Виноваты звезды

Глава 15
Через несколько дней в доме Огастуса наши родители и мы с Гасом,
втиснувшись за круглый обеденный стол, ели фаршированные перцы.
Стол был застелен скатертью, которую, по уверениям Гасова папаши,
последний раз доставали в прошлом веке.
Мой папа
: Эмили, это ризотто…
Моя мама
: Просто объеденье.
Мама Гаса
: О, спасибо. С удовольствием дам вам рецепт.
Гас
, 
поглотив кусочек
: Знаешь, первое впечатление — не «Оранжи».
Я
: Верное замечание, Гас. Хоть и вкусно, но не «Оранжи».
Моя мама
: Хейзел!
Гас
: На вкус это как…
Я
: Как пища.
Гас
: Именно. На вкус это, как пища, искусно приготовленная. Но ей
недостает, как бы деликатно выразиться…
Я
: Непохоже, чтобы Бог собственноручно приготовил рай в виде
перемены из пяти блюд, поданных со светящимися шарами
ферментированной пузырящейся плазмы на столик у самого канала,
где вы сидите под дождем из настоящих цветочных лепестков.
Гас
: Удачно сказано.
Папа Гаса
: Своеобразные у нас детки.
Мой папа
: Удачно сказано.
Через неделю после этого ужина Гас попал в реанимацию с болью в
груди. Его оставили на ночь, поэтому на другое утро я поехала к нему
в «Мемориал». Я не была здесь с тех пор, как навещала Айзека. В
«Мемориале» не было надоевших ярких стен, раскрашенных в
основные цвета, или картин в рамах, изображавших собак за рулем

---

автомобиля, как в детской больнице, но голые стены пробудили во мне
ностальгию 
по 
детской. 
«Мемориал» 
был 
невероятно
функциональным. Пункт хранения. Накопитель. Прематорий.
Когда лифт открыл двери на четвертом этаже, я увидела миссис
Уотерс, которая ходила по коридору, разговаривая по мобильному. При
виде меня она быстро закончила разговор, подошла обнять меня и
предложила подвезти тележку.
— Не надо, я справлюсь, — ответила я. — Как Гас?
— У него была трудная ночь, Хейзел, — начала рассказывать она. —
Сердце работает на пределе. Ему велели ограничить активность. С
этого дня — только инвалидное кресло. Назначили новое лекарство,
которое должно эффективнее снимать боль. Только что приехали его
сестры.
— О'кей, — произнесла я. — Можно его увидеть?
Она обняла меня и стиснула плечо. Я почувствовала себя странно.
— Ты знаешь, что мы тебя любим, Хейзел, но сейчас нам нужно
побыть семьей. Га с с этим согласился. Ладно?
— Ладно, — ответила я.
— Я скажу, что ты приходила.
— Ладно, — сказала я. — Я тогда тут почитаю немного.
Она пошла обратно в палату, где лежал Гас. Я все понимала, но я
скучала по нему и не могла избавиться от мысли, что упускаю
последний шанс увидеться и попрощаться. В зоне ожидания, с
коричневым ковром и мягкими стульями, обитыми коричневой тканью,
я присела на двухместный диванчик, поставив тележку с баллоном
между коленей. Сегодня на мне были кеды и футболка с надписью
«Это не труба», в точности как две недели назад, в День диаграммы
венна, а Гас меня не увидит. Я начала просматривать на телефоне
снимки за последние месяцы, будто рисованный в блокноте мультик
наоборот, начиная с Гаса и Айзека у дома Моники и заканчивая
первым снимком Огастуса, который я сделала в машине по дороге к
Сексуальным костям. Казалось, сто лет прошло. Все было
мимолетным и в то же время бесконечным. Некоторые бесконечности
больше других бесконечностей.

---

Через две недели я катила кресло с Гасом по парку искусств к
Сексуальным костям, положив ему на колени бутылку очень дорогого
шампанского и свой кислородный баллон. Шампанское подарил один
из врачей Гаса — такая уж Огастус Уотерс натура, вдохновляет врачей
отдавать детям лучшее шампанское. Мы сели — Гас в своем кресле, я
на влажную траву — так близко к Сексуальным костям, как удалось
подкатить кресло. Я указала на малышей, подначивавших друг друга
пропрыгать через остов грудной клетки до плеча. Гас негромко
сказал — я едва расслышала его сквозь гам:
— В прошлый раз я представлял себя ребенком. В этот раз —
скелетом.
Шампанское мы пили из бумажных стаканчиков с Винни-Пухом.

---

---