Вместе с ним приехали Коровин и еще два детдомовца, будущие коммунары.
Отвоевали все-таки усадьбу! Миша побежал разыскивать Бориса Сергеевича. Но он нашел только
Коровина. Борис Сергеевич ушел в сельсовет.
Коровин и оба детдомовца обмеривали рулеткой сараи.
— Ну как, — приветствовал их Миша, — отвоевали все-таки усадьбу?
Коровин засопел, потом ответил:
— А то как же… Забрали, и всё. Наркомпрос распоряжение дал.
— А дом?
— И дом. Только старуха попросила Бориса Сергеевича подождать до четверга.
— Зачем?
— Кто ее знает… Попросила, и всё. Борис Сергеевич согласился. Он ей и работу в коммуне
предложил. Пусть, говорит, работает.
— И что она?
— А ничего.
— Останется?
— Куда же ей, старой, деваться… — Почему же она все-таки попросила отложить до четверга? —
продолжал допытываться Миша.
— А кто ее знает, — пожал плечами Коровин. — Ну, давай, ребята, тяни шнур… Нам сараи
сегодня
закончить надо, завтра будем землю обмеривать.
И детдомовцы взялись за прерванную работу.
Миша отлично понимал, почему старуха затягивает передачу дома. Завтра должен приехать
Карагаев, вот она и хочет посоветоваться: а может быть, надо что-нибудь вынести из дома.
Но о своих предположениях Миша не сказал ни Коровину; ни Борису Сергеевичу.
Когда Борис
Сергеевич пришел из сельсовета, Миша только спросил у него:
— Как же вам удалось побороть Серова?
— Уж этот Серов! — Борис Сергеевич покачал головой. — Шило!
— Какое шило?
— То, которое про вас заметки писало.
— Значит, он?
— Он самый… Обыкновенный взяточник. Кулаки не хотели коммуны. Понимали, что придется
отдать землю, которую они незаконно захватили, вот и подкупили Серова.
За взятку он выдал охранную
грамоту на усадьбу, хотя никакой исторической ценности она не представляет. В общем, Серова уже
прогнали из губоно.
— Вот что… — протянул Миша. — Значит, дело рук Ерофеева. А я думал, что графини…
Борис Сергеевич пожал плечами:
— Графиня… Она тоже была заинтересована. По-видимому, хотела сохранить усадьбу для старых
хозяев. Но она-то как раз и свела Ерофеева с Серовым. Дело в том, что жена Серова — ее родная сестра.
Только
сейчас Миша сообразил, кого напоминала ему жена Серова. Ну конечно же, “графиню”.
Точно! Только эта старая, а та помоложе…
Миша подумал о том, как хорошо он сделал, что не поддался уговорам и угрозам Серова. Ведь
если бы он его
послушался и увел отсюда отряд, то объективно помог бы кулакам и бывшим
помещикам. А ведь он сразу разгадал Серова, сразу почувствовал его неискренность и враждебность.
Значит, у него, у Миши, есть политическое чутье. Ведь и Ерофеева он тоже разгадал, сразу сообразил,
куда гнут кулаки… Но, конечно, все гораздо сложнее, чем ему представлялось. Тут цепь: Серов,
Ерофеев, “графиня”, лодочник, Карагаев…
Возможно, что у каждого из них своя цель, но они
объединены общими интересами. И, конечно, все это имеет отношение и к убийству Кузьмина и к
обвинению Николая Рыбалина.
Рассказать Борису Сергеевичу о Карагаеве или нет?
Конечно, для Бориса Сергеевича важно знать, что здесь появился бывший хозяин усадьбы. Но
вдруг этот человек в
зеленом вовсе не графский сын, вовсе не Карагаев? Мальчики уже столько раз
ошибались. Миша боялся просчитаться еще раз, боялся наболтать чего-нибудь лишнего. Лучше завтра
убедиться, что это действительно граф, и тогда уж рассказать.
— Имейте в виду, — сказал он: — Ерофеев и другие кулаки все равно будут мешать коммуне.
Борис Сергеевич рассмеялся:
— Мы и не рассчитываем на их симпатии. И не нуждаемся в них. И мы их не боимся. Это они нас
боятся. Они отлично понимают, что им придется расстаться с тем,
что они захватили разными
незаконными махинациями. И командовать здесь, в деревне, мы им не дадим. Они это отлично
понимают и поэтому сопротивляются и будут сопротивляться. Если хочешь, сможешь в этом сегодня
убедиться.
— А что сегодня? — спросил Миша.
— Сегодня вечером сходка. Приходи со своими ребятами. Получите наглядный урок классовой
борьбы.
Do'stlaringiz bilan baham: