Виноваты звезды

часть?
— Очень хорошо знаю, — сказала я.
— И потом, когда мне все нутро выжгли химиотерапией, отчего-то я
решил по-настоящему надеяться — не конкретно на выживание; меня,
как Анну, охватили глубокое волнение и чувство благодарности за
простую возможность восхищаться всем, что нас окружает. Но
Каролин с каждым днем становилось хуже. Вскоре ее отпустили
домой, и были минуты, когда мне казалось, что у нас могут быть
настоящие, ну, отношения, но в действительности этого быть не могло,
потому что у нее отсутствовал фильтр между мыслями и языком, что
было печально, неприятно и нередко обидно. Но нельзя же бросать
девушку с опухолью мозга! И ее родителям я понравился, и младший
брат Каролин оказался замечательным сорванцом, как же можно было
ее бросить? Ведь она умирала! Тянулось все это целую вечность.
Почти год я встречался с девушкой, которая ни с того ни с сего
начинала смеяться, указывала на мой протез и звала меня Культяпкой.
— Господи, нет, — сказала я.
— Да! Это, конечно, все опухоль, сожравшая ее мозг. Или не
опухоль, черт ее разберет. У меня не было способа выяснить, они же
были неразделимы, Каролин и опухоль. Болезнь брала свое, и Каролин
взяла в привычку повторять одни и те же истории и смеяться над
собственными комментариями, и так по сто раз на дню. Она неделями
повторяла шутку: «Ноги у Гаса классные, только одной не хватает»,
после чего начинала хохотать, как маньяк.
— О, Гас… — пролепетала я. — Это… — Я не знала, что сказать.
На меня он не смотрел, и мне казалось нескромным смотреть на него.
Я чувствовала, что он глядит вперед. Он вынул сигарету изо рта,
посмотрел на нее, покатал большим и указательным пальцами и снова
сунул в рот.
— Надо отдать должное, — заметил он, — у меня действительно
классная нога.

---

— Мне очень жаль, — сказала я. — Мне правда очень, очень жаль.
— Все нормально, Хейзел Грейс. Но если договаривать до конца,
когда мне показалось, что в группу поддержки явился призрак
Каролин Мэтерс, я вовсе не обрадовался. Я смотрел, но желания не
испытывал, если ты понимаешь, о чем я. — Он вынул из кармана
сигаретную пачку и убрал сигарету обратно.
— Мне очень жаль, — снова извинилась я.
— Мне тоже, — произнес он.
— Я никогда так с тобой не поступлю, — пообещала я ему.
— А я бы не возражал, Хейзел Грейс. Большая честь ходить с
сердцем, разбитым тобой.

---

---