2. Виды метафоры Теории метафоры

острый, в прямом значении относимого к режущим и колющим предметам, для характеристики запаха, обоняния, нюха, чувства, зрения, взгляда, слуха, вкуса еды, боли, голода и других ощущений. Кроме того, говорят об остром уме, остром слове, острой нужде, остром недостатке, острых заболеваниях, острой критике, остром конфликте, остром кризисе и т.д.

Метафора этого типа также с большей или меньшей степенью определенности может быть выведена из сравнения: буря (ветер) шумит подобно тому, как воет зверь  буря (ветер) воет как зверь буря (ветер) воет.
Уподобление в этом виде метафоры происходит по вполне определенному эксплицированному признаку. Действие аналогии имеет своим следствием расширение области приложения предикатных слов. Этим, с одной стороны, расширяется и семантически обедняется понятие признака (например, из значения глагола завывать устраняется указание на живой субъект и его внутреннее состояние), а с другой стороны — производится более тонкая дифференциация признаков иной категории реалий, в данном случае «шумов природы»: шум ветра, бури расчленяется на вой, завывание, свист, стон, уханье, ропот, хохот, плач и т. п.
Закономерности расширения предметной области приложения признаковых слов достаточно хорошо изучены. Они сводятся к двум основным принципам: движению от более конкретного к более абстрактному и принципу антропо- или зооморфизма. Этим предопределена и степень расположенности признаковых слов к метафоризации. Наибольшими метафорическими потенциями обладают следующие категории семантических предикатов:
1) конкретные («физические») предикаты (белый, темный, густой, колючий, жесткий, горячий, пресный, сыпаться, течь, ударять, колоть, резать и пр.);
2) дескриптивные (полипризнаковые) глаголы, в особенности те из них, которые включают в свое значение указание на способ осуществления действия и имеют одушевленный субъект (есть, пить, кусать, жевать, выплевывать и пр.);
3)