Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Ардаван узнает о бегстве Гульнар и Ардашира

Так было: без невольницы своей

Шах Ардаван своих не мыслил дней.

Чуть голову с подушек подымал он,

Гульнар свою с любовью обнимал он.

Настало утро; встать царю пора —

Но нет Гульнар на ложе, как вчера.

Рабыни нет. Вскочил, рассвирепел он.

Подать воды, подать халат велел он.

А сонм вельмож уже в дверях стоял,

Украшен был престол и тронный зал.

Вазир великий перед ним явился,

Подобострастно перед ним склонился

И доложил: «О шах, вселенной свет!

Тут все князья явились на совет».

И крикнул шах: «Эй слуги, что случилось,

Что к нам Гульнар сегодня не явилась?

Обижена иль чем занемогла,

Что появиться нынче не смогла?»

Тут шаху главный доложил дабир:

«Сбежал сегодня ночью Ардашир.

И гордость стойла славного царева

Угнал он — Серого и Вороного».

Догадка сердце шаха, как кинжал,

Пронзила: «Раб сбежал — Гульнар украл!»

В нем древний дух суровый пробудился.

Он шлем надел, в кольчугу облачился,

Пошел он с войском грозных удальцов,

Все на пути огнем спалить готов.

Летел как ветер, полн ожесточенья,

Пока не въехал в некое селенье.

Спросил у жителей, у пастухов:

«Не проскакали ль двое беглецов?

Не проезжали ль рано на рассвете

Два всадника через угодья эти?»

А те: «Промчались двое тут селом

На сером скакуне и вороном.

Вослед им тур понесся, пыль взметая,

Рогами золочеными блистая».

И царь сказал дастуру: «То — они!

Но этот тур что значит? Объясни».

Дастур ответил: «Это знак великий,

Что будет в мире Ардашир владыкой.

То — фарр его. Ты знаменье почти,

Напрасную погоню прекрати!»

Царь промолчал, советнику не внял он.

Дав людям отдых, дальше поскакал он.

Летело войско, словно ураган,

А впереди — с вазиром Ардаван.

Но Ардашир с Гульнар не отдыхали;

Они, как вихрь, все дальше улетали.

И кто догонит, кто в петлю возьмет

Того, кому защита — небосвод?

А беглецы от жажды истомились

И в роще у ручья остановились.

И Ардашир сказал своей Гульнар:

«Нас мучит жажда и полдневный жар,

Из силы выбились и мы и кони,

И далеко ушли мы от погони.

Здесь, у ручья, мы силы подкрепим;

Час отдохнем и дальше полетим».

В поту, как солнце, щеки их блистали,

Когда они к потоку подскакали.

Чуть Ардашир хотел сойти с коня,

Два мужа подошли — светлее дня.

И молвили они: «Спеши! Не время

Бросать поводья и оставить стремя!

Ты промыслом от гибели спасен.

Беги, чтоб не настиг тебя дракон!

Погибельно вам будет промедленье,

Теперь лишь в быстроте твое спасенье».

Внял Ардашир советникам своим.

Гульнар мгновенно согласилась с ним.

И вновь они на стременах привстали

И дальше в степь, как вихри, ускакали.

За ними с войском мчался Ардаван,

С душою черной, гневом обуян.

Когда миродержавное светило

Лик светозарный к западу склонило,

Увидел пред собою старый шах

Прекрасный город, тонущий в садах.

Людей спросил он, что его встречали:

«Здесь двое верховых не проскакали?»

Старейшина ответил городской:

«О царь счастливый, в помыслах благой!

Когда над миром солнце дня блеснуло,

А ночь знамена синие свернула,

Два конных через город пронеслись,

А кто, откуда — нам не назвались.

Скакал вослед им тур золоторогий,

Какие в царском пишутся чертоге».

И Ардавану вновь сказал мобед:

«Прерви погоню, о вселенной свет!

Тур этот — фарр и счастье Ардашира.

Ты собери войска, владыка мира.

Войной края и страны мы пройдем,

А так — мы только ветер обретем.

Ты сыну своему отправь посланье,

Пусть он проявит ревность и старанье.

Пусть Ардаширова падет глава,

Покамест тур не превратится в льва».

Внял Ардаван ему, челом склонился;

Он понял — славный век его затмился.

И спешился и отдых дал войскам,

Молясь тому, кто все дарует нам.