Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Поход Туса на Туран

Тус пребывал еще три дня в Чараме.

Но трубный рев раздался над шатрами.

Он двинул рать. Литавров грянул гром.

Темно от пыли сделалось кругом.

Туранских воинов уничтожал он,

Дома, поля, сады опустошал он,

Топтал их в пограничных областях,

Над Касерудом утвердил свой стяг.

Так много войска там расположилось,

Что под шатрами вся земля сокрылась.

Пришла в столицу весть: враги идут,

Их войско там, где блещет Касеруд.

Тогда отправлен был туранским станом

Отважный муж, что звался Палашаном,

Чтоб он разведал, чьи мечи остры,

Чтоб сосчитал знамена и шатры.

...Вдали от войск иранских, от дороги

Был виден холм, высокий, но пологий.

Сидели на холме Бижан и Гив,

Делам войны беседу посвятив.

Военный стяг туранца Палашана

Они вдали увидели нежданно.

Гив, приготовясь к схватке боевой,

Взмахнул тяжеловесной булавой.

«Пойду,— сказал,— туранца обезглавлю

Или свяжу и воинству доставлю».

Сын возразил: «За доблесть на войне

Уже халат пожаловали мне,

Теперь на ту награду я отвечу,

Начну с бесстрашным Палашаном сечу».

Сказал Бижану Гив, его отец:

«Твой недруг — лев, а ты еще юнец,

И если ты потерпишь неудачу,

Я мир отвергну, в горести заплачу.

Да, Палашан в жестокой битве — лев:

Отважных ищет на ловитве лев!»

Сказал Бижан: «О мужеством богатый,

Пред миродержцем не срами меня ты.

Доспехи Сиявуша дай ты мне,

Взгляни, как побеждает барс в броне!»

Бижан от Гива получил кольчугу.

Связал застежки, подтянул подпругу,

Сел на коня, зажал копье в руке

И поскакал от рати вдалеке.

А враг, сразив газель стрелой искусной,

Развел костер, кебаб зажарил вкусный.

Так ел он, сидя с луком за плечом,

А рядом конь стоял перед ключом.

Коня Бижана он вдали заметил,

На грозный топот ржаньем он ответил.

Тут понял Палашан, что для войны

Примчался всадник вражьей стороны.

Бижану крикнул: «Эй, повремени ты,

Я — покоритель дивов знаменитый.

А ты-то кто? Ужель ты вступишь в бой,

Чтоб звезды зарыдали над тобой?»

«Бижан я,— произнес воитель смелый,—

А в час борьбы я — слон железнотелый.

Мой дед — Гударз, отец мой — витязь Гив,

Тебя сражу я, доблесть проявив.

Здесь, на горе, пред встречею военной,

Ты пожираешь падаль, как гиена,

Наелся дыма, крови и золы,—

Готов ли ты для пики и стрелы?»

Но тот в ответ не проронил ни слова,

А вскачь пустил он дива боевого.

Наездники пустили копья в ход,

Взметнувшись, пыль затмила небосвод,

Но в крошево те копья превратились,

И за мечи противники схватились.

Мечи сломались, новых не найдешь,

И, как листву, их охватила дрожь.

Два славных ратоборца приуныли,

А кони притомились, кони в мыле.

Не прекратили поединка львы,

Две подняли тяжелых булавы.

Бижан обрушил с булавой десницу.

Ударил Палашана в поясницу,

И был таков удар его руки,

Что у врага сломались позвонки.

С коня свалилось Палашана тело,

Скатился шлем, кольчуга зазвенела.

Как быстрый дым, сошел с коня Бижан,—

Был обезглавлен воин Палашан.

С его конем, кольчугой, головою

Бижан помчался горною тропою.

Был храбрый Гив тревогою объят:

«Любимый сын вернется ли назад?»

Он волновался на холме высоком:

«А вдруг Бижан погибнет ненароком?»

Но юный сын пришел, пришел живой,

С конем врага, с кольчугой, с головой!

Принес добычу, пред отцом поставил,—

Героя-сына Гив седой восславил.

Затем к Гударзу старому вдвоем

Они счастливым двинулись путем.

С конем, с кольчугой, одержав победу,

С той головой Бижан явился к деду.

Была Гударза радость велика:

Чуть не лишила жизни старика!

Сказал: «О славный внук, живи всегда ты,

Венец державы, храбрецов вожатый!

Да будет сердце у тебя светло,

Вовек тебя да не коснется зло!»