|
.
#16 (150)
.
April 2017
345
State and Law
кого аспекта договорной свободы является частным делом
частных же лиц, осуществляемым ими от своего имени, на
свой счет, страх и риск» [2, с. 32].
Содержание принципа свободы договора, как правило,
раскрывается посредством совокупности нескольких эле-
ментов, количество которых в различных исследованиях
является неодинаковым. Тем не менее, в большинстве ис-
следований отмечается, что смысл свободы договора про-
является в том, что: 1) стороны договора свободны в его
заключении; 2) стороны договора могут заключать до-
говор как предусмотренный, так и не предусмотренный
законом; 3) стороны договора свободны в определении ус-
ловий заключаемого ими договора [3, с. 153].
Принцип свободы договора может быть реализован
в течение всего периода действия договора, что выра-
жается на практике именно в свободе заключения, из-
менения, расторжения договора. При таком подходе ис-
полнение договора, которое является обязательным для
субъектов данного договора, тем не менее, представляет
собой опосредованное выражение принципа свободы до-
говора. Проявляя свободную волю при заключении дого-
вора, стороны его подразумевают, что за этим последует
исполнение договора. Заключая договор, они дают со-
гласие на то, чтобы договор был исполнен, и добровольно
принимают на себя обязательство исполнить данный до-
говор.
Исполнение договорных обязательств является вто-
ричным по отношению к самому договору. Сущность
и принципы договора выступают первичными по отно-
шению к исполнению вытекающих из него обязательств.
В основе исполнения договорного обязательства лежит
волеизъявление сторон, начало которому закладывается
при заключении договора на основе принципа свободы до-
говора. В свою очередь, при заключении договора на ос-
нове принципа свободы договора возникает правоотно-
шение, которое влечет за собой исполнение обязательства
и тем самым прекращение договора.
Подтверждение сформированного выше мнения можно
обнаружить и в материалах высших судебных инстанций.
В частности, как указал Конституционный Суд РФ, в со-
ответствии с п. 1 ст. 450 ГК РФ изменение и расторжение
договора возможны по соглашению сторон, если иное не
предусмотрено данным Кодексом, другими законами или
договором. Предоставляя сторонам возможность в дого-
ворном порядке самостоятельно определить основания,
при которых возможны изменение или расторжение до-
говора, кроме как по их взаимному соглашению, сама
по себе оспариваемая норма направлена на реализацию
гражданско-правового принципа свободы договора и не
может рассматриваться как нарушающая права и свободы
заявителя, указанные в жалобе
[4].
Представляется, что с внесением изменений в ч. 1 ГК
РФ, в частности включением новой ст. 434.1 о переговорах
о заключении договора, в п. 1 которой предусмотрено, что
граждане и юридические лица свободны в проведении пе-
реговоров о заключении договора, самостоятельно несут
расходы, связанные с их проведением, и не отвечают за
то, что соглашение не достигнуто, если иное не предусмо-
трено законом или договором, с широким распростране-
нием торгов и иных конкурентных способов заключения
договоров, при применении которых сроки проведения
торгов и заключения договоров не совпадают, и сами про-
цедуры торгов включают юридически значимые действия,
происходит расширение и дальнейшее дифференциация
содержания принципа свободы договора.
Включение в ГК РФ новых договорных кон-
струкций — рамочного договора (ст. 429.1), опционного
договора (ст. 429.3), абонентского договора (ст. 429.4)
призвано способствовать реализации прав граждан
и юридических лиц действовать своей волей и в своем ин-
тересе в договорных отношениях.
До 1 июня 2015 г. судам было дано указание при раз-
решении споров, связанных с инвестиционной деятель-
ностью, следовать правилам одной из глав 30, 37, 55, т. е.
к инвестиционному договору, не предусмотренному ГК
РФ, применялись правила об одном из договоров, пред-
усмотренных ГК РФ. Тем самым истинная воля заклю-
чивших непоименованный договор сторон не учитывалась.
В целом ряде случаев данной правовой позиции придер-
живались суды и при разрешении споров, связанных с за-
ключением и исполнением других непоименованных до-
говоров.
Однако данная ситуация изменилась к лучшему, когда
п. 2 ст. 421 ГК РФ был дополнен следующим положением:
«К договору, не предусмотренному законом или иными
правовыми актами, при отсутствии признаков, указанных
в п. 3 настоящей статьи (т. е. признаков смешанного дого-
вора), правила об отдельных видах договоров, предусмо-
тренных законом или иными правовыми актами, не при-
меняются, что не исключает возможности применения
правил об аналогии закона (п. 1 ст. 6) к отдельным отно-
шениям сторон по договору».
Продолжающееся не первый год реформирование ГК
РФ, равно как и тенденции в развитии судебной практики
позволяют вести речь о том, что на сегодняшний день на-
блюдается качественно новый этап осмысления и реа-
лизации принципа свободы договора. Особая роль, как
представляется, в этом отводится разъяснениям, сфор-
мулированным в Постановлении Пленума ВАС РФ от
14 марта 2014 г. № 16 [5]. Стоит поддержать мнение
о том, что изложенные в нем подходы к определению су-
щества свободы договора и ее пределов свидетельствуют
о перенятии общепринятого европейского опыта и носят,
в целом, практический характер (диспозитивностm граж-
данско-правового регулирования, содержанию неспра-
ведливых условий, особенностям толкования и пр.).
Принимая во внимание, что проблемы по определению
границ свободы договора вытекают из необходимости
оперировать значительным числом оценочных понятий
(добросовестность, разумность, справедливость, равен-
ство переговорных возможностей и т. п.), суть которых из-
начально не определяется и раскрывается по ходу толко-
«Молодой учёный»
Do'stlaringiz bilan baham: |
