чувствовалось это не сильно. Не буду
останавливаться на негативных аспек-
тах этого периода, главное, что вскоре,
особенно с приходом в МИД Евгения
Максимовича Примакова, наметился
подъем в дипломатической работе
по всем направлениям. Вернувшись
в Москву, я продолжил работать в ЛАД,
в отделе стран Южного конуса, готовил
визиты Е. М. Примакова в Аргентину,
Бразилию. Вторая
моя командиров-
ка в Аргентину пришлась на конец
90-х — начало 2000-х годов. Я работал
в группе внешней политики, но вы-
полнял и другие поручения — скажем,
организовывал в Доме приемов МИД
Аргентины выставку, посвященную
200-летию российского МИДа и оче-
редной годовщине установления
двусторонних дипотношений. Когда
посол дал мне это поручение, я даже
поначалу обиделся, посчитав, что оно
не по моему профилю, но в результате
получил потрясающий опыт общения
с аргентинскими коллегами, испытал
удовлетворение, когда выставка была
успешно проведена, поэтому мой совет
молодежи:
не чурайтесь разнообразить
свою работу — вы получите новые на-
выки и будете это потом вспоминать.
Одновременно я был старшим группы
переводов. Вспоминаю в этой связи
один эпизод, связанный с замечатель-
ным человеком — Еленой Васильевной
Астаховой, супругой тогдашнего посла,
которая, кстати, в настоящее время ра-
ботает на испанской кафедре МГИМО.
Мы проводили в Парагвае, за который
я также отвечал тогда в посольстве (сей-
час там отдельное диппредставитель-
ство) Дни России, и Елена Васильевна
должна была выступить с лекцией
о русской культуре. Я был потрясен, как
она без единой ошибки в течение часа
с лишним говорила по-испански, хотя
он был у нее вторым языком (в МГИМО
она преподавала, если не ошибаюсь,
португальский). А когда я спросил, как
ей это удалось, она ответила: «Просто
я выучила текст наизусть».
В Парагвай
я два раза в год сопро-
вождал посла, чтобы он мог провести
все важные встречи, в том числе с на-
шими соотечественниками. Кстати,
в Асунсьоне 13 улиц названы в честь
русских людей — ученых, военных,
инженеров, которые внесли свой вклад
в становление Парагвая. Мало кто
знает, что диктатор Стресснер, хоть
и не любил СССР, очень уважал рус-
ских, ведь его учителями были белые
офицеры, которые в 30-х годах по при-
зыву местных властей приехали и по-
могли Парагваю в войне с Боливией.
Русские ученые основали математи-
ческий и инженерный факультеты
в университете.
Важным
моментом в наших отно-
шениях с белоэмигрантской общиной
Аргентины стали косовские события,
когда в 1999 году на приеме в посоль-
стве представители белой эмиграции
впервые пожали руки так называемой
красной — той части потомков русских,
украинцев и белорусов, которые всег-
да ориентировались на СССР. Прежде
между ними в Аргентине была не то
чтобы вражда — они не хотели ничего
друг о друге знать, однако их объедини-
ла солидарность с Югославией.
По возвращении в Москву я работал
в Департаменте международных орга-
низаций, это было очень интересное
время: горел Ирак, продолжала бурлить
Югославия. Я работал с видными ныне
дипломатами: начальником моего от-
дела был Михаил Иванович Ульянов,
теперь — постпред при международных
организациях в Вене, курирующим нас
заместителем директора — Владимир
Николаевич Сергеев, нынешний посол
РФ в Венгрии. Моей темой
было кри-
зисное реагирование, как раз в русле
иракской и балканской тематики.
В связи с Ираком мне вспоминается
такой случай. Американское вторжение
туда в тот период помимо нас крити-
ковали многие — французы, немцы,
китайцы, по поводу чего американцы
чувствовали себя не в своей тарелке.
И они стремились к тому, чтобы вер-
нуть этот вопрос в цивилизованное
русло. Мы также хотели, чтобы его рас-
смотрение вернулось в контекст меж-
дународного права, на площадку ООН.
Американцы подготовили проект резо-
люции Совета Безопасности по Ираку
и передали его нам. Там было всего
полторы-две страницы. Что сделали
мы? Воспользовались их стремлением
выйти из этой неудобной ситуации
и дописали в их проект еще страниц
шесть текста
с теми положениями, ко-
торые мы хотели видеть: незыблемость
международного права, важность со-
хранения прежних договоренностей,
в том числе контрактов, по которым
наши компании работали в Ираке
до интервенции.
Американцы принимали этот текст
частями — сначала первую треть, по-
том, скрипя зубами, вторую, в итоге
на две трети резолюция оказалась из-
ложена нашим языком. Люди, которые
работали в ООН, сразу это почувство-
вали: формулировки-то не типичные
для американцев, а те, которые обычно
продвигают русские!
И тут мне звонит политсоветник по-
сольства США в Москве и спрашивает:
«Будет ли в конце
концов Россия со-
автором документа?» Я, хорошо зная
нашу позицию, спокойно отвечаю:
«Какое соавторство? Это же ваша ре-
золюция. Мы ее не инициировали».
В результате она была принята как
американская.
Думаю, этот на первый взгляд образец
сотрудничества на самом деле являет-
ся примером искусства дипломатии.
Дипломат ведь никогда не должен
обманывать, но он может ответить не-
много не на тот вопрос или ответить
так, что вы забудете, о чем спрашивали.
К сожалению, позже, когда работал
в представительстве России при НАТО,
я немного разочаровался в много-
сторонней дипломатии. Повлияли
и лондонские заседания контактной
Взаимоприемлемое
решение между
Югославией и Косово было тогда впол-
не достижимо, но западники просто
не хотели никакого компромисса,
сербов цинично ломали через коле-
но. А в последнее время переговоры
вообще превращаются в жесткое
продавливание своей позиции, пре-
небрежение всем тем инструмента-
рием, который мы изучали в МГИМО
на примере того же Венского конгресса.
Дипломатических дуэлей, искусных
переговоров и разменов я как-то
не вижу. Может, это происходит на бо-
лее высоком уровне, хотя, судя по тому,
что
конфронтация в мире нарастает,
видимо, и там не все удается.
С 2005 года я почти шесть лет ра-
ботал в командировке в Англии,
трудился во внешнеполитической
группе. Кризис в отношениях уже на-
зревал, хотя, когда я приехал, это еще
было время сотрудничества. Одной
группы по Косово, в которых вме-
сте с высокими представителями
от ЕС и США участвовал и наш пред-
ставитель — Александр Аркадьевич
Боцан-Харченко (а я его сопровождал).
Do'stlaringiz bilan baham: 
