240
условий задачи. Этот процесс отчетливо выступает в специальных опытах, при
которых ребенок должен решать задачу с правильным манипулированием рычагом,
причем в одних случаях ему давалась возможность производить предварительные
действенные пробы, а в других разрешалось лишь предварительно разглядывать
картинку, изображающую схему такого опыта.
Ориентировка с помощью действенных проб дает значительно больший процент
успешного решения задач, чем одно лишь наглядное рассматривание схемы,
предлагаемой ребенку задачи.
На дальнейших ступенях развития ребенка (6-7 лет и старше) развернутая
ориентировка путем
наглядно
действенных проб, становится доступной, и процесс-
предварительной
ориентировки
приобретает
характер
внутреннего
интеллектуального действия. Было бы, однако, ошибочным думать, что развитие
сложных форм интеллектуального поведения ребенка протекает простым путем
постепенного перехода от непосредственных, развернутых проб к выделению фазы
предварительной ориентировки в условиях задачи благодаря ее внутреннему
анализу.
Еще в ранних наблюдениях за поведением младенца, проведенных
известным немецким психологом К. Левином и его сотрудниками, было
отмечено, что ребенок второго года жизни, который безуспешно тянется к
привлекающему его предмету и не может достать его, часто прекращает своп
непосредственные попытки и обращается к присутствующему при опыте
взрослому, пытаясь привлечь его внимание π заставить его помочь достать
привлекающий предмет. Уже очень рано действие ребенка превращается в
действие
социальное,
ребенок пытается
овладеть предметом через
посредство взрослого.
Этот путь овладения ситуацией через общение со
взрослым становится более выраженным и начинает доминировать, когда
ребенок овладевает
языком.
Л. С. Выготский отмечал, что у ребенка 3-4 лет каждое затруднение в решении
какой-либо практической задачи вызывало
взрыв речевых реакций,
которые
расценивались психологами (в частности, известным швейцарским психологом Ж.
Пиаже) как «эгоцентрическая речь», не имеющая практического значения и
проявляющая лишь желания ребенка. Л. С. Выготский показал, что эта
«эгоцентрическая» (т. е. не обращенная ни к кому) речь на самом деле носит с самого
начала социальный характер. Она фактически обращена к взрослому, в ней ребенок
сначала формулирует просьбу или требование помочь ему в решении задачи, затем
ею речь начинает отражать реальную ситуацию, как бы «снимать слепок» с этой
ситуации, анализировать ее и планировать возможное решение. Таким образом, речь
ребенка, сначала обращенная к взрослому, постепенно становится
средством
ориентировки в ситуации
(наметить пути решения задачи, создать план своей
деятельности).
Эволюция речи была прослежена немецкими исследователями
Ш. Бюлер
и
Do'stlaringiz bilan baham: