Книга выпущена совместно с издательством «az-press»

В.А. Лисичкин 687
очень немногим, например А.И. Солженицыну, удавалось вести дневнико-
вые записи непосредственного ощущения бытия в тюрьмах и ГУЛАГе.
В.Ф. Войно-Ясенецкий в тюрьмах записей не вел. Силы душевные и физи-
ческие бросил на голодовки — единственно доступное ему оружие в едино-
борстве со стоглавым сатанинским чудовищем — ЧК-ГПУ-НКВД. С горе-
чью читаем его признание:
«К сожалению, я забыл многое пережитое в областной тюрьме. Помню
только, что привозили на новые допросы в ГПУ и усиленно добивались
признания в каком-то шпионаже. Был повторен допрос конвейером, при ко-
тором однажды проводивший его чекист заснул. Вошел начальник секретно-
го отдела и разбудил его. Попавший в беду чекист, прежде всегда очень
вежливый со мной, стал бить меня по ногам своей ногой, обутой в кожаный
сапог. Вскоре после этого, когда я уже был измучен конвейерным допросом,
и сидел, низко опустив голову, я увидел, что против меня стояли три глав-
ных чекиста и наблюдали за мной. По их приказу меня отвели в подвал
ГПУ и посадили в очень тесный карцер. Конвойные солдаты, переодевая
меня, увидели очень большие кровоподтеки на моих ногах и спросили, отку-
да они взялись. Я ответил, что меня бил ногами такой-то чекист. В подвале,
в карцере меня мучили несколько дней в очень тяжелых условиях. Поз-
же я узнал, что результаты моего первого допроса о шпионаже, сообщен-
ные в московское ГПУ, были там признаны негодными, и приказано было
провести новое следствие. Видимо, этим объясняется мое долгое заключение
в областной тюрьме и второй допрос конвейером».
Всего две скупые строчки воспоминаний о восьмимесячной адской тю-
ремной круговерти допросов, избиений, надругательств, изощренных пыток.
Всего три слова — «второй допрос конвейером», — за которыми спрятаны
312 часов насильственной бессонницы с непрерывной чередой безумных
вопросов о шпионаже, о контрреволюционной деятельности, о намеренных
убийствах больных на операционном столе, о заговорщиках попах. И непре-
рывающиеся боли в затылке, в суставах, в сердце, свинцом налитые ноги и
руки, резь в глазах и волнами нарастающий шум в ушах. Когда желтая
пелена совсем заслонит сознание и наступает спасительное ощущение про-
вала в небытие, ушат холодной воды снова пробуждает сознание святителя,
чтобы вновь услышать те же ненавистные вопросы чекистов. За что Гос-
подь послал такие испытания? За какие грехи самого Валентина Феликсови-
ча? А может быть это такие же испытания, что добровольно на себя взял
Иисус Христос, чтобы искупить грехи всего человечества?
Такие вопросы—догадки мелькали в голове пробуждающегося от обмо-
рока Святителя, и сознание причастности своего Креста к Кресту Вседержи-
теля вселяло новое мужество, придавало новые силы. Валентин Феликсович
чувствовал, что Бог его не оставил и он преодолеет сатанинский напор че-
кистских изуверов. Так оно и случилось: «...второе следствие осталось без-
результатным». Ничего не добившись после многомесячных пыток и издева-
тельств, Особое совещание* осудило епископа Луку к ссылке на пять
лет в Красноярский край.
На этот раз этап проходил через город Алма-Ату и далее по сибирским
городам до Красноярска. Ехали, как обычно, в арестантских вагонах конца
Особое совещание — это орган карательной внесудебной расправы при НКВД.

---

688 Жизнь и ТВОРЧЕСТВО ВАЛЕНТИНА ФЕЛИКСОВИЧА ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКОГО
19-го века, завшивленных, пропитанных мочой и калом, а местами и кровью.
Из Красноярска до Большой Мурты — конечного пункта ссылки — арестан-
тов везли на подводах 110 километров по Енисейскому тракту. Прибыли
подводы с живым грузом на место в полночь в начале марта 1940 года.
Главный врач районной Муртинской больницы А.В. Барский пишет о при-
бытии епископа Луки в Б. Мурту: «Вошел высокого роста старик с большой
окладистой бородой и представился — "Я профессор Войно-Ясенецкий". Эта
фамилия мне была известна только по книжке, которая вышла в свет не-
сколько лет назад "Очерки гнойной хирургии". Больше ничего об этом про-
фессоре я не знал... Он мне сказал, что приехал только что сейчас из Крас-
ноярска на подводах в составе очень большой группы бывших заключен-
ных, жертв 1937 года, которые посланы в Большемуртинский район на
свободное поселение... Он как хирург решил, прежде всего, обратиться в
районную больницу, просил меня обеспечить ему только белье и питание и
обещал помогать мне в хирургической работе». Заведующая районным здра-
воохранением была категорически против работы В. Ф. Войно-Ясенецкого
в больнице: «...нет, нельзя допустить, чтобы он (профессор Войно-Ясенец-
кий — В. Л.) работал в районной больнице».
Однако секретарь райкома и начальник районного НКВД дали согласие
на работу епископа Луки в больнице. Поселили его в крохотной комнатуш-
ке рядом с кухней, где раньше жила кухарка. «Жил профессор бедно, ...
недоедал». Его старалась унижать и притеснять при всех возможных случа-
ях жена главврача больницы: «Обстановку, в которой он работал, можете
представить, ведь он был ссыльный... Барская учитывала это и кое-где могла
поиграть на его нервах», — вспоминает бывший секретарь райкома П. Му-
сальников.
Работал в ссылке епископ чрезвычайно много, несмотря на козни окру-
жения. Молиться ходил в ближайшую рощу, т.к. церковь взорвали в 1936
году. Верность богу не могли простить партийные товарищи. Они нашли
иезуитский способ унижения и оскорбления религиозных чувств епископа.
По их наущению сельские малолетки бегали в эту рощу и нарочно гадили
в том месте, где молился Владыко Лука. Его обращения в райком с просьбой
оградить от этих унижений заканчивались злорадным ухмылками.
Находясь в ссылке, да и накануне ее, в тюрьме, епископ неоднократно
обращался к советским лидерам И. Сталину, К. Ворошилову, С. Буденному и
другим с просьбами разрешить ему закончить крупное исследование, «ввиду
большой важности его для военно-полевой хирургии».
Грянула Великая Отечественная война и архиепископ Лука пишет И. Ста-
лину прошение разрешить ему работать в ссылке по специальности на бла-
го спасения Отечества. И 30 сентября 1941 года его переводят на поселение
в Красноярск, назначая консультантом эвакогоспиталя 1515. А случилось
это следующим образом. В первые дни войны он направил телеграмму Пред-
седателю президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинину: «Я, епис-
коп Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая
Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии,
могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет
мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По
окончании войны готов вернуться в ссылку (подчеркнуто мною — В. Л.).
Епископ Лука». Вот оно, высшее служение Богу, полная самоотдача, само-

---

В.А. Лисичкин 68»
пожертвование и самоотречение, свойственные только русскому духу, рус-
ской душе, русскому характеру. Именно эти свойства русского характера и
являются ключевыми в загадке русской души, о чем так много писали на
Западе, и не могли ни понять, ни объяснить европейские психологи, филосо-
фы и литературоведы.
Два года он с полной отдачей сам лечил и оперировал офицеров и сол-
дат. «Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил
палаты по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Некоторые из них,
безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в боль-
ших суставах, излеченные мною, неизменно салютовали мне высоко подня-
тыми прямыми ногами», — вспоминал архиепископ Лука.
Ссылка закончилась в 1943 году, и Святой Лука был назначен еписко-
пом Тамбовской епархии, где в течение двух лет одновременно работал хи-
рургом в эвакуационных госпиталях и служил в церкви. Священный Синод
приравнял лечение раненых к доблестному архиерейскому служению и воз-
вел Святого Луку в сан архиепископа. А советская власть в 1946 году
присудила Сталинскую премию Первой степени за опубликованные труды
«Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных ра-
нениях больших суставов» с очень большим денежным вознаграждением, ко-
торое он полностью пожертвовал сиротам и вдовам павших в Отечественной
войне. В конце войны его наградили медалью «За доблестный труд в Вели-
кой Отечественной войне 1941-1945 г.г.». В феврале 1945 года архиепископ
Лука был награжден Патриархом Алексием I правом ношения на клобуке
бриллиантового креста. В 1945 году он начал писать, а в 1947 году закон-
чил богословский труд «Дух, Душа, Тело», который был издан только в
1992 году.
В связи с назначением архиепископом Симферопольским и Крымским
Св. Лука 26 мая 1946 года переезжает в г. Симферополь. Здесь, в отличие
от других городов, ему не дают возможности заниматься лечением больных
и научной деятельностью. Жил он рядом с кафедральным Свято-Троицким
собором на улице Госпитальной на втором этаже 2-х этажного дома, где так-
же поместилась канцелярия архиепископа. Летом отдыхал в Рабочем уголке
в Алуште, где он снимал у брата писателя Гаршина маленький двухкомнат-
ный домик на берегу моря. Епархия была в полном упадке после Отече-
ственной войны, и архиепископ все силы отдавал приведению в порядок и
устройству церковных дел. В послевоенные годы ухудшалось здоровье. Ска-
зались одиннадцать лет мучений, пыток, тюрем, лагерей, ссылок. Сначала
отказал один глаз, а в 1958 году он окончательно ослеп. Тем не менее, он
продолжал архиерейскую службу, выступал с проповедями перед прихожа-
нами и настолько точно исполнял все детали службы, что никто не мог и
подумать о слепоте пастыря.
11 июня 1961 года архиепископ Лука скончался. Его похоронили на ма-
леньком церковном кладбище при Всехсвятском храме г. Симферополя, куда
ежедневно в течение 35 лет приезжали и приходили родственники и право-
славные странники, больные, ищущие исцеления. И каждый получал свое
искомое. Бывал и я неоднократно у могилы Святителя, чтобы помолиться и
возложить цветы.
После причисления 22 ноября 1995 года архиепископа Симферопольско-
го и Крымского Луки к лику Святых Православной Церкви его мощи были

---