Do ofjli,d, 18 Jjel cL ci

§ 5. Иран под властью Омейядского халифата
После смерти Ездгерда III в 651 г. Иран в сущности певестлл существовать как самостоятельное государство. Труднее всего проходили военные действия арабов в северных (прикаспийских горных областях — Табаристане, Дейлеме, Гиляне, где свободолюбивое население оказывало завоевателям упорное сопротивление и продолжало еще долгое время
89
вести почти самостоятельную политическую жизнь, а горная часть Ги­ляка — Дейлем — никогда не была завоевана арабами.
В Систане и Тохаристане сопротивление арабам продолжалось до начала VIII в. В 661 г. дехканы Тохаристана (область Балха), поддер­жанные западными тюрками и Китаем, провозгласили царем Ирана са-санидского царевича Пероза, сына Ездгерда III. Дело в том, что (Китайская империя в VII в. сама пыталась подчинить себе Среднюю Азию и стремилась не допустить расширения экспансии арабов, поддеп-жав борьбу Хорасана и Тохаристана против арабских завоевателей. Но ломошь далекого Китая не могла быть очень эффективной. В 674 г. Пе-роз, ьытесненный арабами, должен был искать убежище в Китае. Сын Пероза Нерсэ позднее вернулся в Тохаристан и возглавил здесь сопро­тивление арабам. В 707 г. Балх был окончательно завоеван арабами. Нерсэ бежал в Китай. Пероз и Нерсэ при китайском императорском дворе официально признавались царями Персии. В начале VIII в. все Иранское нагорье, кроме района Кабула и горной области Гур (в вер­ховьях р. Хери-руда) — огромная территория с богатыми торговыми городами, с большим количеством орошенной и возделанной земли, с многочисленным земледельческим населением, — вошло в состав об­ширного арабского государства, находившегося под властью династии Омейядов.
Завоеватели-арабы по культурному уровню тогда были ниже поко­ренных ими иранцев, .ниже как в смысле стадии общественного разви­тия, так и в отношении материальной и духовной культуры. Арабы не принесли с собой в Иран ничего, кроме богатого арабского языка и но­вой религии — ислама. Не имея ни опыта управления государством боль­шого масштаба, ни знающих чиновников, арабы-завоеватели должны были приспосабливать к своим нуждам политические порядки и тради­ции, сложившиеся в Иране.
В чем больше всего первое время заинтересованы были арабы в покоренной стране? Ответ на этот вопрос можно получить в словах, которые арабы VIII в. приписывали халифу Омару I: «Мусульмане едят их (покоренных), пока они живы; когда мы и они умрем, наши дети будут есть их детей, пока они живы». Слова эти не нуждаются в ком­ментарии. Завоевания были произведены с той целью, чтобы знатная верхушка арабского халифата могла жить и наслаждаться за счет поко­ренных народов: коптов, сирийцев, персов, согдийцев, хорезмийцев, йрмян, грузин и других. Иран был богатой страной, и из него надо было извлечь как можно больше материальных ценностей. В процессе войны они поступали в виде добычи. Уходя в поход, арабские войска имели не только высших военачальников, но специально назначенных лиц для заведования делом распределения награбленного имущества. Все захва­ченное добро воины должны были сдавать этим должностным лицам, которые и следили за тем, чтобы не были нарушены нормы распределе­ния добычи. Вот характерный пример раздела добычи. Омейядский пол­ководец в 716 г. осадил и взял тюркского царька Сула в Бухейре, городе на берегу Каспийского моря, на границе с персидской областью Гурган. В Бухейре арабами была захвачена огромная добыча. Халиф Йезид II назначил некоего Идриса ибн Ханзалу сосчитать всю добычу, дабы можно было выдать воинам жалование. Добыча была сосчитана в меш­ках и роздана согласно закону.
Наряду с военной добыч'ей арабы прибегали и к даням — этой первичной и примитивной форме налога. Дани налагались на те области и владения, которые были только что захвачены или сами без сопротив­ления выразили покорность. Арабские историки рассказывают, что Мерв, который был добровольно в 651 г. сдан арабам марзбаном Махуйя,
■90
должен был доставить на 1 000 000 дирхемов денег и всякого добра, в том числе 200 000 джерибов ¹ пшеницы и ячменя.
Просматривая у Белазури списки предметов, которые согласно до­говорам должны были выплачивать владетели отдельных областей Ирана, нельзя не заметить, что дани шли в смешанной форме (натурой и деньгами), с явным преобладанием натуральной части. Арабской знати нужны были главным образом рабы и рабыни, преимущественно моло­дые, шерсть, хлопок, ткани, зерно, скот, лошади, кожи, вооружение, золото, серебро. В Иране ходила в VII в. серебряная монета—драхма, которую арабы назвали дирхемом. Стоимость этой монеты в золотом исчислении равнялась 25 коп. Денег в стране, особенно в восточных областях Ирана, было немного. Покупательная сила их была высока. Когда в рассказах историков IX—X вв. о первых годах управления по­коренным Ираном встречаются огромные денежные цифры в выплате даней, их нужно понимать не как реальные деньги, а как условные еди­ницы, употребляемые для оценки и сч'ета натуральных поставок. Дани, как форма взимания, не могли, однако, удовлетворить молодое арабское государство, так как в них было много элементов случайности.
Более надежные и поддающиеся учету формы эксплуатации поко­ренного населения арабские власти нашли в Иране в готовом виде. Вы­ше было указано,² что при Сасанидах земледельцы выплачивали хараг, т. е. поземельный налог, и гезит — подушную подать. Арабские власти учли всю выгоду старой иранской налоговой системы и. решили ее при­способить в своих интересах. В произношении арабов слово «хараг» звучало как «харадж», а «гезит» — как «джизья». Нужно сказать, что долгое время, до начала VIII в., арабские власти не делали строгого различия в значении этих двух терминов: под хараджем подразумевали .иногда поземельный налог, а под джизьей — подушную подать, а иногда и наоборот. Устойчивое значение эти термины получили только при Аббасидах.
Каковы же были размеры хараджа? Сравнение данных доислам­ского и исламского времени указывает, что арабы увеличили ставки по­земельного налога, взимаемого' со всей орошенной земли, кому бы она ни принадлежала. Об этом можно судить на примере Ирака (Месопо­тамии). Эта богатейшая область при Сасанидах в VI в. давала ежегод­но до 214 миллионов дирхемов податных сборов. Арабские завоеватели установили следующие ставки хараджа: с 1 гариба посевов пшеницы — 4 дирхема; с 1 гариба посевов ячменя 2 дирхема (при Хосрове Аношер-ване с 1 гариба посевов пшеницы или ячменя платили только 1 дир­хем) ; с 1 гариба под финиковыми пальмами — 8 дирхемов; с 1 гариба год виноградниками — б дирхемов. Общая сумма податных сборов Ира­ка быстро упала до 120 млн. дирхемов при халифе Алии, до 100 млн. при омейядском халифе Муавии, к концу VIII в., благодаря жестоким вымогательствам омейядского наместника Хаджжаджа, временно под­нялась до 135 млн. дирхемов, но при последних Омейядах упала до 70 млн. дирхемов, т. е. по сравнению со временем Аношервана умень­шилась втрое. Уже в VII в. покоренные персы выплачивали с орошен­ной и возделываемой земли от 'А до 7з всего получаемого сельскохо­зяйственного продукта.
В соответствии с принципами мусульманской религии джизья, т. е. подушная подать, взималась только с «неверных»; принявшие ислам ее не платили. В первые десятилетия после завоевания харадж
¹ Джериб (арабизованное персидское гариб) —мера площади земли, равная
3600 кв. гезов (примерно 2900 кв. м), также мера веса, разная для разных областей.
² См. в главе II.
91
также взимался только с иноверцев — зороастрийцев, христиан, евреев,. если они обрабатывали землю. Мусульмане же, владевшие землею,. платили только десятину (араб, ушр), т. е. поземельную подать гораздо меньшего размера. Но в 700 г. наместник восточных областей халифата, энергичный, жадный, кровавый и крайне жестокий Хаджжадж, издал указ, согласно которому впредь новомусульмане, т. е. принявшие ислам персы и другие неарабы, не освобождались от уплаты хараджа. Уста­новился порядок, согласно которому, если какая-либо земля была ранее обложена хараджем, она оставалась хараджной навсегда, хотя бы дер­жатель ее потом и принял ислам. Эта мера вызвала глубокое недоволь­ство крестьян.
Факты, которые сообщают нам арабские историки, IX—X вв., опре­деленно указывают, что в первые десятилетия после завоевания сбор налогов и податей арабы целиком передали в руки подчинившихся им; местных владетелей. Арабов интересовало лишь количество разно­образных материальных ценностей, а кто и как их будет собирать — для-них был второй и не столь важный вопрос. Белазури рассказывает, что-халиф Алий вызвал к себе в Куфу из Мерва мервского владетеля Махуйю и вел с ним беседы на тему о сборах налога. Договорились на том, что халиф Алий напишет особую грамоту, согласно которой дех­каны и старосты селений будут уплачивать джизью,¹ а Махуйя пере­даст ее халифу. Тем самым дехканы становились соучастниками арабов в эксплуатации покоренного народа. Земледельцы целиком были отданы» им во власть, старосты и дехканы отвечали за сбор налогов, однако это ям было выгодно, ибо при сборе немалая доля продуктов сельского хо­зяйства и ремесла шла в их карманы. Таким же орудием арабского ха­лифата при эксплуатации иранских земледельцев становился и сам Махуйя, который сохранил, как и все выразившие покорность арабам' местные крупные землевладельцы, свои богатства, земли, недвижимое и движимое имущество.
Вся тяжесть указанной системы сбора налогов легла на персидских земледельцев. При Сасанидах их эксплуатировали крупные земле­владельцы и государство. При арабской власти их по-прежнему эксплуа­тировали государство и землевладельцы, но ставки хараджа и джизы* ■стали значительно выше, чем при Сасанидах. Кроме того, передача права собирать налоги в руки дехканов и старост деревень делала кре­стьянство еще более зависимым от господствующего класса. Положение крестьян ухудшалось и тем обстоятельством, что арабы еще в большей' мере, чем прежние сасанидские чиновники, требовали от населения деревень выполнения разных натуральных повинностей: рытья и ч'истки. каналов, проведения и починки дорог, строительства крепостных стен,. доечетей, дворцов для арабских наместников и т. д.
Положение земледельцев стало невыносимым, когда халифы ввели. в практику «печатание» земледельческого населения. Оно заключалось в том, что на всех крестьян, которые выплачивали джизью и харадж,. навешивали свинцовые бирки, так называемые печати, где отмечалось,. из какого рустака (волости) и селения был данный человек. Если сель­чанин уходил в другую область, его задерживали и отправляли на место жительства, указанное на бирке. Появиться где-либо без бирки» на шее значило быть задержанным в качестве бродяги. Печати эти сни­мались только после полной выплаты налогов и опять навешивались». когда подходило время нового урожая. Благодаря системе «печатанья»,. крестьяне не могли уклониться от уплаты джизьи и хараджа. Этот обы-
1 Из текста не видно, что в данном случае обозначал термин «джизья» — по­земельный или подушный налог.