Книга II. Муад-диб

Нужно быть очень начеку, 
подумал Хайват. 
Между нами определенно существует какое-
то недопонимание.
Вслух он сказал:
— Ты хочешь научить меня жить по-аракиански!
— Ты рассуждаешь как чужеземец, — в голосе вольнаиба прозвучала насмешка. Он указал
рукой в сторону скалы, на северо-запад. — Мы наблюдали за вами, когда вы пересекали пески
этой ночью, — он опустил руку. — Ты вел своих людей по пологим склонам дюн. Это плохо. У
вас нет влагоджари, нет воды. Долго вы не протянете.
— Непросто жить по-аракиански, — ответил Хайват.
— Верно. Но мы тоже умеем убивать Харконненов.
— А что вы делаете со своими ранеными? — напрямую спросил Суфир.
— Разве сам человек не знает, когда ему стоит спасать жизнь, а когда — нет? — спросил
вольнаиб. — Твои раненые знают, что у тебя нет воды, — он склонил голову набок и снова
посмотрел на Хайвата. — Всем ясно, что пришло время решать вопрос воды. И раненые, и
остальные обязаны подумать о будущем своего рода.
О будущем рода, 
подумал Хайват. 
Рода Атрейдсов. Пожалуй, в этом есть смысл. 
Он
заставил себя сосредоточиться на вопросе, которого до сих пор избегал.
— У вас есть сведения о судьбе герцога и его сына?
Ничего невозможно прочитать в этих синих глазах, уставившихся на Хайвата в упор!
— Сведения?
— Ну, что с ними случилось?
— С каждым человеком случается в конце концов одно и то же. С твоим герцогом,
насколько нам известно, больше ничего случиться не может. А Лизан аль-Гаиб, его сын, в руках
Лита. Лит еще не сказал своего слова.
Так я и знал. Можно было и не спрашивать.
Он обернулся и поглядел на своих солдат. Они уже проснулись и теперь прислушивались к
их разговору. Они смотрели в глубь песков, и по выражению их лиц было понятно, что все
думают об одном и том же: Каладана им больше не увидеть, и Аракис тоже никогда не станет
их домом — он потерян навсегда.
Хайват снова обернулся к вольнаибу.

---

— А что слышно о Дункане Айдахо?
— Он был в Большом Сиче герцога, когда отключили щиты. Это все, что я о нем знаю.
Она отключила генераторы и впустила Харконненов. Я оказался тем человеком, который
сидел спиной к двери! Но как она могла решиться на такое? Ведь это погубит ее собственного
сына! Хотя… кто знает, о чем думают бен-джессеритские ведьмы… если только это
называется «думать».
Он попытался смочить слюной пересохшее горло.
— Когда ты смог бы узнать, что случилось с мальчиком?
— На Аракисе столько всего происходит… — вольнаиб пожал плечами. — Обо всем не
узнаешь,
— Но у вас есть какие-то способы выяснить?
— Возможно, — вольнаиб снова потер свой шрам. — Скажи мне, Суфир Хайват, тебе
ничего не известно об оружии, из которого стреляли Харконнены?
Артиллерия! 
горько усмехнулся Хайват. 
Кто бы мог подумать, что в век силовых щитов
они воспользуются обычными пушками?
— Ты имеешь в виду артиллерию? Они обстреляли горы из артиллерийских орудий и
заперли наших солдат в пещерах, — сказал он. — Я теоретически представляю, как они
действуют.
— Любой человек, отступивший в пещеру, из которой только один выход, сам обрек себя
на гибель, — сказал вольнаиб.
— Почему ты спрашиваешь об их оружии?
— Это нужно Литу.
Может, он из-за этого сюда и пришел? 
подумал Хайват и спросил:
— Ты пришел сюда специально, чтобы разузнать о больших пушках?
— Лит хотел бы посмотреть на одну из них.
— Взяли бы и отбили у Харконненов, — усмехнулся Хайват.
— Угу, — кивнул вольнаиб. — Мы отбили. И спрятали, чтобы Стилгар мог ее изучить и
доложить Литу, если Лит пожелает осмотреть сам. Но я сомневаюсь, что он захочет попусту
тратить время: очень неудачная конструкция, не для Аракиса.
— Вы… отбили орудие?
— Да, драка была что надо. Мы потеряли только двоих, зато выпустили воду больше чем из
сотни их людей.