Кортик. Бронзовая птица

39. 
ХУДОЖНИКИ 
В клубе драмкружковцы рисовали декорации. На сцене лежали длинные полосы белой бумаги. 

---

Маленький Вовка Баранов, по прозвищу “Бяшка”, тщетно пытался нарисовать богатую крестьянскую 
избу, жилище кулака Пахома. 
— Эх ты, Бяшка несчастная! — ругался Шура-большой. — Не можешь простую избу нарисовать, 
а еще сын художника! 
— При чем здесь “сын художника”? — оправдывался маленький Бяшка. Наследственность 
передается только в третьем поколении. 
Коровин поглядел и неожиданно для всех взял уголь и начал рисовать. На белых листах появились 
очертания печи, окошек, длинных лавок. 
— Видал? — Миша подтолкнул Генку локтем. 
— Что с того, что он умеет рисовать?.. — Генка презрительно тряхнул волосами. — Охота тебе с 
ним возиться! 
— Если каждый из нас сагитирует хоть одного беспризорника, то и беспризорных не останется, — 
изрек Миша. 
Коровин кончил эскиз и сказал: 
— Кисть не годится. 
Шура принес ему несколько кистей, но Коровин все забраковал. 
— Другие нужно, — твердил он. 
Миша вынул остатки лотерейных денег и протянул их Коровину: 
— Сходи купи какие надо. 
Коровин молча смотрел на Мишу. 
— Иди, — сказал Миша. — Чего ты на меня глаза таращишь? 
Коровин нерешительно взял деньги, молча оглядел ребят и вышел из клуба. 
— Фью! — свистнул Генка. — Ухнули наши денежки! 
— Если ты так будешь распоряжаться финансами, — объявил Шура, — то я с себя снимаю 
ответственность за спектакль… 
— Нечего прежде времени волноваться, — ответил Миша, — подождем. 
Наступило томительное ожидание. Уже собрались взрослые. 
“Неужели обманет? — думал Миша. Он вспомнил, как Коровин поглядел на него, когда брал 
деньги. — Нет. Придет”. 
Но Коровина все не было. 
— Нечего больше ждать, — сказал Шура. — Давай, Бяшка, рисуй. 
Вовка начал разводить краски, как вдруг дверь распахнулась и появился Коровин. 
Он был не один. Его крепко держала за плечо высокая смуглая девушка с черными, коротко 
остриженными волосами, одетая в синюю юбку и защитного цвета гимнастерку, перехваченную в талии 
широким командирским ремнем. И самое интересное: на ней был красный галстук. Одной рукой 
девушка крепко держала Коровина, в другой у нее была пачка кистей. Вид у девушки был 
решительный. Она строго спросила: 
— Кто посылал его за кистями? 
— Я, — ответил Миша. 
— Зачем вам кисти? 
— Декорации рисуем. 
Девушка отпустила Коровина, подошла к сцене, и, разглядывая декорации, спросила: 
— Какую пьесу вы ставите? 
Вперед выступил Шурка-большой: 
— “Кулак и батрак”. Разрешите представиться: Александр Огуреев. Художественный 
руководитель и режиссер. 
Девушка пожала Шурке руку и сказала: 
— Валя Иванова. Из районного Дома пионеров. — Она показала на Коровина: 
— Мы этих ребят отучаем воровать, а вы их приучаете. Он стащил у нас кисти. 
— Я не стащил, — пробормотал Коровин, — я взял с возвратом. 
Миша с удивлением смотрел на девушку. Ей было на вид лет семнадцать, не больше, а она уже 
вожатая и работает в Доме юных пионеров. 

---

— Где же ваш дом? — недоверчиво спросил он. 
— На Девичьем поле… А что у вас за дикий кружок? Кто вами руководит? При какой 
организации вы состоите? 
— Мы при домкоме! — крикнул Генка. 
— А знаете вы, кто такие юные пионеры? — спросила девушка. 
Миша, Генка и Слава закричали: “Знаем!” — но их голоса потонули в крике остальных ребят: 
“Нет, не знаем!” 
— Тише! — Девушка подняла руку. 
Когда все замолчали, она сказала: 
— Пионеры — это смена комсомолу. 
— Мы тоже скоро будем пионерами! — крикнул Генка. 
— Конечно, будете, — сказала девушка. — А пока приходите в Дом пионеров. Приходите. Тогда и 
кисти принесете. 
— Ладно, — сказал Миша, — а вы придите в воскресенье на наш спектакль. 
Девушка ушла. Коровин вернул Мише деньги и снова принялся рисовать. 
— Почему в магазине не купил? — спросил Миша. 
— А чего зря платить! Я ведь не для себя. 
— Ему платить непривычно, — ехидно заметил Генка и примирительно добавил: 
— Ладно, рисуй… Эх ты, Корова…