он на Перуджинском озере, чтобы отрезать консула и римское войско, изобразил притворное бегство, или когда, чтобы уйти из рук Фабия Максима, поджег рога обозного скота.
К подобной же хитрости прибег вождь самнитов Понтий, дабы замкнуть римское войско в Кавдинском овраге. Поставив свое войско за холмами, он переодел нескольких солдат в пастушье платье и, снабдив каждого из них стадом, расставил по равнине. Когда они попадали в руки к римлянам и отвечали на их расспросы о самнитском войске, то все в согласии между собой показывали, как им велел Понтий, что самниты осаждают Ночеру. Консулы, поверив в это, оказались в ловушке в Кавдинском овраге, где были окружены самнитами. Этот успех, одержанный благодаря хитрости, принес бы Понтию великую славу, если бы он послушался советов отца, предлагавшего либо отпустить всех римлян на свободу, либо перебить их всех, но только не останавливаться на среднем пути, «quae neque amicos parat, neque inimicos tollit» [97] . Этот путь в государственных делах всегда пагубен, как было уже показано в своем месте.
Глава XLI
О том, что, защищая отчизну, должно искать славы, но не бояться позора; в этом случае и те, и другие способы хороши
Как было сказано выше, консул и римское войско попали в засаду, устроенную самнитами, которые предъявили им постыднейшие условия сдачи (они должны были пройти под игом и безоружными вернуться в Рим). Консулы были поражены этим требованием, а все войско пришло в отчаяние, но римский легат Люций Лентул сказал, что, по его мнению, ни от чего не следует отказываться ради спасения родины, и так как жизнь Рима зависит от жизнеспособности его войска, необходимо сохранить его любой ценой; и что для защиты отечества хорош всякий способ, ведет ли он ко славе или к позору, ибо, сохранив свое войско, римляне могли впоследствии смыть с себя позор, а обрекая его на гибель, даже со славой, они утрачивали свободу и подписывали себе приговор. Совет легата был принят, и он заслуживает внимания и подражания со стороны всякого гражданина, родина которого окажется в сходных обстоятельствах, ибо когда на весы положено спасение родины, его не перевесят никакие соображения справедливости или несправедливости, милосердия или жестокости, похвального или позорного. Наоборот, предпочтение во всем надо отдать тому образу действий, который спасет ее жизнь и сохранит свободу. Именно так поступают и рассуждают французы, защищая величие своего короля и мощь королевства, и ничто их так не раздражает, как слышать от кого-нибудь: «Совершить то-то и то-то для короля позорно», потому что, как они говорят, их король не может испытывать стыда, какое бы решение он ни принимал, в благоприятных или неблагоприятных обстоятельствах – побеждает он или терпит поражение, – это все, по их мнению, не роняет королевского достоинства.