были сигареты. Но хотел он большего.
— Хотеть немного больше — это не преступление, — заявил он, валяясь в траве, а сборище
мальчишек расположилось вокруг. — Хотеть большего — для нас, немцев, это фундаментальное
право. Что говорит наш фюрер? — И сам ответил на свою риторику. — Мы должны взять то, что
принадлежит нам по праву!
На первый взгляд Виктор Хеммель был типичный малолетний трепач. К сожалению, бывая
в ударе, он выказывал определенную харизму, будто внушал другим: «делай как я».
Когда Лизель с Руди подошли к компании на берегу,
девочка услышала, как он задал еще
один вопрос:
— Так где эти двое полудурков, которых вы мне расписывали? Уже десять минут пятого.
— На моих часах — еще нет, — сказал Руди.
Виктор Хеммель приподнялся на локте:
— У тебя и часов-то нет.
— Был бы я тут, будь у меня часы?
Новый главарь сел и улыбнулся — ровными белыми зубами. После чего перенес свое
рассеянное внимание на девочку:
— Кто маленькая шлюшка? — Лизель, хорошенько привыкшая к словесным оскорблениям,
стояла и разглядывала подернутую туманом ткань его глаз.
— В прошлом году, — пустилась перечислять она, — я украла не меньше трех сотен яблок и
не один десяток картошек. Мне не сильно мешает колючая проволока, и
я не отстану здесь ни от
кого.
— Это правда?
— Да. — Лизель не поежилась и не отступила в сторону. — Я прошу только небольшой
доли в добыче. Время от времени — десяток яблок. Какие-нибудь остатки для нас с другом.
— Ну, полагаю, это можно устроить. — Виктор закурил и, вынув сигарету изо рта, держал у
самых губ. Специально постарался выпустить следующую затяжку девочке в лицо.
Лизель не закашлялась.
* * *
Шайка была та же, что в прошлом году, единственное исключение — главарь. Лизель
сначала удивилась, почему у руля не встал никто из прежних мальчиков, но,
переводя взгляд с
лица на лицо, поняла, что никто больше не годится. Они без колебаний шли воровать, но ими
нужно было командовать. Им
нравилось, когда ими командуют, а Виктору Хеммелю нравилось
быть командиром. Уютный такой мирок.
На минуту Лизель затосковала по Артуру Бергу. Или он тоже уступил бы главенство
Хеммелю? Это не имело значения. Лизель знала только, что в Артуре Берге не было ни единой
жилки тирании, а новый главарь сплошь был свит из них. В прошлом году она знала, что, если
застрянет на дереве,
Артур за ней вернется, что бы он там ни утверждал. Теперь же, в сравнении,
Лизель мгновенно поняла: этот Хеммель не почешется даже оглянуться.
Он стоял, разглядывая долговязого мальчишку и худосочную с виду девочку.
— Значит, хотите со мной воровать?
Чего им было терять? Оба кивнули.
Он подошел поближе и взял Руди за волосы:
— А ну-ка вслух.
— Конечно, — сказал Руди, и тут же его отпихнули назад — челкой вперед.
— А ты?
— Ясно дело. — Лизель хватило проворства уклониться от такого же обращения.
Виктор улыбнулся. Затоптал сигарету, глубоко вздохнул и почесал грудь.
— Что ж, мои господа, моя шлюшка, — похоже, пора за покупками.
Когда компания тронулась, Лизель и Руди пошли замыкающими, как они всегда ходили
раньше.
— Он тебе нравится? — шепотом спросил Руди.
— А тебе?
Руди секунду помолчал.
—
По-моему, полная гнида.
— По-моему — тоже.
Компания удалялась.
— Скорей, — сказал Руди. — Отстаем.
Через несколько километров показалась первая усадьба. Но там компанию ждал удар.
Деревья, которые должны ломиться от яблок, как они рассчитывали, стояли хилые и больные с
виду, и с веток жалко свисали только редкие плоды. То же самое — и в следующей. Может, год
неурожайный, а может, они не угадали время.
Под вечер, когда делили добычу, Лизель и Руди получили одно яблоко-заморыш на двоих. По
правде сказать, улов был невероятно скуден, но, кроме того, и Виктор Хеммель — хозяин
поприжимистей.
— И как это называется? — спросил Руди, держа яблоко на ладони.
Виктор даже не обернулся.
— А на что похоже? — Слова обронили через плечо.
— Одно вшивое яблоко?
— На! — В их сторону полетело наполовину сгрызенное другое яблоко и упало обкусанным
боком в грязь. — Это можешь взять тоже.
Руди взвился:
— К чертовой матери. Мы топали пятнадцать километров не
ради полутора худосочных
яблок, правда, Лизель?
Та не ответила.
У нее не было времени — едва она успела открыть рот, Виктор Хеммель уже сидел на Руди
верхом. Прижав ему коленями руки к земле, схватив за горло. Яблоки подобрал не кто иной, как
Анди Шмайкль — по приказу Виктора.
— Ему больно, — сказала Лизель.
— Да ну? — Виктор опять улыбался. Лизель коробило от этой улыбки.
— Мне не больно. — Слова из Руди выскочили разом, его лицо покраснело от напряжения.
Из носа потекла кровь.
Виктор нажал посильнее и через пару затянувшихся мгновений отпустил Руди, слез с него и
отошел прочь на несколько беспечных шагов. Сказал:
— Вставай, парень, — и Руди, благоразумно рассудив, сделал, что было велено.
Виктор снова небрежно подступил к Руди и встал ровно перед ним.
Мягко потрепал его по
плечу и ухмыльнулся. И шепотом:
— Если не хочешь, чтобы эта кровь хлынула фонтаном, советую тебе уносить ноги,
малыш. — Глянул на Лизель. — И мелкую сучку прихвати.
Никто не шевельнулся.
— Ну, чего ждешь?
Лизель взяла Руди за руку, и они ушли, но прежде Руди еще раз обернулся и плюнул
кровавой слюной Виктору Хеммелю на ботинок. Это вызвало одно финальное замечание.
Do'stlaringiz bilan baham: 
