Книга II. Муад-диб

собранный 
молодой человек, а, моя… хм-м… дорогая? — он взглянул на
барона. — Дорогой барон, вы обмолвились, что уже говорили про нас этому 
собранному
молодому человеку? И что же вы ему рассказали?
— Я рассказывал моему племяннику о том, какое огромное уважение питает к вам наш
Император, граф Фенринг, — про себя барон подумал: 
Примечай хорошенько, Фейд! Убийца с
повадками кролика — самый опасный тип!
— Разумеется, — и граф улыбнулся своей даме. Фейд-Роте речи и манеры этого человека
показались почти оскорбительными. Они балансировали на самой грани нормальных приличий.
Молодой человек изо всех сил старался раскусить графа: маленький, даже тщедушный с виду
человечек. Лисье личико с огромными темными глазами. На висках седина. Но то, как он
поворачивал голову или махал ручкой, совершенно не соответствовало тому, как он говорил. За
ним было очень трудно уследить.
— Ум-м-ах-хм-м, редко, редко встретишь такую собранность, — граф обратился куда-то за
плечо барона. — Я… и-да, поздравляю вас хм-м… со столь совершенным наследником. Так
сказать, с точки зрения старших.
— Вы слишком добры, — ответил барон. Он поклонился, но Фейд-Рота заметил, что глаза
дяди отнюдь не выражали такой же учтивости.
— Когда человек иронически настроен, можно предположить, что он, хм-м, способен на
глубокомысленные рассуждения.
Опять он за свое, 
подумал Фейд-Рота. 
Говорит так, словно издевается над тобой, а
придраться не к чему и удовлетворения не потребуешь.
Фейд-Рота слушал графа, и у него возникало ощущение, будто ему обкладывают ватой
голову… ум-м-ах-хм-м! И он снова переключил свое внимание на леди Фенринг.
Клянусь гуриями Императорского гарема, она красотка, 
подумал он и обратился к ней:
— Сегодняшнее убийство я посвящаю вам, миледи. Я объявлю об этом на арене, с вашего
позволения.
Леди Фенринг ответила безмятежным взглядом, но ее голос, когда она заговорила, хлестнул
его как удар бича:
— Я не даю вам своего позволения.
— Фейд! — воскликнул барон. И подумал: 
У, дьяволенок! Нарывается на то, чтобы этот
убийца-граф его вызвал?
Но граф только улыбнулся и сказал:
— Хм-м-ум-м.
— Тебе в самом деле нужно подготовиться к выходу, Фейд. Отдохни хорошенько, чтобы
избежать ненужного глупого риска.
Фейд-Рота поклонился, но его лицо потемнело от досады.
— Я уверен, дядя, что все будет именно так, как вы желаете.
Он кивнул графа Фенрингу: — Граф! — потом даме: — Миледи, — развернулся и зашагал
через залу, едва удостоив взглядом представителей Младших Домов, толпящихся у двойных
дверей.

---

— Он еще так молод, — вздохнул барон.
— Ум-м-ах, конечно, хм-м, — ответил граф.
А леди Фенринг подумала: 
Неужели это тот самый юноша, которого имела в виду
Преподобная Матерь? Неужели это и есть та генетическая линия, которую мы должны
поддерживать?
— В нашем распоряжении еще больше часа до начала игр, — сказал барон. — Мы могли бы
пока поболтать о том о сем, граф, — он склонил вправо несуразно большую голову, —
накопилось столько всего, что следовало бы обсудить.
А про себя подумал: 
Сейчас мы прощупаем, что за известия принес нам императорский
мальчик на побегушках. Он не бывает настолько глуп, чтобы выкладывать все напрямую.
Граф обратился к своей даме:
— Ум-м-ах-хм-м, вы, мм-м, нас, ах-х, извините, дорогая?
— Каждый день, а порой каждый час что-то меняется, — туманно ответила она. — Мм-м.
И леди Фенринг, прежде чем отвернуться, премило улыбнулась барону. Зашелестели
длинные юбки, и, идеально прямо держа спину, она королевской походкой направилась к
двойным дверям в конце залы.
Барон обратил внимание, как разом смолкли Младшие Дома при ее приближении, как все
взгляды устремились на нее.