|
СОЛДАТ И БАРИН
Вышел солдат в отпуск, нанялся служить к скупому барину, в год – за сто рублей;
помещик велел ему и лошадей чистить, и навоз возить, и воду таскать, и дрова рубить, и сад
мести, словом сказать – не дает ему отдыху ни на минуту, совсем измучил работой.
Отслужил солдат год и просит расчета. Помещику жалко отдавать деньги, стал доставать, а
сам ревмя ревет: «О чем вы, сударь, плачете?» – «Да денег жалко!» – «Экой ты барин! Ведь я
тебе целый год прослужил; если бы ты мне прослужил три дня, так я б тебе отдал сто рублей
и слова не сказал». – «Три дня – немного», – думает барин.
Пошел советоваться с барыней. Она говорит: «Что ж, отслужи три дня!» А сама думает:
«Ведь не мне служить, а мужу; ему – не мне плохо будет». Барин согласился. Солдат
поужинал, лег спать в сарае, разулся, один сапог забросил в один угол, другой – в другой
угол. Поутру проснулся, кричит: «Эй!» Помещик входит. «Подавай сапоги; я хочу
одеваться!» Помещик хвать – сапогов нету, и запорол горячку. Спрашивает солдата: «Где
твои сапоги?» – «Ах ты, сукин сын, каналья, ты у барина спрашиваешь о сапогах? Верно и не
чистил их!» – да хвать его по уху, да по другому. Барин туда-сюда, насилу один сапог
отыскал, а другого нет. «Подайте палок!» – закричал солдат и давай дуть помещика, до того
403
промял, что он не рад и деньгам. «Не хочу, – говорит, – тебе служить, возьми свои деньги,
черт с тобой!»
ВОР
Живал-бывал Микулка вор. Услыхал про него барин, что Микулка хоть что – так
украдет; призывает его и говорит: «Укради из-под меня с барыней пуховик; коли украдешь –
сто рублей, не украдешь – сто плетей». – «Идет!» отвечает Микулка. «Когда ж воровать
придешь?» – «Нынче ночью». – «Ладно!»
Барин лег спать с барыней, а Микулка еще спозаранок забрался к нему под кровать,
выждал, когда все уснули, да и напакостил промеж барина с барыней. Барин с барыней
проснулись, стали друг на друга сваливать, подняли шум, никто не переспорит. Встали оба,
ухватились за перину, да никак не стащут; принялись звать человека.
Тут откуда ни взялся Микулка и потащил перину на двор. Барин думает, что это ихний
слуга. «Смотри же, – приказывает, – хорошенько вытряси, чтоб чисто было». Микулка унес
перину к себе. А барин с барыней ждали – так и не дождались; кого ни спрашивали – никто
ничего не знает. Утром приехал Микулка на барский двор и перину привез: «Принимай,
барин, да плати сто рублей!» – «Возьми хоть двести, только никому не сказывай, что мы с
барыней опакостились».
Через неделю зовет барин Микулку: «Украдь, – говорит, – у меня жену; украдешь – сто
рублей, не украдешь – сто плетей». – «Изволь, барин!» Воротился Микулка домой и велел
купить водки и закусок разных, а сам пошел попа в гости звать. Поп тому и рад. Известное
дело, у попа глаза завистные, рад на чужой счет нажраться, напиться. До тех пор поп тянул
водку, пока с ног свалился.
Микулка раздел его чуть не до грешного тела, нарядился в поповскую рясу и пошел на
барский двор; смотрит: кругом стоят сторожа с дубинами, все барыню берегут. Вошел
Микулка в хоромы: «Здравствуйте, батюшка!» – говорит барин. «А я мимо вашего двора
шел, – сказывает облыжный поп, – смотрю – стоят везде сторожа с дубиною; дай, думаю
себе, зайду да разузнаю, что такое?» – «Знаете ли вы, батюшка, Микулку вора?» – «Как не
знать? Такой плут, каких еще не бывало, давно бы повесить пора». – «Вот он самый и
похвалялся украсть нынешнюю ночью мою барыню». – «Не ладно дело. От него, хоть втрое
больше поставь сторожей, все не убережешься». – «Да что же мне делать-то?» – «А вот что:
отошлите-ка свою барыню (да потихоньку, чтоб никто не знал) к моей попадье, пусть вместе
ночь проведут. Хоть Микулка и придет воровать, так барыни не найдет». – «И то правда.
Спасибо вам, батюшка, что надоумили». – «Я, пожалуй, сам и провожу барыню».
Повел Микулка барыню только не к попу на двор, а прямо к себе. Наутро посылает
барин к нему [попу] за женой, а тот еще спит с похмелья. Попадья и говорит: «Никакой
барыни у нас не было, да и муж с самого вечера, как притащили пьяного от Микулки, никуда
не выходил из дому, лежит словно убитый – и не ворохнется». Нечего делать, пришлось
барину выручать свою жену от Микулки. Заплатил ему сто рублей, взял барыню и пошел
домой, только в затылке почесывается.
Случилось попу быть у барина в гостях; зашла речь про Микулку, что вор-де вор –
такой хитрый: с живого штаны сымет. А поп говорит: «Кому как, а мне Микулка не страшен:
я и сам хитер». – «Ну, батька, не хвались, прежде богу помолись». И приказывает барин
своим холопьям позвать Микулку: «Поп-де не верит твоей удали, так покажи ему». –
«Отчего не показать? Рад стараться». «А ну, – говорит поп, – украдь у меня сто рублей?» –
«Украду». – «Да как же ты украдешь, когда я их повешу на шею себе?» – «Про то мне знать».
Поп как приехал домой от барина, сейчас вынул из сундука сто рублей, завернул в
лоскутье и повесил на шею. Уж на дворе давно темно. Поп все не спит, боится, как бы вор не
явился да не отобрал денежек. Микулка подвязал себе крылья, взял большой кошель,
собрался и полез к попу в окно. Поп видит, крылатый человек у окна и принялся читать
заклятие: «Сгинь, пропади, дьявольское наваждение». – «Я не бес, – говорит Микулка, – я –
404
ангел с небес». – «Почто ты ко мне прилетел?» – «Господь велел взять тебя на небо, садись в
кошель».
Поп сел в кошель. Микулка поднял его и понес на колокольню; начал было
подниматься по лестнице, остановился и говорит: «Отче, или согрешил или при тебе есть что
мирское, больно тяжело тебя нести. Покайся наперед в грехе и сбрось с себя все мирское».
Поп вспомнил, что у него на шее сто рублей привешено, снял их и отдал вору. Микулка
втащил его на самый верх, привязал к перекладине и давай отзванивать во все колокола.
Стал народ просыпаться, что за звон такой? Побежали все на колокольню – нет никого
(Микулка уж успел улизнуть с поповскими деньгами), только мешок на перекладине
болтается. Сняли мешок, распутали, а в нем поп сидит.
Do'stlaringiz bilan baham: |
