Чёрная курица, или Подземные жители

Глава2. Авторское присутствие в сказке «чёрная курица или Подземные жители»
Повесть имеет подзаголовок «Волшебная повесть для детей». B ней две линии повествования-реальная и сказочно-фан­тастическая. Иx причудливое сочетание определяет сюжет, стиль, образность произведения. Погорельский написал по­весть для десятилетнего племянника. Алешeй он называет главного героя. В переводе с греческого Алексей значит заступник, так счастливо совпали посвящение племяннику, собственное имя литературного персонажа и его суть. Но в сказке ощутимы отголоски не только дет­ства Алеши Толстого, но и самого автора (тоже Алексея). B детстве он на короткое время был помещен в закрытый пан­сион, страдал от разлуки c домом, бежал из него, сломал ногу. Высокий деревянный забор, огораживающий пансионный двор, жизненное пространство его воспитанников-это не только реалистическая подробность в «Черной курице», но и символический знак «памяти Детства» автора¹⁰. Автор представляет нам детальную реконструкцию настоящей жизни. Образы Петербурга, если быть точными, одной из его древнейших улиц-Первой линии Васильевского острова с ее тротуарами, сделанными из дерева, маленькими домами, покрытыми голландской плиткой, и свободными внутренними дворами, окруженными барочными досками поражают своей достоверностью, это реальные пейзажные зарисовки города. С самого начала «волшебной повести» дается представление о конкретном месте и времени действия. Автор указывает город, район и улицу, где происходили события, связанные с реальным планом повествования: «в С.-Петербурге на Васильевском Острове, в Первой линии». Здесь же мы находим указание на время: «лет сорок тому назад»¹¹. Автор не конкретизирует год или дату изображаемого события, но, зная о периоде написания сказки и её публикации (1829 г.), мы понимаем, что действие разворачивается примерно в 1789 г., то есть перед нами эпоха конца XVIII века. На первых страницах мы видим конкретные реалии Петербурга: Васильевский остров, Первая линия, Исаакиевский мост и площадь, монумент Петра Великого, Адмиралтейство и Конногвардейский манеж. Рассказчик ведет повествование от первого лица, давая предметам оценочные эпитеты, тем самым, выражая отношение к своему веку: «города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее...»¹². Во второй половине XVIII века в России открылось большое количество новых учебных заведений. Помещение дома-пансиона, где будут разворачиваться события, наполнено предметами, вещественно детализированными. Голландская черепица, старушки-голландки, лежанка «из голландских изразцов» отсылают нас к личности Петра Великого. Изображение внутренней жизни мужского пансиона, его нравов и обычаев также являются атрибутами реального мира. Например, парикмахер, который показал «своё искусство над буклями, тупеем и длинной косой учителя»¹³, а затем «напомадил и напудрил у нее локоны и шиньон и взгромоздил на ее голове целую оранжерею разных цветов»-это отражает стремление к изменению внешнего облика, где для приближения к типу западноевропейской женщины парики стали неотъемлемой частью дамского туалета. Через восприятие мальчика иронически изображается приезд директора училища: «Алеша <…> увидел... не шлем пернатый, но просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой, как после заметил Алеша, был маленький пучок!»¹⁴. Проявляется здесь и несовпадение представлений мальчика с реальностью: «Алеша еще более удивился, увидев, что, несмотря на простой серый фрак, бывший на директоре вместо блестящих лат, все обращались с ним необыкновенно почтительно». Отражены здесь манеры приветствия старого времени, когда женщины, здороваясь и прощаясь, делали реверанс-особый поклон с приседанием. С юмором показывает автор поведение учительницы, которая «начала приседать в ожидании столь почтенного гостя», а по прибытии должностного лица «присела ниже обыкновенного». Игра в вист, занимавшая гостей пансиона «часу до одиннадцатого», в то время считалась «своеобразной моделью жизни»¹⁵. Описывает А. Погорельский и детскую одежду, внешний вид и манеры ребенка XVIII века: «Алешу позвали наверх, надели на него рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шелковый голубой кушак. Длинные русые волосы, висевшие у него почти до пояса, хорошенько расчесали, разделили на две ровные части и переложили наперед-по обе стороны груди. Так наряжали тогда детей. Потом научили, каким образом он должен шаркнуть ногой, когда войдет в комнату директор, и что должен отвечать, если будут сделаны ему какие-нибудь вопросы»¹⁶. Переход из мира действительности в волшебный мир происходит постепенно. Подземный мир в произведении А.Погорельского дан через восприятие главного героя, ребенка. Наблюдая за его пристрастием к чтению рыцарских романов и волшебных повестей, за неподдельным интересом, который он проявлял по отношению к «деяниям славнейших рыцарей»¹⁷, можно сказать о влиянии его фантазий на изображение волшебного. Всё нереальное является плодом мечтаний ребёнка, тем, что ему хотелось бы видеть наяву: «…когда он бывал разлучен надолго со своими товарищами, когда часто целые дни просиживал в уединении,-юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по темным, дремучим лесам»¹⁸. Бессознательное представлено в образах жителей Подземного мира, в убранстве его залов, в желании уйти от одиночества и иметь лучшего друга, кем и становится Чернушка. Неудивительно, что курица обретает способность говорить, очеловечивается именно ночью. В это время суток изображается и весь Подземный мир. Таким образом, можно предположить, что фантастический мир сказки-это сновидение мальчика, а реалии этого пространства воплощают собой то, чего не хватает в стенах пансиона. Благодаря развитому воображению героя, его способности мечтать, фантазировать, элементы сказочного сопровождают читателя на протяжении всего повествования. Алёше слышится голос любимой Чернушки, которая якобы просит его о спасении, опасаясь быть пойманной кухаркой. Вообразив себя одним из рыцарей, Алёша, стремясь совершить подвиг, отдает за единственного друга «всё имение»-империал, который был «драгоценным» подарком любимой бабушки. В роли славного рыцаря герой отчетливо слышит призыв: «Кудах, кудах, кудуху! Алеша, спаси Чернуху!», или «ему показалось, что глаза у Чернушки светятся в темноте, как звездочки, и что она тихонько ему говорит:-Алеша, Алеша! Останься со мною!», но стоит подвигу свершиться, как мальчик возвращается в реальность и уже «никак не мог разобрать ее кудахтанья»¹⁹. В сновидении Алёши предметы реальности сочетаются со сказочными, постепенно предваряя появление Подземного мира: «вдруг откуда-то взялись маленькие свечки в серебряных шандалах, не больше, как с Алешин маленький пальчик. Шандалы эти очутились на полу, на стульях, на окнах, даже на рукомойнике, и в комнате сделалось так светло, так светло, как будто днем», «хлопнула крыльями, и дверь сама собою отворилась»²⁰.
С мотивом волшебства связаны и упомянутые в начале старушки-голландки, которые теперь «столетние», а «комнаты у них убраны по-старинному,.. у одной из них большой серый попугай, а у другой серая кошка, очень умная, которая умеет прыгать через обруч и подавать лапку». В подземной зале путешественников встретили те же рыцари, о которых мальчик так любил читать в реальном мире.
«Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были за­перты, и потому Алеше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Вся­кий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть во дворе, первое движение его было-подбежать к забору»²¹. Круглые дырочки в заборе-единственная связь с внеш­ним миром. Мальчик одинок, особенно горько это чувствует в «вакантное время», когда разлучен со своими товарищами. Грустно-щемящая нотка пронизывает повесть Погорельско­го. Повествование ведется от лица автора-рассказчика, с час­тым обращением к воображаемым слушателям, что придает особую теплоту и доверительность. Время и место произо­шедших событий конкретизированы: «Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии, жил-был содержатель мужского пансиона...»²² Перед читате­лем возникают Петербург конца Х1Х века, пансион, учитель c буклями, тупеем и длинной косой, его супруга, напудрен­ная и напомаженная, c целой оранжереей разных цветов на голове. Подробно выписан наряд Алеши. Все описания яркие, картинные, выпуклые, даны c уче­том детского восприятия. Ребенку важна в общей картине деталь, подробность. Оказавшись в царстве подземных жите­лей, «Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была yбрaнa. Ему показалось, что стены сдела­ны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете пан­сиона. Панели и двери были из чистого золота. B конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте, стояли крес­ла из золота. Алеша любовался этим убранством, но стран­ным показалось ему, что все было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол»²³. Реалистические предметы, бытовые подробности в ска­зочных эпизодах (крошечные зажженные свечи в серебря­ных шандалах, кивающие голевой фарфоровые китайские куклы, двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пун­цовыми перьями на шляпах) сближают два плана повество­вания, делают естественным переход Алеши из реального мира в волшебно-фантастический.
Все произошедшее c героем заставляет читателя задумать­ся o многих серьезных вопросах. Как относиться к успеху? Как не возгордиться от неожиданной большой удачи? Что может случиться, ecли не прислушаться к голосу совести? Что такое верность слову? Легко ли преодолеть в себе дур­ное? Ведь «пороки обыкновенно входят в дверь, a выходят в щелочку». Комплекс нравственных проблем ставит автор, не снисходя ни к возрасту героя, ни к возрасту читателя. Дет­ская жизнь не игрушечный вариант взрослой: все в жизни происходит единожды и всерьез. Дидактична ли «Черная курица»? Воспитательный пафос очевиден. Если отвлечься от художественной ткани повество­вания, его можно выразить в словах: будь честен, трудолюбив, скромен. Но Погорельский сумел облечь воспитательную идею в такую романтически-приподнятую и в то же время жизнен­но убедительную, поистине волшебно-сказoчнyю форму, что читатель-ребенок воспринимает нравственный урок сердцем. Серьезная проблематика повести Погорельского легко усваивается детьми благодаря увлекательному сказочному сюжету и очень удачному центральному образу героя-сверстника читателя. Анализ сюжета повести убеждает, что в жанровом отношении произведение это не столь уж однозначно, что дополнительно сооб­щает его содержанию художественную полноту и педагогическую глубину. Повесть начинается с экспозиции (предыстория событий, развертывающихся непосредственно в рамках художественного вре­мени произведения). Завязка-заступничество Алеши за Чернушку. Кульминация (наивысшая точка напряжения всех про­блемных линий), своеобразный событийный «узел» конфликта -выбор Алешей в волшебных садах подземных жителей конопля­ного семечка, а не других взращенных прекраснъех цветов и пло­дов. Этому самому выбору сопутствует прельщение (трудно не поддаться искушению без труда знать все на «отлично»). Но, од­нажды уступив своей, кажется, безобидной для других мысли, уже маленький человек встает на путь сначала совсем небольшой, а потом все более растущей лжи. Так, кажется, тоже волшебным образом приходит к нему забвение правил ^.и обещаний. Тогда в добром и сострадательном мальчике начинает говорить горды­ня, ничем неоправданное чувство превосходства над другими. Из волшебного средства-конопляного семечка, дурман-травы -произрастает эта гордыня. Причем потеря героем конопляного семечка еще не развязка, мальчику дважды дается шанс без нравственных потерь выйти из сложившейся ситуации, но, снова найдя конопляное семечко, он вступает на тот же губительный путь. Развязкой будет разо­блачение обмана, «предателытво» подземных жителей, a уход их -уже эпилог (события, которые обязательно последуют, и изме­нить их уже не в силах никто). B лирическом плане развязка-рас­каяние Алеши, горькое, невосполнимое чувство утраты, жaлостъ к героям, с которыми надлежит расстаться, и уже ничего ни в своих поступках, ни в поступках других изменить нельзя. Событийная сто­рона -повод для начала «работы души. Интуитивно читатель приходит к выво­ду, пусть и вербально не оформленному: гордыня, спесь побежда­ются раскаянием, покаянием, соучастием, состраданием, жалостью к другим. Нравственные выводы звучат афористически: «3а­блудших исправляют люди, лукавыx-ангелы, a гордыx-сам Господь БОГ»²⁴
Образ Алеши, девятилетнего воспитанника старинного петербургского пансиона, разработан писателем с особым вниманием к его внутренней жизни. Впервые в русской детской книге здесь появился живой мальчуган, каждое душевное движение которого говорит o глубоком знании автором детской психологии. Алеша наделен чертами, характерными для ребенка именно его возраста. Он эмоционален, впечатлителен, наблюдателен, любознателен; чтение старинных рыцарских романов (типичный pепертуар чтения мальчика XVIII века) развило его вообpажение, богатое от природы. Он добр, смел, отзывчив. И вместе c тем ничто ребяческое ему не чуждо. Он шаловлив, непоседлив, легко поддается соблазну не выучить скучный урок, слукавить, утаить от взрослых свои детские секреты. Как y большинства детей, в его сознании сказка и действительность слиты воедино. B реальном мире мальчик ясно видит неуловимые для взрослых следы чудесного и сам непрерывно ежеминутно в повседневной жизни творит сказку. Так кажется ему, что дырочки в заборе, сколоченном из стaрых досок, правертела волшебница, и, конечно, нет ничего удивительного, если она принесет весточку из дома или игрушку. Обычная курица, спасаясь от преследования кухарки, вдруг запросто может заговорить и обратиться за помощью. Поэтому так естественно входят в жизнь героя, a вместе c тем и в сюжет повести и волшебные рыцари, и оживающие фарфоровые куклы, и таинственное подземное царство c его мирным и добрым народом, и обладающее магической силой зернышко, и другие чудеса сказки со всеми правами и законами. Насколько легко вторгается сказка в жизнь героя Погорельского, настолько свободно в свою очередь в повествование o таинственном введены приемы реалистического письма: точность в описании бытовых деталей и несвойственные сказке элементы психологического анализа. Детали быта в скaзочных эпизодах повести словно подсказаны художнику ребенком, исполненным наивной веры в реальность всего чудесного. Крошечные зажженные свечи в серебряных шандалах, величиной c Алешин маленький пальчик, появляются на стульях, рукомойнике и на полу темной комнаты, курочка Чернушка приходит за Алешей; большая лежанка из голландских изразцов, на которой синей глазурью нарисованы люди, звери, встречается на их пути в подземное царство. Видят они и старинные кровати c белыми кисейными пологами. Нетрудно заметить, что все эти предметы попали в повесть не из неведомой волшебной страны, а из обычного петербургского особняка XVIII века. Таким образом, писатель вместе c героем как бы «oживляют» сказку, убеждая и читателя в достоверности сюжетного вымысла. Чем дальше Алеша вместе с Чернушкой идут в таинственный мир подземных жителей, тем меньше становится в тексте истори­ческого и бытового колорита. Но четкость детского видения, детская зоркость и конкретность представлений остается: двадцать рыцарей в золотых латах, с пунцовыми перьями на латах тихим маршем входят попарно в залу, двадцать малень­ких пажей в пунцовых платьях несут королевскую мантию. Одежды придворных, убранство дворцовых покоев-все выписано Погорельским с пленяющей ребенка обстоятельностью, создающей иллюзию «всамделишности», которую он так ценит и в игре, и в сказке. Почти все события сказочного плана можно объяснить, скажем, склонностью героя к мечтательности, к фантазиро­ванию. Он любит рыцарские романы и часто готов видеть обыденное в фантастическом свете. Директор училищ, к при­ему которого с волнением готовятся в пансионе, в его вооб­ражении представляется «знаменитым рыцарем в блестящих латах и в шлеме c блестящими перьями», но, к своему удив­лению, вместо «шлема пернатого»²⁵ Алеша видит «просто ма­ленькую лысую головку, набело распудренную, единствен­ным украшением которой... был маленький пучок». Но ав­тор не стремится разрушить хрупкое равновесие между сказкой и жизнью, оставляет недоговоренным, например, почему Чернушка, будучи министром, является в виде ку­рицы и какую связь имеют подземные жители со старушка­ми-голландками. Развитое воображение, способность мечтать, фантазировать составляют богатство личности растущего человека. Поэтому так обаятелен главный герой повести. Это первый живой, несхематичный образ ребенка, мальчика в детской литературе. Алеша, как всякий десятилетний ребенок, любознателен, подвижен, впечатлителен. Его доброта, отзывчивость прояви­лись в спасении любимой курочки Чернушки, что и послужило завязкой сказочного сюжета. Это был решительный и смелый поступок: маленький мальчик бросился на шею кухарке, внушавшей ему «ужас и отвращение» своей жестокостью (кухарка в тот момент с ножом в руках схватила Чернушку за крыло). Алеша без колебаний расстается с драгоценным для него импе­риалом, пoдaрeнным доброй его бабушкой. Автору сентимен­тального детского рассказа этого эпизода было бы вполне достаточно для того, чтобы вознаградить сторицей героя за доброе сердце. Но Погорельский рисует живого мальчика, по-детски непосредственного, шаловливого, не устоявшего перед искушением праздности и тщеславия. Первый шажок к своим бедам Алеша совершает непред­намеренно. На заманчивое предложение короля назвать свое желание Алеша «поспешил c ответом» и сказал первое, что могло прийти в голову почти всякому школьнику: «Я бы желал, чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали»²⁶. Писатель, изобретательный в фантастической выдумке, внимателен к тщательному воссозданию подлинной жизни. Точны полные подробностями, как бы c натуры срисованные пейзажи старого Петербурга, точнее, одной из старейших его улиц-Пер­вой линии Васильевского острова, с ее деревянными тротуарами, небольшими особняками, крытыми голландского черепицей, и просторными дворами, огороженными барочными досками. Подробно и тщательно обрисованы Погорельским и одежда Алеши, убранство праздничного стола, и сложная, сделанная по моде того времени, прическа супруги учителя, и многие другие под­6цостей быта Петербурга XVIII века. Бытовые сцены повести отмечены слегка насмешливой улыбкой автора. Именно так сделаны страницы, изображающие забавную суету в доме учителя перед приездом директора. Чрезвычайно интересна лексика и стилистика повести. Слог «Черной курицы» свободный, разнообразный. Стремясь сделать повесть занимательной для ребенка, Погорельский не допускает упрощения, не стремится к такой доступности, которая достигается за счет обеднения текста. Встречаясь, в произведении c мыслями и образами, сложными и не до конца понятными, ребенок усваивает их контекст обобщенно, не будучи в силах подойти к ним аналитически.²⁷ Но освоение текста, требующего от читателя известных умственных усилий, рассчитанных «на вырост», всегда плодотворнее, чем облегченное чтение. «Черная Курица» легко воспринимается и современным читателем. Здесь практически нет архаической лексики, ус­таревших оборотов речи. И в то же время повесть выстроена стилистически разнообразно. Здесь есть эпическая нетороп­ливость экспозиции, эмоциональный рассказ о спасении Чер­нушки, о чудесных происшествиях, связанных с подземными жителями. Часто автор прибегает к живому, непринужденно-му диалогу. B стилистике повести немалая роль принадлежит воспроизведению писателем детской мысли и речи. Погорельский один из первых обратил внимание на ее специфику и использовал в качестве средства художественной изобразительности. «Если бы я был рыцарь, -размышляет Алеша,-то никогда бы не ездил на извозчике». Или: «Она (старушка-голландка) показалась ему (Алеше) как будто восковая»²⁸. Так детская интонация применяется Погopельским и для речевой характеристики героя, и в авторской речи. Стилевое разнообразие, смелое обращение к различным по степени сложности лексическим пластам и одновременно внимание к особенностям восприятия читателя-ребенка сделали повесть Погорельского классической детской книгой.