Книжный вор

ПОСРЕДНИК
Да, я много всего повидал в этом мире. Я присутствую при величайших катастрофах и служу
величайшим злодеям.
Но бывают и другие мгновения.
Есть множество историй (как я вам говорил раньше — горсть, не больше), на которые я
позволяю себе отвлекаться во время работы, как на краски. Я собираю их в самых несчастных и
ненастных местах и, делая свою работу, стараюсь их вспоминать. «Книжный вор» — одна из
таких историй.
Когда я прибыл в Сидней и забрал Лизель Мемингер, мне наконец удалось сделать то, чего я
долго ждал. Я поставил ее на землю, и мы прошлись по Анзак-авеню, мимо футбольного поля, и
я вынул из кармана запыленную черную книжицу.
Старуха изумилась. Взяла книжку в руку и сказала:
— Неужели та самая?
Я кивнул.
С великим трепетом она раскрыла «Книжного вора» и перевернула несколько страниц.
— Невероятно… — Хотя буквы выцвели, она смогла прочесть свои слова. Пальцы ее души
трогали рассказ, написанный так давно в подвале на Химмель-штрассе.
Она села на бордюр, я сел рядом.
— Вы ее читали? — спросила она, только на меня не смотрела. Ее глаза были прикованы к
словам.
Я кивнул.
— Много раз.
— Она вам понятна?
И тут повисла большая пауза.

---

Мимо туда и сюда ехали машины. За рулем сидели Гитлеры и Хуберманы, Максы и убийцы,
Диллеры и Штайнеры…
Я хотел многое сказать книжной воришке о красоте и зверстве. Но что тут скажешь такого,
чего она и так не знала? Я хотел объяснить, что постоянно переоцениваю и недооцениваю род
человеческий — и редко просто оцениваю. Я хотел спросить ее, как одно и то же может быть
таким гнусным и таким великолепным, а слова об этом — такими убийственными и
блистательными.
Ничего этого, однако, я не выпустил из уст.
Смог я только одно — обернуться к Лизель Мемингер и сообщить ей единственную правду,
которую я по правде знаю. Я сказал это книжной воришке и говорю сейчас вам.