Кортик. Бронзовая птица

17. 
ГЕНКА 
Генка и Слава играли в шахматы. Доска с фигурами лежала на стуле. Слава стоял, Генка сидел на 
краю широкой кровати, покрытой стеганым одеялом, с высокой пирамидой подушек, доходившей своей 
верхушкой до маленькой иконки, висевшей под самым потолком. 
Агриппина Тихоновна, Генкина тетка, раскатывала на столе тесто. Была, видимо, чем-то 
недовольна и сурово посмотрела на вошедшего в комнату Мишу. 
— Где ты пропадал? — крикнул Генка. — Гляди, я сейчас сделаю Славке мат в три хода… Сейчас 
я его: айн, цвай, драй… 
— “Цвай, драй”! — загудела Агриппина Тихоновна. — Слезай с кровати! Нашел место! 
Генка сделал легкое движение, показывающее, что он слезает с кровати. 
— Не ерзай, а слезай! Кому говорю? 
Агриппина Тихоновна начала яростно раскатывать тесто, потом снова загудела: 
— Стыд и срам! Взрослый парень, а туда же — капусту изрезал, вилок испортил! Отвечай: зачем 
изрезал? 
— Кочерыжку доставал. Она вам все равно ни к чему. 
— Так не мог ты, дурная твоя голова, осторожно резать? Вилок я на голубцы приготовила, а ты 
весь лист испортил. 
— Голубцы, тетя, — лениво ответил Генка, обдумывая ход, — голубцы, тетя, — это мещанский 
предрассудок. Мы не какие-нибудь нэпманы, чтобы голубцы есть. И потом, какие же это голубцы с 
пшенной кашей? Были бы хоть с мясом. 
— Ты меня еще будешь учить! 
— Честное слово, тетя, я вам удивляюсь, — продолжал разглагольствовать Генка, не отрывая глаз 
от шахмат. — Вы, можно сказать, такой видный человек, а волнуетесь из-за какой-то несчастной 
кочерыжки. 
— Молчи, а то вот этой скалки отведаешь! 
— Я молчу. А скалкой не грозитесь, все равно не ударите. 
— Это почему? — Агриппина Тихоновна угрожающе выпрямилась. 
— Не ударите. 
— Почему не ударю, спрашиваю я тебя? 

---

— Почему? — Генка поднял пешку и задумчиво держал ее в руке. — Потому, что вы меня 
любите, тетенька, любите и уважаете… 
— Дурень, ну, право, дурень! — засмеялась Агриппина Тихоновна. — Ну почему ты такой 
дурень? 
— Мат! — объявил вдруг Слава. 
— Где? Где? Где мат? — заволновался Генка. — Правда… Вот видите, тетя, — добавил он 
плачущим голосом, — из-за ваших голубцов верную партию проиграл! 
— Невелика беда! — сказала Агриппина Тихоновна и вышла на кухню. 
— Что ты, Генка, все время с теткой ссоришься? — сказал Слава. 
— Я? Ссорюсь? Что ты! Это разве ссора? У нее такая манера разговаривать. — Генка снова начал 
расставлять фигуры на доске. — Давай сыграем, Миша. 
— Нет, — сказал Миша. — Чего дома сидеть! 
Генка сложил шахматы, закрыл доску. Мальчики побежали во двор.