Г. Р. Державина Когнитивные механизмы формирования гендерных смыслов

Marriage is the only war where you sleep with the enemy [Gary Busey].

Marriage is a book in which the first chapter is written in poetry and the rest of the pages is prose.

Степень совпадения исходных областей варьирует от наложения до включения. В первом примере пространства налагаются друг на друга в режиме иронии, и в бленде активированы элементы как одного, так и другого пространства. Во втором же примере мы имеем дело, скорее всего, с включением, так как романтический и неромантический периоды в браке полностью трактуются в терминах литературы, таким образом, второе пространство ввода в процессе слияния концептуальных областей почти полностью поглощает первое.

Когнитивный процесс «инференция» является тем важным когнитивным механизмом, который способствует формированию такого значения в контексте, в результате которого человек способен выйти за пределы буквального (дословного) значения единиц. В основе инференции находится логика обыденного сознания, которая рационально, хотя и не жестко связана с процессом доказательства истины. Она предполагает следование здравому смыслу, мышление по аналогии, по догадкам, по предположениям, на базе уже имеющегося опыта. На основе непосредственно наблюдаемого человек может делать вывод о том, что непосредственно не наблюдаемо. Таким образом, благодаря языку мир удваивается [А.Р. Лурия, цит. по: Кубрякова 1996: 34].
Языковое конструирование в области гендера представляет собой деятельность преимущественно импликационно-инференционного характера, так как оно опирается на гендерные стереотипы, являющиеся «неписаными правилами» поведения полов. В основе этой модели лежит соотнесение вербальной информации с гендерными представлениями культуры [Гриценко 2005].
Экспликация теории инференции основывается на двух теориях – теории релевантности Д.Шпербера и Д.Уилсон, объясняющие универсальные принципы интерпретации высказывания, и концепции Г.П.Грайса, обосновывающей понимание импликатур как особого типа значения. По Г.П.Грайсу, чтобы понять, как создаются значения в процессе использования языка, необходимо разделить их на естественные (natural) и условные, конвенциональные (non-natural) значения. К конвенциональным относятся значения, где между двумя феноменами не существует очевидной связи, а отношения между ними основаны на конвенции (соглашении). Для того, чтобы использование языковой формы в процессе коммуникации привело к созданию значения, которое говорящий хочет создать, необходимо сотрудничество других участников коммуникации, задача которых заключается в том, чтобы «узнать» намерение говорящего. В этом заключается их вклад в создание необходимого значения.
Понимая под диалогом осмысленное речевое общение, а не простую последовательность не связанных друг с другом реплик, Г.П.Грайс сформулировал некоторые правила речевого общения, которых должны придерживаться коммуниканты, если они хотят, чтобы цель их общения была достигнута. Основным принципом, которого должны придерживаться в данном случае говорящие, является «Принцип Кооперации», который Грайс сформулировал так: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога» [Грайс 1985: 222]. Этот общий принцип Г.П.Грайс делит далее на постулаты, которые, вслед за И.Кантом, он называет категориями Количества, Качества, Отношения и Способа. Каждому постулату соответствует правило, позволяющее выводить из прямого смысла высказывания импликатуры дискурса или конверсационные импликатуры (conversational implicatures) – те компоненты содержания, которые не входят в смысл предложения непосредственно, но передаются от говорящего к слушающему.
Теория релевантности Д. Шпербера и Д. Уилсон основывается на идеалах Г.П. Грайса, когда в разговоре говорящие ориентируются на его принципы и максимы. В обоих подходах роль слушателя заключается в том, чтобы понять, что имеет в виду говорящий на базе того, что уже сказано. Д.Шпербер и Д.Уилсон «убеждены в существовании важного психологического свойства – свойства ментальных процессов, которое приблизительно отражается обыденным понятием релевантности и которое поэтому можно назвать релевантностью, используя этот термин в техническом смысле» [Шпербер, Уилсон 1988: 213]. Релевантность можно рассматривать, по нашему мнению, как вариант понятия выделенности (salience). Авторы рассматривают несколько типов контекстуальных эффектов, обеспечивающих фокусирование внимания в процессе понимания. К числу контекстуальных эффектов относятся контекстуальные импликации, противоречия и подтверждения [там же, 21]; или точнее, импликация (implication), контекстуальное, зависимое усиление (dependent, contextual strengthening), независимое усиление (independent strengthening), иначе, — подтверждение (confirmation), ретроактивное усиление (retroactive strengthening), а также противоречие (contradiction) [Sperber, Wilson 1995: 108—116].
В любой момент развития дискурса в центре внимания слушающего находится специфический набор допущений, которые, возможно, никогда еще вместе не обрабатывались, и никогда уже не будут обрабатываться вместе. По мере развития дискурса слушающий извлекает из памяти, а затем обрабатывает значительное число допущений (assumptions), которые образуют постепенно изменяющийся фон для обработки новой информации. Допущение тем релевантнее в некотором контексте, чем меньше когнитивные усилия, необходимые для его обработки. Говорящие рискуют тем, что они могут потребовать от слушающих чересчур больших усилий, и тогда их сообщение будет иметь очень малый эффект. В этой связи представляется уместным привести следующий пример.
Мужчина и женщина едут в автомобиле. Увидев небольшое кафе, женщина говорит: «Давай остановимся. Ты не хочешь кофе?» На что мужчина отвечает «нет» и невозмутимо продолжает ехать дальше.
В данном случае мужчине явно не хватает когнитивного усилия для обработки стимула: он не понимает, что женщина сама хочет кофе. Однако, возможно и женщина тоже виновата: она выбрала слишком косвенный способ выражения, и ее стимул недостаточно явно раскрывает ее намерения.
Несмотря на то, что на обе теории часто ссылаются, и та, и другая, по мнению М.Л.Макарова [Макаров 2003: 131], страдают некоторым механицизмом «картезианского человека». Он отмечает, что в целях когнитивно-психологического обоснования динамики дискурса теория релевантности, безусловно, предпочтительнее логической прагматики Г.П.Грайса, но главная слабость этой теории содержится в абсолютизации формально-дедуктивных инференций в речевой коммуникации, ведь пропозиции из контекста чаще извлекаются индуктивно, по принципу вероятности.
Проблемы имплицирования информации и инферентного вывода рассматривались в разных областях лингвистики, таких, как лингвистика текста (И.В.Арнольд, И.Р.Гальперин, Г.Г.Молчанова, Е.А.Селиванова), теория дискурса (Т.ван Дейк, М.Л.Макаров, О.С.Сыщиков, Л.В.Цурикова), когнитивная лингвистика (Е.С.Кубрякова, В.И.Заботкина, Л.В.Бабина, Д.А.Круз). Если в прагматике изучение имплицитной информации предполагает использование терминов «импликатура» и «импликат» (то, что имплицируется), то в исследованиях когнитивно-дискурсивного характера в отечественном языкознании (Молчанова 1998, Дроздова 2003, Прохоров 2006) термин «импликат» приобретает знаковый характер. Импликат рассматривается как условная единица имплицитного уровня, которая состоит, в логическом плане, из вербально выраженного антецедента на эксплицитном уровне и подразумеваемого консеквента по формуле «если есть P, то есть и Q». Исследователи используют термин «импликат» для представления семиотической операции замещения знаком не только выраженного эксплицитно, но и подразумеваемого. Инферентный вывод адресата, обусловленный импликатурами, основывается на наличии в тексте импликатов, указывающих на концептуальные области, в границах которых осуществляется поиск и вывод импликатур Процесс инференции понимается как процесс активации фрейма и взаимодействия его отдельных элементов, а импликация и инференция рассматриваются как взаимосвязанный процесс, в котором импликация обуславливает ход инференций адресата.
Например: в выражениях типа «you think like a woman»; «для женщины вы в шахматы играете неплохо», слово woman/женщина является антецедентом, активирующим концептуальную область «гендерное знание». Консеквентом и собственно импликатурой является женский (фемининный) когнитивный стиль, а именно, интуитивный, синтетический, холистический, контекстуальный и качественный. Он противопоставляется мужскому (маскулинному) стилю мышления – дедуктивному, аналитическому, неконтекстуальному и количественному. Одновременно с имплицитной характеристикой на основе сравнения осуществляется и оценочная категоризация фемининного мышления как неполноценного (плохого) по отношению к полноценному маскулинному (хорошему). Вопрос «So have you women finished gossiping? имеет форму шутки, поэтому адресанта трудно обвинить в сексизме, однако высказывание базируется на целом пакете дискриминационных пресуппозиций. Шутка апеллирует к ряду негативных женских стереотипов, таких, как: женщины всегда говорят о пустяках; женщины сплетничают больше, чем мужчины; если две женщины разговаривают, то они непременно сплетничают.
Таким образом, базово-профильный подход к формированию значения позволяет заключить, что при образовании гендерных смыслов используется целый ряд известных когнитивных механизмов, обеспечивающих направленность внимания: изменение области концептуализации, концептуальная метафора, концептуальная интеграция, инференция.