Флейшер Екатерина Андреевна

Формирование инварианта восприятия под влиянием жанровых особенностей анекдота

Как мы видели в предыдущем параграфе, жанр анекдота, являясь областью функционирования прецедентных имен, одновременно может становиться и источником модификации их инварианта восприятия. Более того, объемы данной модификации могут быть настолько различны, что иногда это приводит к формированию нового инварианта восприятия. Приведем несколько примеров.
Прежде всего, обратимся к таким именам, как Шерлок Холмс, Чапаев и Штирлиц. Источники данных имен хорошо известны: для первого имени таковым является литературное произведение и художественный фильм, второе же имя также обладает полипрецедентностью (социально-исторический источник и кинематограф), источником третьего имени также является кинообраз. Видимо, данный факт еще раз доказывает уже высказанную ранее в работе идею о том, что в современный век визуализации определяющим фактором прецедентности становится наличие кинообраза. Вокруг данных имен сформированы целые циклы анекдотов, которые, по замечанию Э.Лендваи, способны переходить в абсурдные циклы: «…анализ показывает, что, например, абсурдный цикл серий «Штирлиц»,
«Чапаев» наступает после того, как исходная тематика (пародия романа, фильма, телесериала) уже исчерпана (Лендваи 2001, 24). В результате, по наблюдению Г.Г.Слышкина, «…возникнув как карнавальная реакция на определенный текст, эти циклы постепенно становятся самодостаточными, теряя текстовую связь с произведением-источником» (Слышкин 2000, 65). Мы же склонны полагать, что в данных случаях не наблюдается полной потери связи с произведением- источником и называть эти имена совершенно самодостаточными не совсем

справедливо. Такой в определенной степени самостоятельный по отношению к своему источнику способ функционирования на примере имени «Штирлиц» А.Ф.Белоусов сформулировал следующим образом: «Существует множество анекдотов «про Штирлица», где знаменитый герой, перейдя в разряд фольклорных персонажей, обрел новую и, пожалуй, столь же яркую жизнь, как и та, которую он прожил на экране телевизора» (Белоусов 1989, 104).

С нашей точки зрения, интересно обратиться к исследованию, посвященному циклам вокруг данных имен. Так, А.Ф. Белоусов на основании анекдотов выстраивает образ Штирлица, который включает в себя, например, следующие характеристики: опытный разведчик, девиз-осторожность, ему присуще желание иногда побыть самим собой и т.д. (Белоусов 1989, 104-118). В целом оказывается, что сформированный анекдотическим циклом образ не противоречит сложившемуся на основании художественного фильма инварианту восприятия. Более того, связь имени с фильмом в анекдотах подчеркивает отмеченная всеми исследователями данного цикла особенность – преобладание прошедшего времени. Источником такой особенности является закадровый голос, используемый в фильме-источнике (Шмелев 2002, 85). Например:
«- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! "Неужели провал?"

• 
  Вот, получите зарплату за март... И тут еще вам Берия через "Вестерн Юнион" командировочные прислал за полгода. Хорошо работать на двух работах, не правда ли, дружище Штирлиц?»[www.anekdot.ru 20.05.2009].
  

Как видно из данного примера, сохраняющаяся связь имени с источником может быть доказана также наличием апелляции к другим прецедентным феноменам из этого же фильма (прецедентному высказыванию). То же мы встречаем и в других анекдотах:
«Пастор повторял Штирлицу то, что тот втолковывал ему последние три часа. Слушая пастора, Штирлиц продолжал размышлять.

• 
  Нет, - сказал Штирлиц, оторвавшись от своих раздумий. - Вы должны отправлять донесения не мтс, а билайном» [www.anekdot.ru 13.05.2009].
  

«Когда Штирлиц давал инструкции Плейшнеру, он не знал, что цветочный горшок на окне явочной квартиры художники РТР покрасят в совсем другой цвет…» [www.anekdot.ru 15.05.2009].
При обращении к анализу цикла анекдотов о Шерлоке Холмсе (Лурье 1989, Шмелев 2002) мы приходим к похожему заключению: в целом, несмотря на большое количество различных примеров, инвариант восприятия имени не нарушен и не модифицирован дополнительными псевдопрецедентными ситуациями. Более того, во многих контекстах связь имени с источником подчеркивается также апелляцией к другим прецедентным феноменам, например: