Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Бахрам берет в плен Кабуду

Воители, когда костер погас,

Достигли Гировгарда в добрый час.

Остановились после дней тяжелых,

Шатры разбили на холмах и в долах.

Затем отправились во все концы

Передовых отрядов храбрецы.

Был Гировгард стоянкою Тажава:

Сражал он львов, о нем гремела слава.

Там, где трава в горах вкусней, сочней,

Перегонял он табуны коней,

Услышав об иранском войске вести,

Укрыл он табуны в укромном месте

И вестника, достойного похвал,

Он к царскому табунщику послал.

Тот звался Кабуда, был верным стражем,

И скромность он соединял с бесстрашьем.

Сказал ему Тажав: «Когда кругом

Погаснет мир, ты в путь помчись тайком.

Узнай, число иранцев велико ли,

Кто из прославленных — на ратном поле.

На них во тьме ночной мы налетим,

Сражаясь, горы в бездны превратим».

Вот Кабуда, как некий див нечистый,

Приблизился к иранцам ночью мглистой.

В дозоре в эту ночь стоял Бахрам:

Его аркан внушил бы страх слонам!

Конь Кабуды на близком расстоянье

Заржал; Бахрам услышал это ржанье.

Смельчак, за тетиву повесив лук,

Погнал коня, врага ища вокруг.

Стрелу пустил, уста не размыкая,—

Лазутчика скрывала тьма ночная.

Но в Кабуду стрела впилась тогда,

И почернел от боли Кабуда.

Упав с коня, он попросил пощады.

Сказал Бахрам: «Кого же из засады

Ты вознамерился сразить стрелой?

Чей ты слуга? Всю правду мне открой!»

Взмолился тот: «Меня губить не надо,

Я все скажу, да будет мне пощада.

Меня Тажав отправил в стан врага,

Он — господин, а я при нем слуга.

Не надо убивать меня, воитель,

Я приведу тебя в его обитель».

Сказал Бахрам: «Хитрить я не привык,

Я — лев, Тажав передо мною — бык».

Лазутчика с презреньем обезглавил

И голову в иранский стан доставил,

С пренебреженьем выбросил в овраг,

Затем, что не был знатен этот враг.