Г. Р. Державина Когнитивные механизмы формирования гендерных смыслов

И.Г.Серова
Тамбовский государственный университет им.Г.Р.Державина


Когнитивные механизмы формирования гендерных смыслов

В статье затрагиваются проблемы соотношения системного значения и речевого смысла с точки зрения принципа базово-профильной организации значения. Предпринимается попытка охарактеризовать ряд мыслительных операций как средств конструирования смысла в области гендерного знания.

В центре внимания лингвистов когнитивного направления находятся ментальные процессы, характеризующие человека как разумное существо. Знания, накопленные в разных научных областях, сделали возможным появление когнитивной науки, объединившей усилия ученых понять, как человек осуществляет свою мыслительную и речевую деятельность – проще говоря, что происходит в сознании человека. Содержанием сознания, по мнению Е.С.Кубряковой, является «концептуальная система человека, осознаваемая им и в своей важнейшей части вербализованная в виде системы знаков» [Кубрякова 2007: 9].

Одним из центральных в целом ряду ключевых вопросов можно считать вопрос о том, как в процессе манипулирования ментальными конструктами, стоящими за единицами языка, каждый раз происходит порождение новых или относительно новых значений. Такая постановка вопроса возвращает нас снова к необходимости решения проблемы соотношения языкового значения и речевого смысла, которая, в свою очередь, дает ключ к новой трактовке целого ряда проблем, связанных с репрезентацией познавательного опыта человека в системе языка и речи.
Традиционно системно-языковое значение и речевой смысл противопоставляются в связи с противопоставлением языка как системы и речи как деятельности. Согласно Р.И. Павиленису, смыслы порождаются человеком по ходу интерпретации мира, возникая на основе того, «что индивид думает, воображает, представляет, знает об объектах мира» [Павиленис 1983: 280]. Принято разграничивать системное значение знака как отношение знака к обозначаемому им предмету и его смысл как текстовую реализацию этого значения (Г.Фреге, А.А. Потебня, Г. Пауль, Ш. Балли, Л.С. Выготский, С.Д. Кацнельсон, А.А.Леонтьев). У Г.Фреге, с именем которого связано первое лингвистическое употребление понятия смысл (Sinn) в противоположность значению (Bedeutung), оба термина трактуются особо, так как функционируют в триаде составляющих (денотат – смысл – представление). В современных лингвистических работах понятие смысла включает субъективный внутренний образ – то, что Г.Фреге относит к представлению.
В процессе преобразования языка в речь языковой знак, по общему мнению, может приобретать новое значение, которое не зарегистрировано в системе языка. Системное значение языковой единицы как «концепт, схваченный знаком» представляет собой «застывший смысл» – чью-то интерпретацию определенного явления, принятую к сведению языковым коллективом как некая «константа речевой деятельности» (А.А.Леонтьев). В процессе адаптации к новым условиям системное значение преобразуется, получая новую интерпретацию. Таким образом, мы имеем дело «с лавиной семиозиса» (Н.Б.Мечковская), фиксируемой языковым сознанием, интерпретацией, которая никогда не может завершиться.
С точки зрения когнитивной лингвистики процесс преобразования значения в смысл происходит через активацию системным значением необходимой структуры знания, которая является основой для формирования смысла, то есть значение выступает как фон, а смысл – как фигура. «При этом речевой смысл – это не только концептуальный признак, но и сам механизм его выделения в рамках концептуальной области» [Болдырев 2001: 15].
Процесс концептуализации как когнитивный механизм формирования смыслов опирается на ряд мыслительных операций (construal operations), которые человек применяет в ходе использования языка, причем, конструирование опыта при помощи этих операций начинается уже на уровне восприятия. Определяющим в процессе восприятия информации является феномен направленности внимания, получивший несколько обозначений в когнитивной лингвистике: высвечивание, перспективизация, профилирование, фокусировка (Дж.Лакофф, Дж.Тейлор, Ч.Филлмор, Р.Лэнекер).
Профилирование рассматривается в когнитивной грамматике Р.Лэнекера как один из типов выделенности, позволяющий реализовать определенные языковые цели [Лэнекер 2006: 18]. Согласно концепции Р.Лэнекера, языковое выражение вызывает в сознании определенную часть концептуального содержания, называемую базой (base), а в пределах базы языковое выражение выделяет отдельный элемент, называемый профилем (profile). Профиль языкового выражения – это то, с чем оно соотносится, или то, что оно обозначает в пределах своей концептуальной базы, своего рода фокус внимания. Рассмотрим когнитивные механизмы фокусировки относительно гендерной области знания как концептуальной базы.
Примером профилирования могут послужить, например, понятия «parent» и «child». Концептуальное содержание лексической единицы «рarent» профилируется относительно минимальной конфигурации родства, которая включает двух родителей и ребенка, где родитель – это тот, кто имеет ребенка. Лексическая единица «child» профилирует другой элемент относительно того же основания. Концептуальное содержание лексической единицы «aunt» профилируется относительно той же минимальной конфигурации родства, хотя само оно в эту конфигурацию не входит. По Р.Лэнекеру, такой подход позволяет избежать цикличности в определении значения слова, так как традиционная словарная семантика определяет понятия одно через другое (родитель через понятие ребенок и наоборот). Этот подход, называемый энциклопедическим, позволяет определить понятия не по отношению друг к другу, а к общей концептуальной базе.
Однако не все слова сигнализируют о своей концептуальной базе столь однозначно, как этот наблюдается в случаях с лексическими единицами типа «родитель», «гипотенуза», «зрачок». Зачастую мы затрудняемся в помещении слова в когнитивный контекст, так как его значение профилируется относительно целого ряда когнитивных областей, или доменов. В частности, одно из недавних исследований посвящено анализу концепта HONOUR в русской и американской лингвокультурах [Слышкин1996]. Автор подробно останавливается на смысловом содержании концепта, объясняя различия, обусловленные социально и исторически, однако незамеченным остается гендерный аспект понятия, то есть его профилирование, как в русской, так и в англоязычной культуре относительного гендерного, точнее, мужского и женского доменов. Нам уже доводилось писать о том (Серова 2006), что в мужском домене это качество связано, прежде всего, с исполнением воинского долга и с понятием доблести, например: The soldiers died faithful to Poland and to the honour of a soldier (Collins Cobuild English Dictionary: 810). Применительно к женщине honour определяется как chastity or purity (Longman New Universal Dictionary: 479). Обнаруживается, что значение этого слова в описании мужчины и женщины трактуется в рамках разных когнитивных контекстов. Представление о мужской чести опирается на контекст воинской доблести, а понятие о женской чести связано с контекстом целомудрия и нравственной чистоты.
Базово-профильный подход к пониманию значения, постулируемый в когнитивной лингвистике, опирается на понятие когнитивной области (domain), которому в иных работах соответствуют термины «фрейм» (Ч.Филлмор) и «идеализированная когнитивная модель» (Д.Лакофф). Решающая роль когнитивного контекста ярко проявляется, по мнению Н.Н.Болдырева, в том, что «в обыденном сознании собственно значение слова сохраняет самый общий, диффузный характер, и лишь в речи оно структурируется на отдельные компоненты – смыслы – за счет конкретных контекстов употребления слова. Недаром основная часть говорящих <…> затрудняются привести точное толкование значения слова и, тем более, его лексико-семантических вариантов <…>, и вынуждены вспоминать соответствующие контексты употребления слова» [Болдырев 2000: 15]. Подобный взгляд помогает по-иному взглянуть на явление многозначности слова: не слово имеет много значений, а некое концептуальное содержание может быть по-разному представлено в различных концептуальных областях (доменах).
Многозначность слова неразрывно связана с явлением метафорического переноса. Роль концептуальной метафоры как мощного механизма формирования смыслов была раскрыта в работах Дж.Лакоффа и М.Джонсона [Lаkoff, Johnson 1980]. .Дж.Лакофф и М.Джонсон показали, что метафора является способом оформления новой мысли путем отсылки к более структурированным и разработанным участкам опыта человека. В последнее время интенсивно изучаются метафоры политического и научного дискурса, которые демонстрируют, как формируются образы неизвестного и новые образы известного в социальной и несоциальной сфере человеческого опыта.
Исходным тезисом теории концептуальной метафоры является положение о том, что метафора относится не к уровню чистой языковой техники, но к уровню мышления и деятельности: «наша обыденная концептуальная система, в терминах которой мы одновременно думаем и действуем, фундаментально метафорична по своей природе» [Lаkoff, Johnson 1980: 3]. В качестве эмпирического доказательства когнитивной роли метафоры Дж.Лакофф приводит ярко выраженную системность, которую демонстрирует этот феномен: отдельные метафорические системы, например спор – это война или любовь – это путешествие, кажется, обладают огромной генеративной силой – они проявляют себя в различных образах, каждый из которых раскрывает особую грань метафоры. С точки зрения Дж.Лакоффа, метафора представляет собой унифицирующую основу, которая привязывает концептуальные репрезентации к сенсорному и эмпирическому базису. Дж.Лакофф выдвигает гипотезу, что метафоры проецируют когнитивную карту порождающей сферы (транспорт метафоры) на целевую сферу (тенор), заставляя целевую сферу укореняться в пространственном опыте порождающей сферы. В результате схемы, являющиеся посредниками между концептуальными и сенсорными уровнями в порождающей сфере становятся также активными и в целевой. С этой точки зрения метафорическая схема представляет собой внутреннюю репрезентацию, которая укореняет концептуальную область одной сферы в сенсорном (воспринимаемом) базисе другой сферы. Таким образом, метафоризация понимается как структурирование одного концепта в терминах другого, определяя интерпретацию и оценку целевой сферы на базе схемы, транспортируемой из порождающей сферы.
Гендерное знание широко используется и как область-источник метафоры, и как область-мишень. В политическом дискурсе активно эксплуатируется гендерная метафора с целью интерпретации образа врага. Едва ли не центральное место в осмыслении политического процесса занимает концептуальная метафора государство - это человек, которая легко получает гендерное измерение: государство (нация, страна) – это мужчина (женщина) [Будаев 2006: 88]. При этом в зависимости от культурных традиций общества эти концептуальные метафоры зачастую обладают прямо противоположными оценочными смыслами.
Например, Дж.Лакофф показал (Лакофф 1991), что при обосновании необходимости первой войны в Персидском заливе в дискурсе СМИ США важную роль сыграла «сказка о справедливой войне», в которой участвовали НЕВИННАЯ ЖЕРТВА (Кувейт), ЖЕСТОКИЙ ЗЛОДЕЙ (Ирак) и ДОБЛЕСТНЫЙ СПАСИТЕЛЬ (США). Президент Дж. Буш часто прибегал к тактике метафорической маскулинизации «чужого», регулярно описывая иракскую аннексию через метафоры государства-насильника (Ирак) и государства–жертвы (Кувейт).
В пакистанском политическом дискурсе используется тактика метафорической феминизации «чужого». В такой репрезентации Пакистан – это взрослый мужчина-мусульманин, а Индия (традиционный соперник Пакистана) – это женщина. Следовательно, враг слаб и неспособен оказать сопротивление, поэтому в случае военного конфликта он будет легко повержен. В турецкой культуре оттоманского периода доминировала метафора Запада-как-женщины (Bilgin 2004), согласно которой вестернизация Турции рассматривалась как ее феминизация.
Расширением принципа базово-профильной организации можно считать систему ментальных пространств Ж.Фоконье [Fauconnier 1985]. Эта теория опирается на идею, что концепты могут являться профилями на более масштабных базах, таких, как ментальные пространства реального мира, возможных миров и т.д. Согласно Ж.Фоконье, ментальные пространства по своей природе когнитивны и не имеют онтологического статуса вне человеческого сознания. Роль ментальных пространств заключается не в том, чтобы отражать так называемую «объективную действительность», но воплощать образ того, как человек думает и говорит о тех или иных вещах.
Теория когнитивных пространств отражает фундаментальное свойство человеческого мышления и языка – свойство композициональности или структурной и смысловой сложности. Интегрированное пространство, являясь синтезом двух пространств-источников, выходит на новый уровень, нейтрализуя одни элементы исходных фреймов, усиливая другие и создавая собственные уникальные свойства. Это новое, «дочернее», концептуальное пространство, не тождественное ни одному из исходных пространств и не сводимое к сумме их элементов, обладает своим собственным, новым, значением и в этом подобно ребенку, наследующему от родителей определенные черты, но развивающему собственную идентичность. Возможность создания гибридных пространств обусловлена когнитивными причинами, точнее, стремлением человека связать воедино все элементы ситуации и представить сценарий в целостном виде.
Обращение лингвистов когнитивного направления к изучению порождения и восприятия дискурса потребовало обосновать теорию, объясняющую процесс развертывания дискурса с когнитивных позиций. Такой теорией стала теория концептуальной интеграции Ж.Фоконье, М.Тернера и И.Суитсер [Fauconnier 1985]. Дискурс рассматривается этими учеными как последовательное развертывание ментальных пространств как особых когнитивных конструктов и установление различных связей между ними (пространственных, временных и др.). Основное (базовое) пространство инициирует другие пространства, которые строятся в ходе дискурса. Между ментальными пространствами устанавливаются связи и возникают «гибридные» пространства (blends). В качестве такого гибридного пространства может быть рассмотрено пространство метафоры или пространство возможного мира, в котором контекст указывает на условие конструирования уникального ментального пространства.
Примером концептуальной интеграции в гендерной сфере могут служить шутки на тему брака, где брак частично отождествляется с войной, прочитанной книгой, приключением и т.д., при этом высвечиваются определенные области обыденного знания о браке. Скажем, всем известно, что брак часто сопровождается отчаянной борьбой за власть между супругами, что только в начале совместной жизни стороны расценивают брак как нечто романтическое:

1.