13. Фолкнер, Шум и ярость

13. Фолкнер, Шум и ярость
До обращения к профессиональной литературной деятельности Фолкнер перепробовал немало занятий: был курсантом Британских военно–воздушных сил в Канаде, затем студентом университета Миссисипи, почтмейстером, служащими городской электростанции.
Первая публикация, датированная 1924 г., ничуть не обещала близкого расцвета мощного художественного дарования. То был сборник стихов "Мраморный фавн" (The Marble Faun) – ученические опыты, сразу же выдающие зависимость, порой эпигонскую, от поэзии французского символизма, прежде всего от С. Малларме.
Затем появляются первые романы – "Солдатская награда" (Soldiers’Pay, 1926) и "Москиты" (Mosquitoes, 1927), в которых отразился психологический облик поколения, прошедшего через первую мировую войну и "век джаза". Но если в книгах Э. Хемингуэя и Ф. С. Фицджеральда этот опыт включен в историческое состояние мира, то романы Фолкнера представляют собой лишь поверхностный и поспешный отклик на злобу дня. Он еще не нашел своей темы в искусстве, слишком плотно и нетворчески сращен был с преобладающей художественной атмосферой времени. Отсюда — заемные характеры, выдуманные страсти, претенциозный стиль.
Подлинное рождение Фолкнера–художника состоялось несколько позднее. С публикацией на рубеже 20–30–х гг. романов "Сарторис" (Sartoris, 1929) и "Шум и ярость" (The Sound and the Fury, 1929) на литературной карте мира появляется новая страна – вымышленный округ Йокнапатофа на глубоком Юге Америки, "маленький клочок земли величиной с почтовую марку", где отныне будет происходить действие едва ли не всех произведений писателя. Это единство места, повторяемость персонажей и ситуаций придает фолкнеровскому миру завершенный характер, превращая его романы и новеллы в подобие современной саги.
Впоследствии, оглядываясь на пройденный путь, Фолкнер скажет: "Мне хотелось бы думать, что мир, созданный мною, – это нечто вроде краеугольного камня вселенной, что, сколь бы ни мал был этот камень, убери его – и вселенная рухнет".
Мера творческих усилий, таким образом, определена: Йокнапатофа, в представлении ее "единственного владельца и хозяина", мыслится как средоточие мировых страстей и конфликтов. Но для этого ей предстояло разомкнуть свои строгие географические пределы и художественно доказать причастность судьбам человечества. Между тем, прежде всего бросается в глаза причастность иного, локального свойства – в жизни Йокнапатофского края и его обитателей отразилась сложная, драматическая история американского Юга. Фолкнер изображает реальный процесс – крушение старых рабовладельческих порядков, распад связанного с ними духовно–психологического комплекса, утверждение буржуазных основ действительности. Описывает, разумеется, не бесстрастно – его прозе присуща крайняя эмоциональная напряженность, что не в последнюю очередь объясняется происхождением писателя: он был потомком родовитой плантаторской семьи.
Итак, в 1929 году Фолкнер пишет одно из главных своих прооизведений — роман "Шум и ярость", который углубляет и развивает заявленную в "Сарторисе" тему обречённости патриархальной традиции фермерского Юга, распада и дегуманизации его общественных отношений. Деградацию Юга Ф. связывает с допущенной в прошлом роковой ошибкой — признанием законности рабства. Вместе с уходящей "южной цивилизацией" гибнут и порожденные ею люди — герои Ф. это и представители старого плантаторского рода, и бедняки–фермеры из романа "На смертном одре" (1930).
При этом можно сказать, что роман "Шум и ярость" (1929) был во многом совершенно новым, новаторским для Фолкнера произведением, о котором продолжаются споры и в настоящее время. Тема "Шума и ярости" в известной степени близка "Сарторису": это тоже история семьи южных аристократов Компсонов, но изображена она реальнее и трагичнее. В "Шуме и ярости" отсутствует романтический пафос, который играл большую роль в "Сарторисе". Мир страшной обыденности, экономическая и социальная деградация Компсонов, полное падение моральных устоев приводит к окончательному краху одну из самых знатных и гордых семей американского Юга.
В части первой романа "7 апреля 1928 года" представлен внутренний монолог Бенджи Компсона, 33 лет, лишенного рассудка, монолог, как будто не имеющий смысла. Мысли Бенджи путаются, прыгают, перенося нас из настоящего в прошлое, потом опять в настоящее. Однако по отдельным ярким эпизодам, вспыхивающим в больном воображении Бенджи, можно представить картину жизни Компсонов. Компсоны, как и Сарторисы, старинная южная семья, но обедневшая, потерявшая все достояние, деградирующая не только экономически, но и физически, и морально. Постепенно вырисовываются портреты членов этой семьи. Это отец Компсон, умный, скептического склада человек, не совсем здоровый, имеющий определенное мнение о времени, истории, человеке, обществе. Автор с симпатией относится к нему. Его жена, вечно ноющая, считающая себя больной, но в действительности здоровая, малоприятная женщина. Ее родной брат Мори, живущий у Компсонов, бездельник и пьяница. Дети Компсонов – храбрый, эмоциональный Квентин, ябедник и трусишка Джейсон, ненормальный Бенджи и их сестра Кедди¹ – центральный связующий образ романа. История семьи, судьбы ее членов оказываются в определенной связи с ее судьбой. Бенджи Компсон все слышит, видит, понимает. И его воспоминания о семье Компсонов носят в целом связный характер, хотя и затруднены смещением времен, вставными репликами других персонажей. Кэдди хорошо относится к Бенджи, жалеет его. И Бенджи платит ей беззаветной любовью. Фолкнер использует здесь особый прием, который позволяет ему выявить своеобразие характеров действующих лиц, особенности их поведения. Когда Кэдди гуляет с Бенджи, заступается за него, она "пахнет деревьями". Когда же она начинает вести себя иначе, она "не пахнет деревьями". Также отец Компсон и Квентин, симпатичные Бенджи,– они "пахнут дождем". Бенджи–выражение природного, естественного начала, по отношению к которому выявляют свою человечность, гуманизм другие персонажи книги.
Стоит также сказать, что образ Бенджи символизирует физическое и нравственное вымирание рода Компсонов. После того как он набросился на школьницу, проходящую мимо ворот, очевидно приняв ее за Кэдди, его подвергают кастрации. Образ Бенджи ("Блаженны нищие духом") ассоциируется с Христом ("агнцем Божьим") – в день Пасхи ему исполняется 33 года, но в душе он остается младенцем. Сама структура романа напоминает четвероевангелие. Три первых части так сказать "синоптические", повествующие голосами разных персонажей практически об одном и том же, и четвертая обобщающая часть, придающая рассказу отвлеченную символичность (Евангелие от Иоанна).
Вторая часть "2 июня 1910 года" – это внутренний монолог Квентина Компсона, студента Гарвардского университета, продолжающего рассказ о Компсонах, но по–своему, со своей точки зрения. Чтобы Квентин мог учиться в университете, Компсоны продали луг, примыкающий к их дому, одно из последних достояний семьи. По–прежнему важную роль в этой части играет Кэдди, вокруг которой концентрируется действие. Квентин² мучительно переживает нравственное падение Кэдди, которая ожидает ребенка от некоего Долтона Эймса. Чтобы скрыть позор, Компсоны срочно увозят Кэдди из Джефферсона и выдают замуж за Герберта Хэда, бросающего ее, когда он узнает, что она беременна. Квентин не в силах перенести позор сестры. Он решил покончить жизнь самоубийством. Относительно мотивов поведения Квентина существуют разные мнения. Некоторые критики, особенно американские, делают упор на противоестественной страсти Квентина к Кэдди. На самом деле дело обстоит гораздо сложнее. Для Квентина Кэдди олицетворяет собой счастливое прошлое, исчезнувшее, разрушившееся под воздействием нового времени . Прошлое и настоящее, как и в "Сарторисе", одна из центральных проблем в "Шуме и ярости". Квентин Компсон и его отец особенно остро ощущают ее. Они понимают, что их славное прошлое безвозвратно ушло и никогда не вернется. Понимает это и Фолкнер. Поэтому он и высказывает устами отца Компсона скептические и пессимистические афоризмы: "Ни одна битва не приводит к победе,–говорит он.–Битв даже не существует. Поле боя лишь раскрывает человеку глубину его заблуждений и его отчаяния, а победа – это только иллюзия, порождение философов и глупцов". Квентин же, разделяющий мысли отца, не столько говорит, сколько действует. Он, как и Бенджи, пытается удержать Кэдди в семье. Бенджи плачет, когда Кэдди заявляет, что убежит из дома: "Кэдди подошла, коснулась его: "Не плачь. Я не стану убегать. Не плачь!" Замолчал..." А Квентин, узнав о беременности Кэдди, решает принять вину на себя, принять страшное обвинение в кровосмешении. Он не хочет, чтобы она уходила из семьи, потому что с ней он, как и Бенджи, чувствует себя счастливым. Отсюда та лютая ненависть, которую он питает к Долтону Эймсу, Герберту Хэду. Они похитители того, что для него является самым дорогим на земле. Квентин усваивает спорный афоризм отца, что "человек – это совокупность его бед", что, когда перестаешь считать беды, бедой становится само время. Поэтому, решившись на самоубийство, Квентин разбивает часы, подарок отца. Он не хочет жить в этом современном времени, где ему все чуждо и враждебно, где нет Кэдди. "Кэдди, как ты можешь за этого прохвоста? Подумай о Бенджи, о папе, не обо мне",–говорит ей Квентин. Кэдди отвечает: "Но теперь говорю тебе и знаю, что мертва...", т. е. все былое, прошлое, что олицетворяла собой Кэдди, умерло, исчезло, больше не существует. Квентин, как Бенджи и Кэдди, фигура многозначная, образ не только живого человека, но и образ–символ, символ обреченности, гибели Компсонов. Об обреченности Компсонов говорит и название романа–слова Макбета из трагедии Шекспира:
Жизнь человека – тень ходячая, актер на час, Изображающий гордыню и страданья, Рассказанная полоумным повесть – Она шумна и яростна и ничего не значит.
Компсоны не могут остановить ход времени, они обречены, и гибель их запечатлена художником–реалистом в таких же сложных и трудных формах, какой являлась для писателя их подлинная жизнь.
Часть третья "6 апреля 1928 года" возвращает нас в современность. Здесь главным персонажем выступает Джейсон Комисон, брат Бенджи, Квентина и Кэдди. В серии фолкнеровских образов Джейсон – новое лицо. Он олицетворяет собой современный буржуазный порядок, пришедший на смену патриархальному прошлому американского Юга. Джейсон эгоистичен, вульгарен, груб, низок и подл, он лишен человечности. Джейсон присваивает деньг", присылаемые Кэдди на содержание дочери Квентины, стремится отправить Бенджи в приют для умалишенных. Фолкнер признавался, что Джейсон для него "самый отвратительный характер". В этой части писатель также использует прием внутреннего монолога, в роли рассказчика выступает Джейсон, события, падение дома Компсонов изображаются с его точки зрения.
Последняя, четвертая часть "8 апреля 1928 года" написана от лица автора. Фолкнер расширяет круг действующих лиц: главную роль играют слуги–негры, живущие в доме Компсонов, наблюдающие и комментирующие происходящие события как бы со стороны.
Гуманизм Фолкнера поднимается в этой части до больших высот. Негритянка Дилси, воспитавшая всех детей Компсонов, изображается как Человек с большой буквы, вобравший в себя лучшие человеческие качества: она справедлива, добра, человечна. Это она заботится о несчастном Бенджи, она находит в себе решимость возражать Джейсону – главе семьи и указывать на низость его поведения.
Четвертая часть написана ясно, не усложнена, как первая и вторая. Но роман нужно рассматривать как единое целое, где каждая часть имеет свое назначение. Безусловно, "Шум и ярость" одна из сложнейших книг Фолкнера.
Несмотря на трагизм и сложнейшую технику повествования, роман Фолкнера пронизан типичным фолкнеровским эмоциональным теплом, которое прежде всего исходит от героев–негров, особенно служанки Дилси, а также от любви несчастных Бенджи и Квентина к сестре.
Общий смысл романа – распад нежного семейства (подобно роману М.Е. Салтыкова–Щедрина "Господа Головлевы", с которым "Шум и ярость" роднит атмосфера сгущения зла и гнетущей обреченности) – не мешает не менее фундаментальному переживанию умиротворяющего юмора и всепрощения, апофеозом чего является проповедь священника в негритянской церкви. В этом смысле роман Фолкнера уникален.
Хотя Фолкнер использует здесь "поток сознания³", "Шум и ярость" – произведение реалистическое. Писатель вводит вставные новеллы, авторский комментарий, пользуется этими приемами для того, чтобы создать глубокие характеры, психологически мотивировать поступки и действия персонажей, чтобы передать всю сложность жизни своих героев, те важные перемены, которые происходили на американском Юге после гражданской войны.
Вспоминая о том, как был написан "Шум и ярость", Фолкнер говорил, что сначала он написал только первую часть – рассказ идиота, который ощущает предметы, но ничего понять не может. Потом, почувствовав, что чего–то не хватает, предоставил права рассказчика второму брату, полубезумному студенту накануне его самоубийства – снова неудача, потом третьему брату – беспринципному дельцу Джейсону – опять не то. И тогда в последней части автор сам выходит на сцену, пытаясь собрать историю воедино, – лишь для того, мол, чтобы потерпеть окончательную неудачу. При всей стройности фолкнеровского "воспоминания", судя по всему, это очередная легенда. Роман тщательно выстроен, в нем продумано каждое слово, каждая запятая, а четыре рассказчика необходимы Фолкнеру для "максимального приближения к правде".
"Шум и ярость – любимая книга Фолкнера. "Мое отношение к этой книге похоже на чувство, которое, должно быть, испытывает мать к своему самому несчастному ребенку, – рассказывал Фолкнер. Другие книги было легче написать, и в каком–то отношении они лучше, но ни к одной из них я не испытываю чувств, какие я испытываю к этой книге". 
Почему до сих пор так современны романы "Шум и ярость" и "Свет в августе – книга о падении старинного рода южной аристократии и роман о душе, задавленной духовной атмосферой американского Юга?
Наверное, потому, что есть в них всеохватывающая, всепроникающая мысль о сложности и даже необъяснимости происходящего, и отсюда – о трудностях отличать правого от виноватого, объяснять мотивы человеческих поступков. В то же время у Фолкнера предельно отчетливо представление о людях, несущих в себе зло, несущих его неистребимо, непоправимо, о людях, подобных фашиствующему Перси Гримму из "Света в августе" или Джейсону из "Шума и ярости".
При желании из Фолкнера можно вычитать что угодно. Но главное, наверное, в том, что Фолкнер, как писатель, всю жизнь пытался рассказать фактически одну и ту же повесть борьбы человека с обстоятельствами, с собой, с окружением.
Образы:
Квентин, наиболее интеллигентный и страдающий ребенок семейства Компсонов, является лучшим примером повествовательной техники Фолкнера в романе. Мы видим его начинающим студентом Гарварда, блуждающим по улицам Кэмбриджа, раздумывая о смерти и вспоминая отчуждение от семьи сестры Кэдди. Как и в первой части, повествование ведется не линейно, хотя разделение на две истории, про жизнь Квентина в Кембридже с одной стороны, и, его воспоминания, с другой, вполне различимы.

Наиболее навязчивые мысли Квентина связаны с девственностью и порядочностью Кэдди. Он разделяет южные идеалы галантности и старается заступаться за женщин, и в особенности за свою сестру. Когда Кэдди начинает увлекаться беспорядочными половыми связями, Квентин приходит в ужас. Квентин обращается за помощью и советом к отцу, но тот отвечает, что девственность — это навязчивая выдумка общества и не имеет особого значения. Так же он сказал Квентину, что время все вылечит. Квентин тратит много времени на то, чтобы убедить отца в его неправоте, но безрезультатно. Незадолго до того, как Квентин отправляется в Гарвард, осенью 1909, Кэдди беременеет от Далтона Эймса, конфликтующего с Квентином. После двух драк, которые Квентин с позором проигрывает, Кэдди обещает брату, ради его пользы, больше не общаться с Далтоном. Пытаясь взять на себя часть вины за внебрачного ребенка, Квэнтин сообщает отцу что сестра забеременела от него, но отец понимает, что тот врет. Квентин считает, что должен взять на себя ответственность за грехи Кэдди. Беременная и одинокая Кэдди выходит замуж за Герберта Хэда, которого Квентин находит неприятным, но Кэдди решительна: она должна выйти замуж до рождения ребенка. Но в итоге Герберт узнает, что ребенок не его, и оставляет мать с дочерью в позоре. Блуждания Квентина по Гарварду полны горя по потере Кэдди. Случайно он встречается с маленькой итальянской девочкой, которая не говорит по английски. Он часто называет ее сестренкой и тратит много времени на то чтобы завязать общение и отвести ее домой, впрочем, безрезультатно. Он с грустью размышляет о падении и нищете юга Америки после гражданской войны. Из-за того, что он больше не может существовать в безнравственном мире, который его окружает, Квентин оканчивает жизнь самоубийством.

Большинство читателей, называющих часть Бенджи сложной для восприятия, говорят о части Квентина, как о попросту невозможной. Не только хронология событий постоянно и неожиданно меняется, но и зачастую (особенно в конце), Фолкнер полностью игнорирует любое подобие грамматики, правописания и пунктуации, вместо этого используя хаотичные наборы слов, фраз и предложений, без указаний на то где начинается одна и заканчивается другая. Этот беспорядок должен подчеркнуть депрессию Квентина и ухудшающееся состояние его разума.
Подробности:
1. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D8%F3%EC_%E8_%FF%F0%EE%F1%F2%FC#.D0.A7.D0.B0.D1.81.D1.82.D1.8C_1:_7_.D0.B0.D0.BF.D1.80.D0.B5.D0.BB.D1.8F_1928
2. http://stud-help.ru/view_art.php?id=18&c=Zarubezhnaya_literatura
12. Великий Гэтсби.
Краткое содержание: http://briefly.ru/ficdzherald/velikij_getsbi/
«Американская мечта» — это мечта о земном святилище для «человека-одиночки»: в Америке, в этой стране всеобщего равенства рядовому человеку не закрыт путь на самые верхние ступени общественной лестницы.
Согласно эссе Фолкнера «О частной жизни», каждому человеку дано «право личного достоинства и свободы». И от поколения к поколению передавался этот идеал осуществленного равенства («для любого человека земли здесь найдется место, для бездомного, угнетенного, обезличенного»). Говоря словами Фолкнера, «нам даже не дано было принять или отвергнуть мечту, ибо мечта уже обладала и владела нами с момента рождения».
Так же неосознанно владеет она Джеем Гэтсби. Правила, которые он с юности для себя установил, — это в своем роде законченный кодекс поведения для всякого верующего в «мечту» и твердо вознамерившегося старанием, бережливостью, трезвым расчетом и упорным трудом пробить себе путь в жизни, собственным примером доказать, что шансы равны для всех и решают только качества самого человека.
Однако Гэтсби ведомы и устремления совсем другого рода — не утилитарные. И такие устремления тоже созвучны «мечте». Она внушала, что в Америке человек волен сам выбрать себе судьбу и ничто не мешает ему жить в гармонии с самим собой. Она говорила,что в стране, где всем хватает места под солнцем и перед каждым открыто множество нехоженых троп, человек вновь безгранично свободен и может вновь сделаться «естественно» счастлив, как был свободен и счастлив Адам.
И, осуществляя свое право на счастье — на личную независимость, материальный достаток, семейное благополучие, — он тем самым восстанавливает и гармонию социальных отношений. Утверждая себя, он помогает осуществляться человеческой общности, в фундаменте которой, по словам Фолкнера, лежат «личное мужество, честный труд и взаимная ответственность».
В некоторых отношениях Гэтсби — это законченный «новый Адам», каких и до Фицджеральда немало прошло через американскую литературу. Но в 20-е годы что-то всерьез поколебалось в представлениях о «мечте». Может быть, впервые и сама «мечта» начала осознаваться как трагическая иллюзия.
Гэтсби
ГЭТСБИ (англ. Jay Gatsby) — герой романа Ф.Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби» (1925). В судьбе Г. иронически переиначивается средневековый сюжет поисков священного Грааля (см. Парсифаль). Правда, странствия и подвиги Г. приводят к трагическому итогу. Уроженец Северной Дакоты, сын бедных фермеров-неудачников, Джеймс Гэтц, как пишет автор, «выдумал себе Джея Гэтсби в полном соответствии со вкусами и понятиями семнадцатилетнего мальчишки и остался верен этой выдумке до самого конца». Однажды он попал на борт роскошной яхты, великолепие которой так поразило воображение фермерского сына, что он поклялся себе стать таким же богатым, как яхтовладелец. Другим судьбоносным событием его юности стало увлечение молоденькой аристократкой Дэзи. Внушив себе любовь к «прекрасной даме», он решает посвя тить свою жизнь обретению богатства, мирской славы и сердца Дэзи.
Превратившись из ординарного Джеймса Гэтца в преуспевающего дельца с якобы оксфордским образованием, Г. приезжает в громокипящий Нью-Йорк. Там его неуемное поклонение богатству быстро приносит успех, выражением которого становится вилла-дворец в престижном районе Лонг-Айленда и чуть не ежедневно устраиваемые им роскошные вечеринки для местных знаменитостей. Наивно мечтая стать притчей во языцех у сильных мира сего, он напускает на себя ореол демонической таинственности. Не случайно многие знакомые Г. распускают о нем сплетни, будто этот нувориш — «немецкий шпион», «племянник Гинденбурга», а то и беглый убийца. Никому неведомо, что все эти широкие жесты эксцентричного богача преследуют единственную цель — привлечь к себе внимание Дэзи. Ныне она жена Тома Бьюкенена, ближайшего соседа Г. В конце концов Г. добивается своей главной жизненной цели и тайком завладевает Дэзи, точно так же, как он приобрел модный гардероб, элегантный автомобиль и роскошную виллу на побережье. Но финал стремительно-эфемерного взлета Г. к богатству и счастью нелепо-трагичен: его убивает муж любовницы Тома Бьюкенена.
Трагедия жизни Г. состоит в том, что он оказался чужд тому классу, к которому он мечтал и пытался приобщиться. Г. обречен на одиночество. Он был одинок в жизни, когда, покинутый своими гостями, стоял вечерами на берегу и тоскливо всматривался в далекий зеленый огонек у дома Бьюкененов. И так же одинок он оказался после смерти: никто из бесчисленных приятелей и знакомцев — в том числе и «прекрасная дама» — не пришел проводить его в последний путь.
Образ «великого Г.» нарисован автором с искренней симпатией, но в то же время и с изрядной долей иронии. Г,— американский «герой нашего времени», так называемого «века джаза», легкомысленно-веселой, но недолгой поры послевоенного процветания Америки. Г., как тип «века джаза», олицетворяет мечтательный идеализм бедных провинциалов и неминуемый крах их мечтаний после жестокой сшибки с безжалостной реальностью. В этом Г. можно сравнить с драйзеровским Клайдом Гриффитсам. Г.— «великий», потому что он типичный для американской мифологии 1920-х гг. «человек-который-сам-себя-сделал». Но его «величие» несколько пародийного свойства. Этот лонг-айлендский Трималъхион внутренне так и остался плебеем, и его тяга к утонченному аристократизму обернулась лишь любовью к «помпезной, вульгарной и мишурной красоте». Не зря критик М.Гайсмар остроумно сравнил Г. с босяком Гекльберри Финном, поставившим себе целью повторить путь мультимиллиардера Вандербильта.
17. Ремарк. На западном фронте без перемен. Проблемы и конфликты.
Краткое содержание: http://briefly.ru/remark/na_zapadnom_fronte_bez_peremen/