И возрастная психология

Фантазия, чувство и притворство в игре 
Притворство и фантазия как вид умственного развития 
Игра в воображаемое наиболее часто встречается между 1.5, 7 или 8 годами. 
Это совпадает с развитием коммуникации посредством языка или символических 
жестов. Ряд детских психологов считают, что символическая игра важный этап раз-
вития коммуникации. Пиаже подробно описал, как меняется такой вариант игры с 
возрастом
1
. Он считает, что символизация развивается вне зависимости от того, что 
ребенок делает с объектом. Действия, которые следовали друг за другом случайно, 
возможно, производили непредвиденные эффекты, которые повторялись почти ри-
туальным способом. Одна из дочерей Пиаже в возрасте 1.5 лет, когда ее сажали в 
ванну, всегда придерживала ручкой волосы. Однажды ее рука соскользнула и уда-
рила по воде, после чего она немедленно повторила это, и впоследствии играла в эту 
«игру» всякий раз, когда ее сажали в ванну. Она же использовала подобные ритуалы 
с новыми объектами вне всякой связи с контекстом. Например, перед тем, как за-
снуть, она укладывалась на бок и сосала свой большой палец, затем следовал уголок 
подушки, кусочек мехового одеяла и хвост резинового осла. 
Ритуализированная последовательность действий используется на различных 
объектах. Так, кубики перевозятся на игрушечной машине просто ради самой пере-
возки. Все эти действия являются символическим отражением реальных объектов. 
Они лежат в основе формирования мышления ребенка, прежде чем он начинает го-
ворить. Действия - эквивалент речи для маленького ребенка. Он берет газету и про-
сматривает страницу, подобно его отцу, помещает ложку в ухо как телефонную 
трубку и т. д. Позже реальные замены объектов не являются необходимостью. Ребе-
нок будет укачивать мнимого младенца или бросать несуществующий мяч. После-
довательность таких «символических» действий становится все более сложной. Ра-
зыгрываются целые сцены вместо одиночных событий. Сначала это изображение 
некого реального события, затем разыгрывается более сложная цепь ежедневных 
сюжетов. Предпочитаются игры, типа «семья» или «магазин». Воображаемые объ-
1
Piaget J. Play, dreams and imitation in childhood. Heinemann, 1951. 

---

– 107 – 
екты не всегда соответствуют реальным. Дети их изобретают. Многие дети, напри-
мер, имеют мнимых «друзей детства». <…> 
На 3-м году жизни игра усложняется и в нее включаются как мнимые, так и ре-
альные события. Только к четырем годам у ребенка развивается и быстро прогрес-
сирует способность устанавливать последовательность событий и сюжетов в расска-
зах. Соответственно игры становятся более последовательными и непротиворечи-
выми. Взрослые своим вмешательством, даже поцелуями, вызывают у детей обиду 
не потому что прерывают игру, а так как низводят их до роли ребенка. Если требо-
вания взрослого совпадают с воображаемым миром ребенка, то разрыва между во-
ображением и реальностью не происходит. Напротив, это способствует возрастаю-
щему пониманию того, что реальные объекты имеют общепринятые характеристики, 
требующие соответствующих действий. Дети прекрасно проводят различие между 
предметами, которым они приписывают определенную роль в игре, и реальной вещью. 
Обычно они выражают это, хихикая при притворстве. Однако, как ни поглощен ребенок 
своей игрой, если кукла, которую он использует как младенца внезапно начнет кричать, 
он испугается. Но полуторагодовалый младенец может попытаться достать реалистично 
нарисованную зубную щетку со страницы его книги. <…> 
Кажется, нет никаких причин сомневаться в том, что чем дети становятся стар-
ше, тем лучше они различают притворство, фантазию и реальность. Однако причины 
развития этого улучшения не совсем понятны. <…> Пиаже определил детское мышле-
ние, как «анимистическое»
1
, т.е., как склонность представлять всеобщую одушевлен-
ность предметов. Дети имеют тенденцию обращаться с неживыми игрушками так, как 
если бы они были живые и верить, что причинные связи неизменны по чьей то воле. 
Вопрос о том, что такое анимизм - просто недостаток у детей знания и опыта (или даже 
хорошо усвоенная ложная информация, полученная от взрослых), или же ожидаемая 
неадекватность работы детской логики, непонимания логических противоречий и пре-
делов возможностей – все еще остается открытым. <…>