Занимательная психология

Я вас любил так искренно, так нежно,
как дай вам Бог любимой быть другим!

В некоторых языках слово «любить» относится только к этой второй группе. Украинец не скажет: «Я кохаю музику». И надо полагать, что это правильно.

В русском языке, в словах, производных от слова «любовь», тоже есть определенные оттенки. «Так же смешно было бы сказать: он ее любитель, как: он любовник наук и художеств», – писал Денис Иванович Фонвизин в своем «Опыте Российского сословника».
Словом «люблю» нельзя бросаться налево и направо, относиться к нему легкомысленно.
А бывает ли все‑таки любовь с первого взгляда?
Конечно, бывает. Любовь может вырасти из дружбы, но может вырасти из влечения, появившегося в начале знакомства, и быть усилена потом дружбой. И тот и другой путь закономерен, но в любви, развившейся в результате длительной симпатии, уже проверенной временем, труднее ошибиться, она чаще бывает прочнее. Если же влечение с первого взгляда не подкрепляется потом дружбой, оно может растаять как дым и не перерастет в любовь.
Вот как обыграл тему «вечной любви» поэт Николай Гумилев [6] :
На утре памяти неверной
Я вспоминаю пестрый луг,
Где царствовал высокомерный,
Мной обожаемый индюк.
Была в нем злоба и свобода,
Был клюв его как пламя ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.
Ни шоколад, ни карамели,
Ни ананасная вода
Меня утешить не умели
В сознаньи моего стыда.
И вновь пришла беда большая,
И стыд, и горе детских лет:
Ты, обожаемая, злая,
Мне гордо отвечаешь: «Нет!»
Но все проходит в жизни зыбкой –
Пройдет любовь, пройдет тоска,
И вспомню я тебя с улыбкой,
Как вспоминаю индюка.

Любовь, как и дружба, растет и крепнет под влиянием привычки. Правильные, хорошие отношения в семье именно потому и укрепляют и усиливают любовь, что делают ее привычной. Безусловнорефлекторное чувство усиливается условнорефлекторным, а любовь человека, как и все его эмоции, вся его деятельность, сильны не безусловно‑, а условнорефлекторными их компонентами.

В глубоком и богатом чувстве любви гармонично сочетаются все ее стороны, и в этом ее основная психологическая сущность. Сопоставляя то, о чем я рассказал, с различными известными вам из литературы и из жизни историями любви, вы сами еще лучше разберетесь в этом вопросе.
Странник идет, опираясь на посох –
Мне почему‑то припомнилась ты.
Едет коляска на красных колесах –
Мне почему‑то припомнилась ты.
Вечером лампу зажгут в коридоре –
Мне непременно припомнишься ты.
Что б ни случилось на суше, на море,
Или на небе – мне вспомнишься ты.

Вспоминая эти строчки Ходасевича, поэт Максимилиан Волошин говорил: «Лучше и лаконичнее о любви еще никто не сказал!»

Любовь и голод
«Любовь и Голод – два родных брата, две коренных основы всего живущего.
Все, что живет, – движется, чтобы питаться; и питается, чтобы воспроизводить.
Любовь и Голод – цель их одна: нужно, чтобы жизнь не прекращалась, собственная и чужая – все та же, всеобщая жизнь».
Так в 1878 г. в своем стихотворении в прозе «Два брата» И. С. Тургенев показал их неразрывную связь.
Действительно, инстинкт продолжения рода, как и чувство голода и жажды, присущи и человеку, и животному.
Но оба претерпели изменения, вызванные общим процессом социализации личности.
Голод, который утоляется жареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Еще многообразнее изменяется любовь.
«Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних, – писал в конце XIX в. один известый философ. – Во‑первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие. Во‑вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу… и, наконец, появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нет?»
Но, к сожалению, и в наше время еще не всегда бывает так, как мечтал этот философ. Скажу об этом словами Владимира Солоухина:
«Есть два типа мужчин. Одни, чем больше женской любви выпало на их долю, относятся к этой любви все с большим презрением, все грязнее. Вся похабщина по отношению к женщине от них. Все оскорбительные и отвратительные слова – от них. Другие все больше ценят любовь, относятся к женщине все нежнее, все благодарнее».
Вторых пока что значительно меньше, но именно они идут по верному пути развития человечества.
Инстинкт сохранения рода
Вспомним замечательное стихотворение в прозе Тургенева «Воробей».
«Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня.
Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собой дичь.
Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого воробья, с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.
Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.
Он ринулся спасать, он заслонил собою свое детище… но все его маленькое тело трепетало от ужаса, голос его одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!
Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все‑таки он не мог усидеть на своей высокой безопасной ветке… Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.
Мой Трезор остановился, попятился… Видно, и он признал эту силу.
Я поспешил отозвать смущенного пса и удалился благоговея. Да, не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой, героической птицей, перед любовным ее порывом…
Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь».
На первый взгляд, в подобных случаях животные действуют вопреки инстинкту. Но это не так. Просто инстинкт продолжения рода сильнее инстинкта самосохранения, что биологически понятно и целесообразно. Об этом говорит и Тургенев, заключая стихотворение в прозе «Воробей».
Кто любит музыку?
Мой знакомый считал, что опера – это наиболее дорогостоящий шум. С этим мнением, конечно, мало кто согласится, по крайней мере вслух! Оперу, как и вообще музыку, любят не все, а если и любят, то разную и по‑разному.
Эмоциональная реакция на музыку имеет две стороны: безусловно– и условнорефлекторную. Первая определяется законами акустики и физиологией слухового аппарата.
Некоторые сочетания звуков воспринимаются как неблагозвучные, оставляют неприятное ощущение, – это диссонансы. Другие сочетания звуков благозвучны. Сыграйте или попросите кого‑нибудь громко сыграть на рояле два сочетания звуков, изображенных на рисунке, и вы убедитесь, что одно из них неприятно, а другое приятно для слуха.

Условнорефлекторное влияние музыки определяется различным музыкальным воспитанием. У каждого, например, есть любимые мелодии, с которыми связаны определенные приятные воспоминания. Зная условия, в которых создавалось музыкальное произведение и как его понимал сам композитор, мы полнее, глубже и с большим интересом воспринимаем его. Иными словами, мы учимся восприятию музыки.

Мой приятель, так непочтительно отзывающийся об опере, просто не получил музыкального воспитания.
Но немалую роль в положительной эмоциональной реакции человека на музыку может сыграть подражание.
«Всем моим подругам, с мнением которых я считаюсь, нравится новая пластинка. Ах, какая она прелесть!» – так не только говорят, но и чувствуют те, кому мода заменяет собственный вкус.
К сожалению, мода на современные дискотеки часто развивает у молодежи вместо любви к хорошей музыке вредную для организма привычку к диссонансам.
Абстрактная живопись
– Почему это портрет? – сказала посетительница американской выставки в Москве, рассматривая картину столпа абстрактной живописи Жоана Миро. – Это ведь просто веселенькие обои или ситчик.