Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго

собственные
действия. Процесс того, что
мы обращаем внимание на наши мысли и эмоции, наше восприятие и наши
телесные ощущения, сам по себе интегрирован в я-модель. Как уже
отмечалось, это качество, возможно, отличает нас от большинства других
животных на этой планете: мы способны обратить «взгляд от первого
лица» вовнутрь, исследовать собственные эмоциональные состояния и
обратить внимание на собственные мыслительные процессы. Как говорят
философы, это уровни ФМС «высшего порядка». Они позволяют нам
осознать тот факт, что мы представляем собой репрезентирующие системы.
Мы из века в век выдвигали теории, которые понемногу меняли наше
представление о себе и, следовательно, содержание нашего сознания.
Правда, сознание — устойчивый феномен, оно не меняется только потому,
что мы изменили свое мнение о нем. Однако оно изменяется посредством
практики (вспомните о дегустаторах вина, изобретателях новых ароматов
духов, экспрессивных танцовщицах или музыкальных гениях). Людям,
жившим в другие исторические эпохи, например ведического периода
Древней Индии (приблизительно 1500-600 лет до нашей эры), или, скажем,
европейского Средневековья, когда Бог воспринимался как действительное
и постоянное присутствие, вероятно, были доступны субъективные

---

переживания, недоступные нам сегодня. Многие глубокие формы
сознательного опыта самих себя стали практически недостижимы
вследствие философского просвещения и развития науки и техники — во
всяком случае, для миллионов образованных, научно-информированных
людей. Новые формы пришли им на замену. Теории меняют социальные
практики, а практики, в конечном счете, изменяют мозг и способ нашего
восприятия мира. Теория нейронных сетей описывает информационную
архитектуру в мозге людей и других животных, при которой миллиарды
нервных клеток соединены между собой в сеть, в которой постоянно
возникают и меняются паттерны активности. Из этой теории мы узнали,
что различие между структурой и содержанием — между носителем
психического состояния и его внутренним значением — выражено не
настолько четко, как принято думать. Значение действительно меняет
структуру, хотя и медленно. А структура, в свою очередь, определяет нашу
внутреннюю жизнь, поток сознательного опыта.
В начале семидесятых годов двадцатого века, когда звездный час
бихевиоризма уже прошел, интерес к сознанию превратился в серьезную
тему исследований. Проблема субъективного опыта понемногу стала
тайным передним краем для нескольких научных дисциплин. Затем, в
последнее десятилетие двадцатого века, множество видных
нейрофизиологов сделали сознание объектом научных исследований.
Сейчас все развивается очень быстро. В 1994 году после конференции по
исследованию сознания, проведенной в Тусоне, штат Аризона, я участвовал
в основании новой организации — Ассоциации научного изучения
сознания (АНИС), цель которой — объединить исследователей и
философов, изучающих проблему исключительно научными методами.
Резко возросло число конференций и публикаций
2
. В следующем году я
редактировал сборник философских статей под названием «Сознательный
опыт»
3
, который также вышел на английском. Когда мы с одним из
сооснователей АНИС, австралийским философом Дэвидом Чалмерсом,
составили библиографию этой книги, охватывающую 1970-1995 годы, в
ней набралось около тысячи источников. Через десять лет, взявшись
дополнить эту библиографию для пятого немецкого издания, я насчитал две
тысячи семьсот публикаций. С этого момента я уже не пытался охватить
всю литературу по сознанию — это просто невозможно. На данный момент
область исследования сознания окончательно сформирована и непрерывно
развивается.

---

За прошедшее время мы усвоили много уроков. Мы узнали, как силен
страх перед редукционизмом — как среди гуманитариев, так и в обществе
в целом — и как безграничен спрос на мистицизм. Простой ответ на
широко распространенное опасение о том, что философы и ученые
«редуцируют сознание», заключается в следующем: редукция — это
отношение между теориями, а не между явлениями. Ни один серьезный
экспериментатор, как и философ, не захочет «редуцировать сознание»; в
лучшем случае, одна теория о содержании сознательного опыта может
быть сведена к другой теории. Наши теории относительно явлений
изменяются, но явления остаются прежними. Красивая радуга продолжает
оставаться такой же красивой и после того, как ее объяснили в терминах
электромагнитных волн. Перенять примитивную научную идеологию так
же дурно, как и впасть в мистицизм. Более того, большинство людей
согласятся, что научный метод — не единственный способ познания.
Но это еще не все. Часто за нашей тревогой относительно
редукционистского подхода к сознанию скрывается глубокое
невысказанное прозрение. Мы знаем, что наши представления о сознании
могут влиять на наше восприятие, влиять на содержание и
функциональный профиль субъективного опыта. Они не только создают
внутренний фильтр — они также определяют, каким ситуациям мы себя
подвергаем и как мы друг с другом обходимся. Кое-кто опасается, что
материализм, сорвав по ходу развития науки волшебный ореол с наших
представлений о сознании, может оказать нежелательное влияние на
общество и культуру. Как я укажу в заключительной главе данной книги,
эти люди совершенно правы: это важная сторона развития так называемых
Mind Sciences, наук о разуме (которые скоро заменят Life Sciences, науки о
жизни). Мы уже знаем, что сознание — как и сама наука — неотъемлемая
часть культуры.
Мы должны также понимать, что сознание не относится к проблемам типа
«все или ничего», к явлениям, которые или существуют, или нет. Это
градационный феномен — он может проявляться в различной степени.
Кроме того, сознание — это и не целостный феномен: оно обладает
множеством различимых аспектов, таких как память, внимание, чувства,
восприятие цветов, самосознание и мышление высшего порядка. Тем не
менее суть этого феномена — то, что я называю «явлением мира», —
кажется, пронизывает его насквозь. Одна из важнейших особенностей
сознания заключается в том, что оно определяет ваше положение в мире.

---

Просыпаясь утром, вы воспринимаете себя существующим в конкретном
месте, в конкретное время и в конкретной обстановке. Возникает
уникальная целостная ситуация. То же относится к снам и галлюцинациям,
в которых вы не только сознаете себя, но и воспринимаете себя в контексте
определенной ситуации, частью явленного вам мира. Мы знаем, что
сознание проникает и в мир животных
4
. Мы изучили психические
нарушения и повреждения мозга, состояния комы и минимально
сознательные состояния, сновидения, осознанные сновидения и другие
измененные состояния сознания. Все это сложилось в общую картину
сложного феномена, проявляющегося в различных формах и с различной
силой. У него нет единого выключателя. То, что сознание — феномен
градационный, иногда вызывает концептуальные сложности. В то же время
мы уже обнаруживаем первые нейронные корреляты определенных форм
контента сознания
5
. Рано или поздно мы сумеем определить минимально
необходимый набор характеристик мозга, активирующий конкретное
качество переживания, например абрикосоворозовый цвет вечернего неба
или запах амбры и сандала.
То, чего мы не знаем, так это насколько открытие подобных нейронных
коррелятов поможет