|
Мир мгновенье, и я в нем мгновенье одно,
Сколько вздохов мне сделать за миг суждено?
Будь же весел, живой! Это бренное зданье
Никому во владенье навек не дано8.
— Спасибо, Клер, — сказала Изабелла.
Усаживаясь на место, девушка с надеждой бросила взгляд на Картера, но тот смотрел только в свою тетрадь.
«Вот ужас-то», — подумала Элли и нарисовала в своей тетради посередине страницы черное сердце, которое затем пронзила стрелой.
Изабелла наклонилась над столом:
— Итак, что это, по-вашему, такое? По-моему, строки, написанные почти в экзистенциальной манере. Надеюсь, большинство из вас помнит об экзистенциализме? А кто не помнит — пусть наведается в библиотеку, поскольку эта тема войдет в ближайший тест. Мне нравятся и Омар Хайям, и западные экзистенциалисты за их безрадостный взгляд на жизнь и мрачный юмор. Баланс того и другого я назвала бы уникальным. Ну-с, о чем говорит нам Омар Хайям? Как вы думаете?
Когда Элли читала этот опус в воскресенье, словосочетание «бренное зданье» незамедлительно вызвало в ее сознании воспоминание о приключениях на крыше старой школы. Четверостишье так удачно вписывалось в произошедшее, что она невольно сделала движение, готовясь поднять руку. Но ее опередил Картер. Услышав его голос, она очень удивилась, поскольку полагала, что он не следит за обсуждением.
— Думаю, он считает людей чем-то вроде пешек, за которых все решает судьба — сколько и кому жить, когда умирать. Но как тогда быть с личным выбором? Разве мы не принимаем решения? Более того, мы даже можем посмеяться над смертью. А это уже проявление силы.
— Неплохо, — сказала Изабелла. — С другой стороны, не ограничен ли наш выбор все той же судьбой, которая определяет, «сколько вздохов» нам суждено сделать?
— Но это же абсурд! — послышался звучный голос Сильвиана из дальней части класса. Элли повернулась, чтобы взглянуть на него. — Все зависит от нас. Сила и власть в руках человека. А судьба? Что ж, судьба… Ее просто-напросто не существует. А коли так, то она ничем не может управлять.
— Типично, — пробормотал Картер.
Сильвиан прожег его взглядом:
— И что это должно означать, Картер?
Прежде чем Картер успел ответить, между ними встала Изабелла.
— Я рада, джентльмены, что вы так серьезно воспринимаете поэзию. Но прежде у меня на занятиях никогда не было ссор из-за Омара Хайяма и, надеюсь, не будет и впредь… О чем мы только что говорили? Ах да, о моем любимом стихе. Думаю, мы все несколько от него подустали. Поэтому перейдем к следующему. Стих, который нам сейчас кто-нибудь прочтет, идет в собрании четверостиший под номером…
Если рассматривать школу как живой организм, то на следующей неделе он начал постепенно оправляться от нанесенного ему удара. Запах дыма выветрился, начались работы по восстановлению большого зала. Снаружи западного крыла построили леса, а учащимся предложили как можно реже ходить по коридору мимо зала, когда там шли работы. Приглушенный расстоянием грохот пневмо-молотов и визг дрелей скоро сделались привычным звуковым сопровождением учебного процесса.
Лайзу отправили домой долечивать травмы, Элли в связи с отсутствием ближайших подруг — Лайзы и Джу — стала все больше времени проводить с Рейчел, причем в библиотеке. Складывалось впечатление, что Рейчел там живет. Поэтому Элли нисколько не удивилась, когда в пятницу вечером Рейчел предложила ей снова пойти туда. Лукас тоже увязался с ними, правда, без особого желания. По его словам, в понедельник ему надо сдавать реферат, а он еще ни разу не заглядывал в книги. Рейчел же являлась идеальным компаньоном для совместных занятий и написания рефератов, поскольку, казалось, знала все на свете.
— Ты действительно повернута на науке, — восхищенно говорила Элли, выслушав доходчивое и изобиловавшее интересными фактами объяснение строения ленточных червей, которые лично у нее ничего, кроме брезгливости, не вызывали. У Рейчел же при этом горели глаза, как если бы она говорила о чем-то чрезвычайно удивительном и замечательном.
Оторвав глаза от книги, Лукас сказал:
— А почему, ты думаешь, я постоянно за ней таскаюсь?
Рейчел ткнула его локтем и повернулась к Элли:
— Да, наука — это мое. Зато ты можешь помочь мне с французским. Французский язык определенно не мой конек.
— Не упоминай слово «французский» при Элли, — предупредил ее Лукас. Поскольку обе девочки недоуменно на него посмотрели, он беззвучно, одними губами произнес: — Сильвиан.
— Только не надо затрагивать эту тему, — сказала Элли, закрывая ладонями лицо.
— Что, еще слишком свежи душевные раны? — осведомился с насмешкой Лукас.
Элли кивнула, Рейчел же прикусила кулачок, чтобы не расхохотаться.
— Ну, в чем дело? — спросила Элли.
— Ни в чем. Просто смешно, — произнесла Рейчел, продолжая улыбаться. — Ты всего-навсего порвала с Сильвианом. Но некоторым кажется, что это все равно что порвать чуть ли не с самим Господом Богом.
Теперь уже смеялся и Лукас.
— Большинство девочек в этой школе мечтают встречаться с ним, а ты просто взяла — и послала его куда подальше.
Красная как рак Элли стала оглядываться, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
— Может наконец заткнетесь? — прошипела она. — Я серьезно!
Пока ребята прилагали максимум усилий, чтобы прекратить веселье, а Рейчел вытирала выступившие от смеха слезы, Элли, переворачивая страницу, добавила: — Просто он оказался мерзавцем. Вот и все.
Ее слова вызвали новый взрыв хохота, и Элли неожиданно обнаружила, что тоже хохочет вместе с ними.
В тот вечер после обеда Элли удалилась в комнату отдыха, чтобы поработать над заданием по английскому языку. Хотя после известных событий прошла целая неделя, она никак не могла нагнать класс. Несмотря на пожар и смерть Рут, учителя продолжали нагружать учеников работой, и у Элли скопилась целая куча непрочитанных стихов и глав из романов.
К девяти часам вечера она совершенно выдохлась и подремывала в глубоком кресле в углу рядом с фортепьяно, положив голову на толстый сборник поэзии. Когда на странице книги неожиданно появился небольшой бумажный квадратик, ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это такое.
— Твой приятель Картер попросил передать тебе записку, — сказал Лукас, объясняя появление квадратика. На слове «приятель» в его голосе внезапно прорезались иронические нотки.
— Что? И где он сам? — осведомилась Элли, садясь в кресле прямо и осматриваясь.
Лукас пожал плечами.
— Встретил его в коридоре несколько минут назад… Извини, мне надо бежать. Мы тут затеяли игру в крикет на поляне перед главным входом…Оглядевшись, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает, Элли развернула квадратик, оказавшийся сложенным в несколько раз листочком, вырванным из школьной тетради. В центре страницы убористым аккуратным почерком Картера было написано всего несколько строк.
Do'stlaringiz bilan baham: |
