Мотивация и личность

Ограничения теорий причинности
На этом этапе имеет смысл сделать несколько замечаний относительно
концепции причинности, которая является одним из аспектов обще —
атомистической теории, тем более что психологи почему — то игнорируют
эту концепцию, несмотря на ее значимость. Данная концепция —
центральная в обще — атомистической теории и представляет собой ее
естественное следствие. Если воспринимать мир как набор абсолютно
независимых сущностей, то необходимо как — то объяснить тот
очевидный факт, что эти сущности так или иначе взаимодействуют друг с
другом. Первая попытка разрешить это противоречие приводит к идее
простой причинности по типу взаимодействия бильярдных шаров, когда
одна независимая вещь оказывает воздействие на другую независимую
вещь, причем обе эти вещи сохраняют присущую им идентичность. Такая
точка зрения представлялась вполне разумной в те времена, когда физика
предложила первую теорию мироздания. Однако с развитием физики и
химии потребовалось внести изменения в эти представления. Таким
образом возникла более изощренная теория такого типа — теория
множественной причинности. Она признает, что имеющиеся взаимосвязи
между предметами и явлениями в мире чрезвычайно сложны, поэтому их
невозможно описать на примере взаимодействия бильярдных шаров. Этот
вывод представляет собой лишь усложнение предыдущего, без коренного
его преобразования. Вместо одной причины существуют несколько, но все

---

они действуют сходным образом — по отдельности, независимо друг от
друга. Бильярдный шар теперь ударяет не один шар, а десять шаров
одновременно, и нам остается произвести лишь более сложные подсчеты,
чтобы разобраться в происходящем. Основные процедуры остаются
прежними: 
это 
объединение 
отдельных 
сущностей 
в 
некую
арифметическую сумму
(and — sum), 
по выражению Вертхаймера, как
будто для понимания сложных явлений больше ничего и не требуется,
словно не имеет значения необычность явления. При таком подходе идея
причинности «растягивается» все больше и больше, дабы удовлетворять
новые возникающие потребности, пока полностью не утрачивает все связи
с исходной концепцией, кроме исторической. В действительности все
подобные идеи различаются только по форме, а по существу остаются
прежними, поскольку отражают один и тот же взгляд на мир.
Теория причинности полностью дискредитирует себя в исследованиях
личности. Очевидно, что в рамках любого личностного синдрома
существуют иные взаимосвязи, помимо причинных. Если воспользоваться
терминологией теории причинности, можно сказать, что каждая часть
синдрома одновременно является причиной и следствием любой другой
части и любой группы таких частей. Более того, нужно отметить, что
каждая часть является также следствием и причиной целого, в состав
которого входит. Столь абсурдный вывод представляется единственно
возможным, если опираться исключительно на концепцию причинности.
Даже если попытаться объяснить ситуацию, введя новую концепцию
круговой или обратимой причинной связи, нам не удастся исчерпывающе
объяснить все взаимодействия в рамках синдрома, а также отношение
частей к целому.
Это не единственный недостаток теории причинности, с которым
приходится сталкиваться. Существует и достаточно сложная проблема
описания взаимодействия или взаимоотношений синдрома как единого
целого с влияющими на него внешними факторами. Например, синдром
самооценки имеет тенденцию изменяться целиком. Если попытаться
избавить Джонни от заикания, занимаясь только этим и ничем другим,
велика вероятность следующих результатов: 1) мы вообще ничего не
добьемся, 2) удастся исправить не заикание само по себе, а полностью
изменить самооценку Джонни или даже самого Джонни как индивида.
Внешние воздействия обычно сказываются на всем человеке, а не только
на какой — то его части.
В этой ситуации есть и другие особенности, которые не могут быть
описаны в терминах теории причинности. Вот пример явления, с трудом

---

поддающегося описанию. Образно говоря, организм (или любой синдром)
«проглатывает причину, переваривает ее и выдает следствие». Когда
сильный раздражитель, например пси — хотравмирующее переживание,
воздействует на личность, возникают определенные последствия. Однако
эти последствия практически никогда напрямую не связаны с исходным
причинным переживанием. В действительности достаточно сильное
переживание изменяет личность в целом. Эта изменившаяся личность
отныне ведет и выражает себя иначе. Предположим, что у человека
вследствие сильного переживания усилился лицевой тик. Действительно
ли 
10 
%-ное 
ухудшение 
произошло 
именно 
вследствие
психотравмирующего переживания? Если мы станем на этом настаивать,
то, чтобы быть последовательными, нам придется признать, что каждый
одиночный сильный раздражитель, который когда — либо воздействовал
на организм, также вызывал 10 %-ное усиление тика. Каждое переживание,
с 
которым 
сталкивается 
организм, 
подобно 
съеденной 
пище,
переваривается и входит в состав организма. Что является причиной слов,
которые я только что написал: бутерброд, съеденный за час до этого, чашка
кофе, а может быть, вчерашний ужин, урок письма много лет назад или
книга, которую я прочитал на прошлой неделе?
Совершенно очевидно, что всякая значимая экспрессия, например
подготовка статьи на интересующую вас тему, не вызвана чем — то
конкретным, это самовыражение или творение всей личности в целом,
которая, в свою очередь, является продуктом и результатом всего, что с
ней до этого происходило. Вполне естественно для психолога представлять
себе, что раздражитель или причина постепенно поглощаются личностью в
процессе приспособления, а не оказывают на организм единичное резкое
воздействие. В результате мы наблюдаем не причину и следствие по
отдельности, а просто новую личность (пусть даже немного обновленную).
Непригодность 
для 
психологии 
традиционной 
причинно 
—
следственной связи проявляется также в том, что организм — не
пассивный участник событий, на который воздействуют причины или
раздражители; он активен и вступает в сложные взаимодействия с
причиной, в том числе оказывая на нее определенное воздействие.
Читатели работ по психоанализу знакомы с этим, следует лишь напомнить
тот факт, что человек может не замечать раздражителя, может искажать
его, перестраивать, возвращать в исходную форму в случае искажения. Мы
можем искать раздражители, а можем их избегать, отбрасывать или
выбирать, а в случае необходимости создавать.
Концепция причинности основывается на допущении, что мир

---

атомистичен, сущности не связаны друг с другом, хотя они и
взаимодействуют. Личность, однако, неотделима от своей экспрессии (или
следствий), а также от раздражителей (или причин), поэтому хотя бы в
психологии 
эту 
концепцию 
следует 
заменить 
другой
[59]
. Новая
холистически — динамическая концепция не может прижиться сразу,
поскольку для этого требуется перестройка всего мировоззрения, эту
концепцию следует вводить шаг за шагом.

---