Do ofjli,d, 18 Jjel cL ci

§ 12. Состояние Ирана в 30-х годах XVIII в.
Политическое объединение государства было закончено, территории с персидским населением, потерянные в 20-х годах XVIII в., вновь завое­ваны. Но внз'треннее состояние Ирана было крайне тяжелым. Влады­чество афганских и турецких захватчиков и войны разорили страну. Экономический упадок в правление шаха Хусейна сменился состоянием полной хозяйственной разрухи. Больше всего, конечно, пострадала де­ревня. В одном только Исфаханском оазисе было разорено и опустело около тысячи селений, т. е. дие трети их. Плотины, каризы и другие оросительные сооружения были разрушены или приведены в негодность. В частности, знаменитая плотина Бенд-и Султан на р. Мургабе близ Мерва была разрушена. Множество крестьян было перебито вражески­ми войсками, угнано в рабство турками или погибло от голодовок и эпидемий — обычных спутников иноземных нашествий, войн и междо­усобий. Состояние сельского хозяйства было тем более катастрофи­ческим, что оно было уже раньше подорвано налоговой политикой шаха Хусейна.
О том, как жилось крестьянству в это время, можно судить по пер­сидской надписи, высеченной над порталом мечети в селении Вананд в Нахчеванском округе, датированной 1145 г. х. (1732/3 г. н. э.). Там, между прочим, говорится: «Был сущий ад благодаря голоду и утесне­нию разными нуждами несчастливого времени, так что на протяжении одного года селение Вананд и ближние соседние [селения] три раза под­вергались нападению и ограблению, и многие правоверные — мужчины и женщины — были убиты и угнаны в неволю, а прочие рабы божий, рассеявшись и перейдя реку Араке, поселились в деревнях того берега. И в те дни неблагоприятного сочетания планет¹ торговля также была прекращена». Очевидец, армянский патриарх Абраам Кретаци, сообщает, что в 1735—1736 гг. голод господствовал повсюду в Восточной Гру­зии, Армении и Азербайджане; повсюду пшеница и ячмень резко под­нялись в цене. Так было в странах Закавказья, но и в Иране было не лучше.
Города, особенно в Западном и Внутреннем Иране, также были разорены. Были разграблены Исфахан, Шираз, Казвин, Йезд, Тебриз. Эти города потеряли более двух третей своего населения. Очевидец, шейх Мухаммед Али Хазин, говорит, что, приехав в Тебриз, он нашел город в запустении и почти необитаемым. По его словам, подобную картину представлял собой весь Южный Азербайджан, когда-то много­людный и богатый, а Ирак Персидский находился в состоянии такого опустошения и обнищания, что и описать невозможно. Резкое сокраще­ние покупательной способности крестьян и горожан привело к упадку торговли и ремесла. Падение шелководства (в Гиляне, по данным Хан-вея, выход шелка-сырца сократился более чем в шесть раз), разбои на караванных дорогах и отсутствие безопасности для иноземных купцов привели к тому, что и внешняя торговля замерла.
Хуже всего было то, что, невзирая на крайнюю хозяйственную раз­руху, ни турецкие, ни афганские захватчики, ни местные феодальны? владетели, а потом Надир не думали об уменьшении податного бремени
1 Согласно средневековым представлениям, всякое стихийное или общественное бедствие объяснялось астрологически неблагоприятным сочетанием планет и со­звездий.
318
райятов и пытались взимать с них подати в прежних размерах. Взыски­вать их полностью обычно не удавалось из-за бедности райятов, кото­рых часто обдирали до нитки, но они. все еще оставались в недоимщи­ках. Вот почему шейх Мухаммед Али Хазин говорит, что изгнание афганцев из Ирана не принесло облегчения народу. Тот же автор рас­сказывает, что в город Лар прибыл вновь назначенный Надиром хаким. Он нашел город разоренным; в городе было мало продовольствия, ибо-из-за разбоев на дорогах подвоза из сельских местностей почти не было, и цены на него стояли очень высокие. И все же хаким взыскал с край­ней строгостью с населения города и округа подати сразу за два года — текущий и следующий, в повышенном размере. Кончилось дело тем,. что крестьяне и горожане восстали, и хаким был убит.
Еще со времени шаха Хусейна 'выпускалась порченая монета, с умень­шенным содержанием серебра. Махмуд-шах Афганский пытался восста­новить чеканку полноценной монеты (1723 г.), но, в обстановке войны и-общей разрухи, эта реформа не могла иметь прочных результатов. Порча* монеты и общий недостаток продовольствия, е связи с упадком земледе­лия, привели к резкому уменьшению реальной стоимости денег, раз в 10— 12, местами и более, по сравнению с концом XVII в.; соответственно возрастали цены. Так, по свидетельству Мухаммед-Казима, в начале правления Надира в округе Мерва 1 мая зерна стоил 200 динаров. По словам Абраама Кретаци, тогда же 1 ман зерна в Тебризе стоил 900 ди­наров.¹