Западная медицинская традиция и типология «видов медицины»

vix medicatrix naturae). Эта 
доктрина долго обсуждалась в медицине и 
только в XIX в. была схематизирована как 
«самоограничивающая 
ся болезнь». Могу-
щественная современная медицина может 
легко адаптировать эту концепцию: боль-
шинство болезней, с лечением или нет, са-
моограничивающиеся [12, с. 12].
Библиотечная медицина Средних веков в 
чем-то схожа с информационным взрывом, 
характеризующим современный медицин-
ский мир (впрочем, не только медицинский). 
Наряду с этим главным вкладом, заключав-
шимся в сохранении и развитии греко-рим-
ского наследия, эта эпоха (с V в. до появления 
печатного станка) также кардинально изме-
нила природу медицинских институтов. Из 
этой эпохи до нас дошли три наиболее важ-
ные вещи: больницы, иерархическое деление 
медиков и университеты, где обучалась меди-
цинская элита [12, с. 20].
Период доминирования традиций би-
блиотечной медицины, по мнению запад-
ных историков медицины, продолжался до 
конца XVIII в. Особое место среди клини-
цистов эпохи раннего нового времени за-

---

П.Э. Ратманов
149
нимает Томас Сиденгам (
Thomas Sydenham). 
Названный «английским Гиппократом», он 
призывал к возвращению медицины в эмпи-
рическое русло, как ее определял «отец меди-
цины». Он писал о том, что медицина должна 
тщательно описывать болезни (он дал описа-
ние подагры, истерии, натуральной оспы и 
других заболеваний). После постановки кор-
ректного диагноза необходимо приниматься 
за эмпирический поиск лекарств. Он широко 
пропагандировал новое лекарство из Нового 
Света – хинин (раньше называемый перуан-
ской корой, иезуитской корой, что отражало 
ее происхождение) для лечения перемежаю-
щейся лихорадки (малярии). 
Опыт Сиденгама с применением перуан-
ской коры полностью изменил всю концепцию 
болезни. Хотя он все еще придерживался гип-
пократовского гуморализма, казалось, что хи-
нин полностью прекращает перемежающую-
ся лихорадку, ее причину и последствия. Это 
казалось специфическим, крайне эффектив-
ным средством против одного заболевания у 
всех пациентов. Это обстоятельство вдохнуло 
в него веру, что болезни можно классифици-
ровать, так же как ботаники классифицируют 
растения, и что вариации болезней и симпто-
мов у людей случайны, как различия между 
фиалками или другими цветами.
Размышления Сиденгама можно считать 
поворотной точкой в развитии клиническо-
го мышления. Это побудило поколения по-
следующих врачей создавать новые класси-
фикации болезней. И что еще более важно 
– начался современный процесс кропот-
ливой дифференциации между болезнью и 
человеком, страдающим от этой болезни, а 
также определения тех универсальных осо-
бенностей каждого вида болезней, которые 
позволяют создать специфическую рацио-
нальную терапию. По иронии судьбы Си-
денгам считал себя хорошим последователем 
Гиппократа, но эти размышления привели 
его к медицинской дилемме: как сохранить 
веру в индивидуальность каждого пациента 
и в то же время применять более общие от-
крытия научно обоснованного диагноза и 
терапии [12, с. 38]?
В XIX в. 
больничная медицина была в 
какой-то части ярко выраженной медициной 
у постели больного с новыми диагностиче-
скими и терапевтическими инструментами, 
но также и более высокой медицинской ком-
петентностью, которую мы сейчас ожидаем 
от современных больниц. Фраза «больнич-
ная медицина» («госпитальная медицина») 
для историков медицины имеет специфи-
ческое значение. В отдельности больницы, 
возникшие на заре эпохи Средневековья, и 
«медицина» в значении медицинской прак-
тики имеют гораздо более длительную исто-
рию. Тем не менее, «больничная медицина» 
– это удобное условное обозначение важного 
явления, которое возникло и расцвело в ме-
дицинских кругах Франции, особенно в Па-
риже, между 1789 и 1848 гг. [17].
Этот французский период иногда опи-
сывают как «медицинская революция», воз-
можно в связи с тем, что он вырос из поли-
тической революции. Изменения сознания 
врачей в данную эпоху включали введение 
хирургического мышления в медицину. В то 
время как врачи традиционно занимались 
целиком всем телом (с его соками, спирита-
ми (душами) или другими общими концеп-
циями болезни), хирурги всегда имели дело 
с локальным: абсцессами, переломами ко-
стей, специфической патологией, требующей 
определенного вмешательства в конкретном 
месте. С возвышением французских меди-
цинских школ слово
 lesion («поражение», 
«повреждение») приобрело медицинское 
значение. Поражение как патологическое 
изменение, возникшее вследствие болезни. 
Его можно увидеть – с микроскопом или без 
него. Врачей учили думать хирургическими 
категориями, и плотные части тела стали не-
посредственно изучаться медициной.
Французская больничная медицина ос-
новывалась на трех столпах, не абсолютно 
новых, но вместе составлявших новый взгляд 
на болезнь. Этими тремя колоннами были: 
1) физикальный диагноз, 2) взаимосвязь кли-
ники и патологии и 3) использование боль-
шого числа случаев для прояснения диагно-
стики и разработки терапии [12, с. 46].

---