Исследование специфики метафоры у А. Ахматовой как значимого элемента стилевой структуры ее поэтических текстов

Исследование специфики метафоры у А. Ахматовой как значимого элемента стилевой структуры ее поэтических текстов

ВВЕДЕНИЕ

Тайна метафоры привлекала к себе крупнейших мыслителей - от Аристотеля до Руссо и Гегеля и далее до Э. Кассирера, Х. Ортеги-и-Гассета и многих других. О метафоре написано множество работ, о ней высказывались не только ученые, но и сами ее творцы - писатели, поэты, художники, кинематографисты. Метафора органически связана с поэтическим видением мира. Само определение поэзии иногда дается через апелляцию к метафоре. Поэтическое творчество того или иного автора нередко определяется через характерные для него метафоры.

Поэт, прежде всего, имеет дело со словом, его сопротивление - как материала - преодолевает. Слово по-разному может зазвучать в поэтическом тексте. Как оно будет «жить» в нем и каким образом соотноситься с лирическим состоянием автора - зависит от его мироотношения и эстетических ориентации, которые, в свою очередь, определяют стилевые формы его поэзии. Своеобразие индивидуальных стилей поэтов XX века во многом определяется именно тем, насколько включен в их поэзию мир предметный и как он преобразован словом. Размышления об этом так или иначе всегда приводят к разговору о роли метафоры в поэтических текстах XX века, о тех функциях, которые она может на себя брать.
В русской поэзии первой половины XX века сформировалось несколько типов отношения к слову, а значит, и к метафоре. В творчестве символистов метафорическое восприятие мира предстает основным «свойством» истинного поэта. По справедливому замечанию Н. Барковской, «метафора ... может рассматриваться как стилевой закон в символизме» [3, с. 60]. Иное отношение к слову вырастает «из тех расхождений, которые определились внутри самого символизма» [33, с. 78]. О. Мандельштам в своей статье «Утро акмеизма» пишет об этом так: «Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, - такая же прекрасная форма, как музыка для символистов» [17, с. 169]. Таким образом, акмеисты опираются уже на другие эстетические установки. Они «вводят готику в отношения слов» [17, 169]. Поэзия намеков и полутонов сменяется искусством «точных» слов и конкретных образов. В этом отношении акмеисты формируют новую установку, которую можно обозначить словами того же О. Мандельштама: «МЫ не летаем, мы поднимаемся только на те башни, которые сами можем построить» [17, с. 172]. Отсюда - очень осторожное обращение с метафорой и попытки развить многообразные «боковые» оттенки слов. Подобная направленность стиха в большой степени характерна и для творчества Анны Ахматовой, особенно раннего его периода, когда она начинает писать в русле акмеизма. И, помня о том, что творчество каждого большого поэта, как правило, не укладывается в рамки поэтической школы, к которой он себя причисляет, мы в то же время не должны забывать о тех чертах стиха Ахматовой, которые позволили В.М. Жирмунскому увидеть в Ахматовой «лучшую и самую типичную представительницу молодой поэзии» [11, с. 108], поэзии, складывающейся в русле акмеизма.
Опора Ахматовой в первую очередь на прямое значение слов довольно устойчива. Многие исследователи совершенно справедливо писали и пишут о том, что поэзия Ахматовой - это поэзия непереносных смыслов. Это действительно так, - тем более, если рассматривать ахматовскую поэзию на фоне поэзии предшествующей, ибо именно язык символистов является необходимым фоном для понимания многих из тех процессов, которые совершаются в дальнейшем в словесных поисках поэзии. Для литературоведов - современников Ахматовой - этот фон, несомненно, играет особую роль, во многом определяя направление их научной мысли, вследствие того, что символизм оказывается для них ближайшим по времени литературным контекстом. Очень важным, поэтому становится для них выявление особенностей поэтики и стиля Ахматовой через сопоставление двух творческих методов. В своей статье 1923 года Б. Эйхенбаум отмечает, что «Ахматова избегает метафор», столь значимых для символистской формы, что она к ним равнодушна и употребляет их изредка, «не придавая метафоре как таковой специально поэтического значения» [33, с. 93]. И далее он делает вывод о том, что метафоры вообще чужды ахматовскому стилю. В.М. Жирмунский в статье, написанной ранее (в 1916 году), говорит (как о характерной черте стиля Ахматовой) о ее «стремлении к целомудренной простоте слова, о боязни ничем не оправданных поэтических преувеличений, чрезмерных метафор и истасканных тропов, о ясности и сознательной точности выражения» [11, с. 108].
В том же направлении размышляет о поэзии Ахматовой Л. Гинзбург: «Для первого периода [ее творчества] характерна предметность, слово, не перестроенное метафорой, но резко преображенное контекстом» [7, с. 126]. Однако, глядя на ахматовскую поэзию уже из 1977 года и поэтому представляя творческий путь поэта в его «началах и концах», она обращает внимание на то, что «в поздних стихах Ахматовой господствуют переносные значения, слово в них становится подчеркнуто символическим» [7, с. 126].
Тенденция к усложнению метафорического словоупотребление в поэзии Ахматовой (от ранней лирики - к поздней) лишь обозначена в современных исследованиях, но не описана с акцентом на раннюю фазу данного процесса. Так, Р. Тименчик отмечал, что если вокруг первых сборников А. Ахматовой возникала «атмосфера загадки», «ситуация парадокса», то, начиная с послевоенной лирики, «недосказанность становится не только ее принципом, но и одной из тем» [26, с. 9, 12].
В подобном направлении развернуто и исследование Н.С. Трифоновой «Метафорический перифраз и предикативная метафора в ранней лирике Ахматовой («Белая стая») [28, с. 273]. Описывая функции предикативной метафоры в поэтике Ахматовой как средства отстранения и затемнения смысла текста, исследовательница отмечает тенденцию к увеличению подобных метафор в поздней лирике поэтессы. Поскольку в таких метафорах, как утверждается в работе, соединяется стремление к недосказанности и напряженность переживания.
Правомерно предположить, что некая доминанта стиля Ахматовой, непосредственно связанная с метафорой, начинает складываться уже в ранней ее поэзии. Попытка осознать метафору в соотношении с другими элементами ахматовской поэтики предпринимается В.В. Виноградовым в его статье 1925 года «О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски)» [5, с. 400-426]. Рассматривая ее творчество имманентно, подходя к ее текстам как лингвист, В.В. Виноградов характеризует некоторые особенности метафорического словоупотребления в стиле ранней Ахматовой. С тех пор этой проблеме наука практически не уделяет внимания. Чаще всего мы имеем дело с попутными заметками о метафорической ахматовской форме, возникающими «на полях» другой научной темы. Из современных работ, в которых так или иначе анализируется ахматовская метафора, особенного упоминания достойна лишь коллективная монография под названием «Очерки истории языка русской поэзии XX века. Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке», выпущенная Институтом русского языка РАН. В данной монографии, рассматривающей проблемы употребления тропов (в том числе метафоры) в поэзии XX века, несколько страниц посвящено и метафоре в творчестве Ахматовой [20, с. 143-147]. Так, авторы обозначают некоторые основные тенденции метафорического словоупотребления, получившие развитие в ее поэзии, а также останавливаются на вопросе о взаимодействии метафоры с другими видами тропов, характерном для ее стиха.
Между тем задача выявления специфики ахматовской метафоры и комплексного ее осмысления как значимого элемента стилевой структуры поэтических текстов Ахматовой представляется не только важной, но, более того, исследовательски необходимой. Результаты подобной работы, без сомнения, позволяют увидеть и осознать связи, которые действуют в поэтическом мире Ахматовой, так как на метафоре, как и на всех элементах ее формы, лежит печать авторского стиля.
Действительно, Ахматова избегает поэтических излишеств и потому с осторожностью обращается к такому сильному стилистическому средству, как метафора. Но, тем не менее, уже в ранней ее поэзии существует определенный «пласт» метафорического словоупотребления, который заслуживает пристального внимания. Этот «пласт» количественно значительно уступает метафорическому массиву, существующему в поэзии символистов, что, однако, не делает его менее значимым в ахматовской поэтике и менее интересным для исследователя. Метафора в ахматовском тексте «живет» иначе, чем в текстах символистских. Она иначе включена в художественную ткань стихов и выполняет другую функцию, в которой открывается ее особая эстетическая и стилевая роль. В данной дипломной работе проблема метафорического словоупотребления в текстах Ахматовой рассматривается прежде всего на материале двух первых ее поэтических книг. Это «Вечер» (1912) и «Четки» (1914), которые, будучи тесно связанными между собой, тематически являют собой самую раннюю стилевую манеру Ахматовой. Наше обращение к ранним стихам Ахматовой отнюдь не случайно, ибо, несмотря на их сдержанную метафоричность, в них начинает складываться та стилевая ориентация Ахматовой в отношении к метафоре, которая будет проявляться, варьируясь и усложняясь, в ее более поздних поэтических книгах.
В данной дипломной работе мы стремимся выявить в них доминанту этой ориентации и тем самым взглянуть на знакомые тексты под новым углом зрения.
Целью данной дипломной работы является исследование специфики метафоры у А. Ахматовой как значимого элемента стилевой структуры ее поэтических текстов.
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
рассмотреть особенности метафорического словоупотребления в ранней лирике А. Ахматовой;
обозначить основные ахматовские приемы включения метафоры в художественную ткань стиха;
проследить тенденцию к усложнению метафоричности у Ахматовой: от «стертой» традиционной метафоры в ранней лирике - к сложному метафорическому комплексу (на примере метафорического «гнезда» ЛЮБОВЬ-ЗМЕЯ).