Глава I. Характеристики развития миграции в центральной азии

1.2 Естественные условия миграции
Таким образом, со временем политические причины миграции из Средней Азии сменились на экономические, в 2000-х годах в Россию стали направляться всё увеличивающиеся потоки трудовых мигрантов — людей трудоспособного возраста, в основном мужчин, которые не могли обеспечить на родине свои семьи и становились практически единственными кормильцами многочисленной родни, оставшейся на родине.
Массовая безработица и крайне низкие зарплаты, возможно, не главная беда среднеазиатских государств, где большая часть населения — сельские жители, которые с советских времен привыкли получать основные продукты питания со своего небольшого (7—20 соток), но крайне интенсивно используемого участка земли6. Сохраняющийся ныне очень высокий уровень естественного прироста населения приводит к постоянному сокращению площади земельных и водных ресурсов на душу населения, в результате чего в целом ряде районов и областей семьи уже не могут прокормиться с собственного участка и оказываются на грани голода. В 2006 году естественный прирост населения в Таджикистане составил 23 промилле; в Узбекистане — 16 промилле (причём на сельскую местность, где проживает 63% населения, пришлось 73,7% прироста), в Киргизии — 10 промилле, а в Казахстане — 9,4 промилле7.
В Таджикистане, по данным 2006 года, среднемесячная оплата труда составляет 33,4 доллара, в том числе в аграрном секторе — 10,2 доллара, пенсия — 11,8 доллара. По различным оценкам, численность внешних трудовых мигрантов в том году составляла от 500 тыс. до 1 млн. человек, а безвозвратный миграционный отток из страны только в 2006 году насчитывал 10,8 тыс. человек. Среди таджикских мигрантов преобладают сезонники: 86% мигрантов работают за рубежом с весны до осени. Удельный вес сельских мигрантов в общей численности внутренней и внешней безвозвратной миграции доходит до 50%, а ведь сельские жители — это, как правило, люди с крайне низким уровнем образования и правового сознания, не имеющие специальности и практически не владеющие русским языком. Неудивительно, что выходцы из Таджикистана имеют один из самых низких показателей заработка среди гастарбайтеров из СНГ, соответственно их семьи на родине получают очень низкие доходы от миграции. Обследование таких хозяйств показало, что в среднем один трудовой мигрант пересылал родным за 2006 год 925 долларов, то есть ежемесячно — от 50 до 100 долларов8.
О миграционной ситуации в Узбекистане можно говорить на основании поступающих из этой республики источников, не всегда, впрочем, вызывающих доверие. По данным за 2005 год, отрицательное сальдо миграции составило 102 тыс., а в 2006 году 65,5 тыс. человек, причём из республики эмигрировало около 98 тыс. человек, что на 12,3 тыс. больше, чем в 2005 году. Основной поток мигрантов направляется в Россию (68% всех внешних миграций) и в соседний Казахстан (26%). Судя по материалам, которые приводит Р. Назаров относительно безработицы, более всего страдают от неё сельские жители, самая высокая безработица в Каракалпакии и Хорезмской области9. По материалам республиканской статистики, в миграционных процессах ежегодно участвуют около 0,9% населения страны, однако эти данные наводят на мысль о возможной манипуляции с цифрами и, следовательно, о нежелании правительства Узбекистана признавать проблемы трудовой миграции и принимать меры по её регулированию.
Киргизия так же, как и соседние республики, — преимущественно аграрная страна с невысоко развитым производством. Это обстоятельство предопределяет большой уровень безработицы и напряженность в сфере землепользования, поскольку наличие земельного участка является важнейшим условием обеспечения семьи продуктами питания. После политического переворота 2005 года начались самозахваты земли, цены на неё выросли, в различных регионах республики произошли серии конфликтов из-за передела собственности. По сведениям Государственного комитета по миграции и занятости КР, в 2006 году фактически насчитывалось 424,4 тыс. безработных, из них зарегистрированных — 198 тыс. Женщины составляли 52% безработных, 59,3% — сельские жители, 54% — молодёжь. Наиболее напряжённая ситуация на рынке труда наблюдается в Бишкеке (11,4% безработных), Оше (11,55%), Баткентской (13,1%), Нарынской (12,4%) и Чуйской (10,5%) областях. Вместе с тем, наличие зарплаты или пенсии далеко не спасает жителей Киргизии от бедности и даже нищеты, поскольку среднемесячная зарплата достигла в 2006 году 75 долларов, а средний размер пенсий — 22 долларов10.
Трудовая миграция из пятимиллионной Киргизии является одним из определяющих факторов экономической и политической ситуации в стране. По данным Национального статкомитета, численность трудоспособного населения в Киргизии составляет почти 3 млн. человек, из которых в республике занято почти 2 млн. (65 %), а за её пределами — более 500 тыс. человек. По официальным данным госкомитета по миграции и занятости КР, в 2006 году за пределами КР, преимущественно в России и Казахстане, находилось около 350 тыс. трудовых мигрантов. По данным Международной организации труда, в настоящее время за пределами КР работают около 500 тыс. граждан КР, а местные эксперты считают, что их более 1,2 млн. человек, то есть четверть всего населения республики, в том числе более 80% этнических киргизов в возрасте до 35 лет. Свыше 63% гастарбайтеров — это квалифицированные рабочие, инженеры, врачи, преподаватели и учителя. О реальной численности трудовых мигрантов только в РФ можно судить по обращению президента Киргизии в адрес В.В. Путина с просьбой о выделении квоты для трудовых мигрантов из этой республики в 500 тыс. человек. Также о масштабах миграции говорят оценки экспертов, по которым в России численность детей трудовых мигрантов, имеющих гражданство КР, в 2006 году составила более 300 тыс. Большая часть выходцев из Киргизии находится в России нелегально; так, в 2005 году из РФ было депортировано 2,8 тыс. граждан КР и привлечено к административной ответственности 77 тыс., а в 2006 г. — 1,5 тыс. и 56 тыс. соответственно. Киргизское правительство пытается содействовать трудоустройству этнических киргизов за пределами республики при условии сохранения ими гражданства Киргизии, создан специальный орган — госкомитет по миграции, в функции которого входит учёт всех трудовых мигрантов, налаживание и поддержание связей с киргизскими диаспорами за рубежом.
Относительно хорошие показатели развития экономики Казахстана, связанные с высокими ценами на нефть, определяют приемлемый уровень безработицы (менее 8% в конце 2006 года), зарплат и пенсий (средняя месячная зарплата — около 320—360 долларов, средняя пенсия к концу 2006 года достигла 120 долларов). Благополучная, сравнительно с другими странами Средне-Азиатского региона, ситуация в Казахстане притягивает туда трудовых мигрантов. В Казахстан в 2005 году въехало 1,2 млн. мигрантов, в 2004 — 1 млн. Их число год от года растёт и, по различным оценкам, колеблется от 500 тыс. до 1 млн. человек. Особенно большое количество нелегаль¬ных мигрантов из Узбекистана и Киргизии наблюдается в Южном Казахстане. Тысячи граждан, нелегально прибывающие в Казахстан, живут под постоянным страхом потери работы и депортации, в то же время гастарбайтеров можно считать выгодной рабочей силой для экономики страны. Отсутствие у них правового статуса затрудняет контроль их численности. В 2006 году была предпринята акция по амнистии незаконных трудовых мигрантов и их легализации, благодаря чему заявления о легализации подало до 200 тыс. человек, однако по различным причинам далеко не все мигранты воспользовались этой возможностью. В настоящее время не существует массовой трудовой миграции в Россию из Казахстана, где экономическая ситуация, как было указано, относительно стабильна.
Также очень мало в России выходцев из Туркмении, поскольку с этой страной, единственной в Средней Азии, у России установлен визовый режим, кроме того, правительство Туркменистана препятствует выезду своих граждан за пределы республики на заработки и может потребовать выдворения назад лиц, нелегально перебравшихся в Россию, приписав им ответственность за нарушение законода¬тельства. Поскольку у России с Туркменистаном заключён договор о взаимной выдаче своих граждан, преступивших закон, многие туркменистанцы стремились не задерживаться в России, а обращаться в международные организации (в частности, Красный Крест) с просьбой предоставить им политическое убежище в какой-либо западной стране.
Несмотря на острый дефицит природных ресурсов, по крайней мере три среднеазиатских государства делают в своей экономической политике ставку на хлопководство. Как и в советский период, в Таджикистане, Узбекистане и Туркменистане хлопок продолжает оставаться монокультурой, а хлопководство играет решающую роль в экономике, во многом предопределяя направление социально-политического развития новых государств, общественно-политический строй и миграционное поведение граждан.
Хотя после распада СССР доля сельскохозяйственных площадей под хлопчатником несколько сократилась, однако и по сей день хлопок доминирует в экспорте этих государств, причём монокультура пре¬пятствует либерализации их экономических и политических систем. В Казахстане и Киргизии, где значение хлопка намного меньше по сравнению с Узбекистаном и Таджикистаном, были созданы менее авторитарные политические системы, с элементами либерализма, достигнут некоторый прогресс в отдельных сферах экономики13. Хлопковое волокно остаётся главной статьёй экспорта Узбекистана и Таджикистана и составляет соответственно 22% и 24% его общего объёма, по данным 2002 и 2003 годов, причём в Таджикистане хлопком занято 40% всей пахотной площади14.
Система сельского хозяйства, главной составляющей которого является хлопководство, во многом схожа со старой административной системой, существовавшей в советский период. Государство навязывает монокультуру крестьянам через местную администрацию или частные структуры, при этом сами земледельцы практически ничего не получают от этой доходной для государства отрасли, производство хлопка для большинства хозяйствневыгодно, они не вылезают из долгов, а сами работники живут впроголодь. Хлопчатник занимает огромные площади земли, способствуя сокращению посевов тех культур, которые местное население употребляет в пищу, что создаёт постоянный дефицит продуктов питания.
В Узбекистане так называемые кооперативы, заменившие старые колхозы, производят, по данным на 2006 год, 86% урожая хлопка15, но большинство из них убыточны. В таких хозяйствах крестьяне получают 2—3 доллара в месяц. Частным фермерам государство навязывает производство монокультуры под угрозой изъятия у них земли. В Таджикистане в 2003—2004 годах работникам хлопкосеющих хозяйств был выплачен среднемесячный заработок 7—8 долларов, в тех хозяйствах, которые возделывали другие культуры, зарабатывали значительно больше. Часто производители хлопка вообще не получают денег, а работают за несколько литров хлопкового масла, либо за право собирать на поле стебли хлопчатника16.
В тех или иных формах авторитарные режимы Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана фактически используют репрессивную систему и внеэкономическое принуждение, эксплуатируя сельское население. Сама эксплуататорская природа производства хлопка ведёт к тому, что репрессивный характер политических систем становится почти неизбежным. Тяжёлые условия работы и катастрофически низкий уровень жизни заставляют молодёжь уезжать в поисках любой работы, лишь бы покинуть хлопковые поля. В этой отрасли широко используется фактически принудительный труд женщин, детей, школьников и студентов. В хлопкосеющих областях Таджикистана женщины составляют 85—90% сельскохозяйственной рабочей силы. У женщин гораздо меньше возможностей для поиска альтернативных источников заработка, чем у молодых мужчин, большинство из которых пытаются найти случайные заработки в городах или покидают страну