Верь в любовь повесть в рассказах

БА­РА­БАН
В при­от­к­ры­тую дверь учи­тель­ской Лень­ка часто ви­дел ви­сев­ший на сте­не на кожаном ремне боль­шой, с красными лакированными боками, ба­ра­бан. Он был бле­стя­щий и очень тор­же­ст­вен­ный. Лень­ка знал мно­го хо­ро­ших пе­сен о ба­ра­бан­щи­ках, за­ме­ча­тель­ных сти­хов и на школьных концертах исполнял их со сцены. Дав­но маль­чи­ку хо­те­лось по­дой­ти к ба­ра­ба­ну и по­дер­жать его в ру­ках. Но сде­лать этого не уда­ва­лось.
На тор­же­ст­вен­ных ли­ней­ках в ба­ра­бан бил стар­ше­клас­с­ник Игорь. Он шел за гор­ни­стом строгий, под­тя­ну­тый, в белой рубашке, и ба­ра­бан­ные дубовые па­ло­чки бы­с­т­ро мель­ка­ли в его ру­ках. "Там-там, тра-та-там", – гром­ко и кра­си­во "вы­го­ва­ри­ва­ли" они. И хо­тя вид яр­ко на­чи­щен­но­го гор­на и его мощ­ный звук то­же при­вле­ка­ли к се­бе, но Лень­ка больше смот­рел на ба­ра­бан и слу­шал толь­ко его.
И вот од­наж­ды Игорь по­до­шел к Лень­ке на пе­ре­ме­не и, по­смот­рев на не­го вни­мат­е­ль­но, ска­зал:
- Ты, я ви­жу, лю­бишь ба­ра­бан... В об­щем, ско­ро ме­ня при­ни­ма­ют в ком­со­мол, и по­э­то­му ба­ра­бан я дол­жен пе­ре­дать дру­го­му. Мы с пи­о­нер­во­жа­той дол­го ду­ма­ли, кто бу­дет ба­ра­бан­щи­ком по­сле ме­ня, и ре­ши­ли, что бу­дешь ты.
- Я?! – чуть слыш­но вы­мол­вил Лень­ка.
Он не ве­рил своему сча­стью. По­че­му они ре­ши­ли, что ба­ра­бан­щи­ком дол­жен стать имен­но он? Мо­жет быть, за­ме­ти­ли, как он восторженно смот­рит на ба­ра­бан? А мо­жет, по­ду­ма­ли, раз хо­ро­шо учит­ся, зна­чит до­сто­ин? Но ма­ло ли дру­гих, ко­то­рые то­же учат­ся не­пло­хо... И все-та­ки, не­смот­ря на со­мне­ния, Лень­ке ка­за­лось, что по-дру­го­му и быть не мог­ло.
В тот же день по­сле уро­ков Игорь при­нес ба­ра­бан в класс и по­ве­сил его Лень­ке на шею. Ска­зал:
- Ско­ро бу­дет от­ме­чать­ся день рож­де­ния пи­о­нер­ской ор­га­ни­за­ции, и на тор­же­ст­вен­ной ли­ней­ке ты пой­дешь вме­сто ме­ня. А до это­го дол­жен на­у­чить­ся об­ра­щать­ся с ба­ра­ба­ном и хо­ро­шо сту­чать па­лоч­ка­ми. По­про­буй...
Лег­ко ска­зать... Лень­ка сто­ит с ба­ра­ба­ном на гру­ди, чуть дыша. Бо­ит­ся до не­го до­тро­нуть­ся. Ла­до­ни от вол­не­ния вспо­те­ли. От на­пря­же­ния па­лоч­ки в ру­ках дро­жат. Но все-та­ки стук­нул по ба­ра­ба­ну раз, сла­бо, ос­то­рож­но, слов­но по жи­во­му су­ще­ст­ву, ко­то­ро­му мо­жет быть боль­но.
- Сме­лее, – ска­зал Игорь.
Лень­ка сно­ва уда­рил. Но ба­ра­бан из­дал в от­вет стран­ный звук – слов­но кто-то гром­ко квак­нул.
- Сде­лай вот так. Это же очень про­сто, – ска­зал Игорь и рит­мич­но по­сту­чал ла­до­ня­ми по пар­те.
Лень­ка по­про­бо­вал сде­лать то же са­мое на ба­ра­ба­не. Ба­ра­бан в от­вет опять квак­нул. Лень­ка по­про­бо­вал еще не­сколь­ко раз, но все бы­ло неудачно.
На сле­ду­ю­щий день, по­мо­гая Игорю, учить Лень­ку ста­ла пи­о­нер­во­жа­тая. Са­ма сту­чать на ба­ра­ба­не она не уме­ла, но обстоятельных со­ве­тов да­ва­ла мно­го. Од­на­ко мастерства это Леньке не прибавило.
- У те­бя что, со­всем нет слу­ха? – спро­си­ла, наконец, она растерянно и устало.
- По­че­му нет... Я не­мно­го на гар­мош­ке умею иг­рать, – от­ве­тил Лень­ка. Он дей­ст­ви­тель­но иг­рал на гар­мош­ке, по­да­рен­ной ро­ди­те­ля­ми на день рож­де­ния, не­сколь­ко про­стых мелодичных пе­се­нок вроде «Во поле береза стояла. Во поле кудрявая стояла. Ай, люли, стояла…» Уж очень хотелось отцу и матери, чтоб во время шумных застолий у них дома, он сыграл для гостей. Но барабан его, конечно, привлекал больше, чем гармошка.
Лень­ке вдруг пред­ста­ви­лось, что он не на­у­чит­ся сту­чать на ба­ра­ба­не, и тог­да ба­ра­бан­щи­ком на­зна­чат дру­го­го. А по­че­му бы нет? Че­рез не­де­лю бу­дет тор­же­ст­вен­ная ли­ней­ка. Не ста­нут же ее от­кла­ды­вать до тех пор, по­ка он наберется опыта.
Так про­шло еще два дня. Лень­ка с ут­ра до но­чи сту­чал ру­ка­ми по все­му, что по­па­да­лось под ру­ки. Сту­чал по школь­но­му ран­цу, пар­те, по сто­лу, стуль­ям, по сте­не и да­же по спи­нам то­ва­ри­щей.
Тре­ни­ру­ясь каж­дую сво­бод­ную ми­нут­ку, Лень­ка кое-че­му на­у­чил­ся. И все-та­ки он со­мне­вал­ся: сто­ит ли пор­тить ре­бя­там тор­же­ст­во, му­чить их слух, крас­неть са­мо­му... Обид­нее все­го бы­ло то, что маль­чиш­ка, ко­то­ро­му од­но­клас­с­ник и то­ва­рищ Игоря пе­ре­дал "по на­след­ст­ву" пи­о­нер­ский горн, бы­с­т­ро на­у­чил­ся трубить и, на­дув пузырями ще­ки, с красной физиономией ста­ра­тель­но по­ка­зы­вал, как это у не­го хо­ро­шо по­лу­ча­ет­ся.
На оче­ред­ной ре­пе­ти­ции Лень­ка опять ча­с­то сби­вал­ся с рит­ма, и пи­о­нер­во­жа­тая сто­яла блед­ная и рас­те­рян­ная. Гля­дя на нее, Лень­ка еще боль­ше вол­но­вал­ся.
- При­дет­ся те­бе взять ба­ра­бан до­мой. Ночь не спи, а на­у­чись, – ска­за­ла она ему на­пос­ле­док.
И вот Лень­ка ос­тал­ся с ба­ра­ба­ном на­е­ди­не. По­ло­жил его в кух­не на стол, а сам сел на­про­тив. Он дол­го смот­рел на не­го, гла­дил крас­ные бле­стя­щие бо­ка, а по­том ос­то­рож­но по­сту­чал паль­ца­ми по ту­го на­тя­ну­той бе­лой ко­же - слов­но к не­му в ду­шу по­сту­чал­ся... «Ну что ты кап­риз­ни­ча­ешь?» – ти­хо спро­сил он. И ба­ра­бан вдруг ото­звал­ся. Ото­звал­ся дол­гим гу­дя­щим зву­ком. Не­по­нят­но, что он хо­тел ска­зать. Мо­жет, вы­ра­зил свое не­до­воль­ст­во Лень­кой?..
Дол­го Лень­ка си­дел, не при­ка­са­ясь к ба­ра­ба­ну. Из ком­на­ты до­но­сил­ся звук те­ле­ви­зо­ра - по­ка­зы­ва­ли ин­те­рес­ный фильм, который смотрела вся семья. Но Лень­ке бы­ло не до филь­ма. На­ко­нец он взял па­лоч­ки и не­гром­ко за­пел:
Средь нас был юный ба­ра­бан­щик,
В ата­ках он шел впе­ре­ди…
У Лень­ки по­лу­чи­лось так хо­ро­шо, что сам уди­вил­ся. Каж­дое сло­во в пес­не чув­ст­во­вал, и петь ему бы­ло очень при­ят­но. Так бы и пел це­лый ве­чер. В ритм ме­ло­дии он стал уда­рять па­лоч­ка­ми по ба­ра­ба­ну. По­лу­ча­ет­ся! Рань­ше про­стую дробь вы­бить не мог, а те­перь пес­не ак­ком­па­ни­ру­ет! По­том еще од­ну пес­ню спел - и опять ба­ра­бан от­ве­чал по­слуш­но и кра­си­во. Вот что значит ответственность перед коллективом!


ПУЛЬКА
В школе для старшеклассников устраивали уроки стрельбы – сдавали нормы ГТО, что расшифровывалось как «готов к труду и обороне». В солнечный осенний день после последнего урока физкультурник и трудовик по совместительству, приземистый и шустрый, Ахат Ренатович повел группу восьмиклассников в ближайший глубокий овраг, неся на плече мелкокалиберную винтовку с маленькой темной дыркой в толстом стволе. Ленька с друзьями играли около школьного двора в лапту и пристроились за физкультурником, ибо каждому хотелось посмотреть, как стреляют из винтовки! К тому времени Ленька уже попробовал стрелять из отцовского ружья – это громко, много огня и большая отдача в плечо, хотя дробь и летит всего на пятьдесят метров. А вот винтовка… – говорят, пуля из нее улетает ого-ого на сколько! А какая сила убойная! Еще мальчишкам хотелось подобрать пустые блестящие гильзы, чтоб свистеть, дуя в них…
Оборудовав в овраге, метров за тридцать от места стрельбы бумажную, с черными кругами, мишень на фанерном щите, Ахат Ренатович, который года два как вернулся из армии, где был инструктором-сержантом, пристрелялся к мишени из положения «лежа», показывая остальным, как это делается, а потом быстро, по три выстрела каждый, стали делать парни. Ленька с мальчишками шустро кидались ловить гильзы еще слегка горячие и дымящиеся, которые выбрасывало из патронника после выстрела.
Наконец, стрелять принялись девушки. Для Леньки пятиклассника они казались взрослыми, на самом деле были трусливые восьмиклассницы, которые неторопливо выбирали, как лечь на плед, чтоб выглядеть покрасивее в неудобной позе, (ведь может юбка задраться и оголить что-нибудь!). Потом не спеша пристраивали приклад к плечу, целились, закрывая по очереди то один, то другой глаз. Наконец, после неоднократного сердитого приказа Ахата Ренатовича: «Да стреляй же! Иначе тебя давно противник уничтожит!» – они нажимали курок. И в большинстве случаев промахивались... Особенно долго пришлось уговаривать Ахату Ренатовичу толстенькую Зинку, которая, вспотевшая от волнения, сдувая сползавшую на глаза рыжеватую длинную челку и одергивая короткую юбку, никак не осмеливалась выстрелить. Вдруг товарищ Леньки Володька, стоявший от стреляющей по правую сторону, решил перебежать на левую. Но нет, чтобы обойти Зинку сзади, как положено… В тот самый момент раздался легкий хлопок выстрела. Ну а Володька… Володька добежал до Леньки, недоуменно остановился, и веселое выражение на его лице сменилось сначала на растерянное, а потом он скуксился, и у него потекли слезы. Побледневший, с вытаращенными глазами Ахат Ренатович кинулся к нему и лихорадочно стал ощупывать. Шептал: «Где? Что? Куда попало?» ─ «Вот тут больно», – показал Володька на бедро, и когда Ахат Ренатович быстро сдернул с него штаны, то все увидели маленькую дырочку чуть пониже паха в ляжке, из которой слегка сочилась кровь… Ахат Ренатович посмотрел на обратную сторону ляжки и, увидев, что там тоже есть маленькая дырочка, со вздохом успокоения вымолвил: "Хорошо, что не застряла". Он поднял Володьку себе на плечо и побежал в больницу, велев старшим пацанам срочно отдать ружье директору школы.
Ленька не знал, что после этого опасного случая было Ахату Ренатовичу, какое наказание: наверное, строгий и очень нервный директор школы наговорил немало нотаций, а может, и выговор влепил? А ведь могли бы физкультурника даже под суд отдать, если бы родители Володькины его не простили. Ведь он должен выгнать посторонних со стрельбища, обязан огородить место стрельбы. Впрочем, и сам Володька, конечно, виноват – это же надо таким олухом быть, чтоб бегать перед стволом! То ли похвастаться хотел своей смелостью, то ли еще чего.
Отлежав всего дня три дома, так как выяснилось, что берцовую кость пуля не задела, а прошла лишь через мышцу, Володька встретился с Ленькой на улице и спросил: «Одного понять не могу, куда пуля делась? Дырка в штанине, где пуля залетела, есть, а где вылетела - нету…» И тут Ленька нащупал в кармане маленький свинцовый комочек, который нашел на земле, когда все разбежались – кто в больницу с Володькой, кто со страху по домам – и показал товарищу: «Не эта ли?» Когда Ленька ее подобрал, он предположить не мог, что это пуля, ибо думал, что она должна, пробив ляжку, улететь еще очень далеко. Тем более что на ней даже ни капельки крови не имелось. А она, оказывается, лишь мышцу пробила и бессильно упала. «Дарю!» – сказал Ленька и протянул с разочарованием крохотную, смятую слегка набок свинцовую бляшку. Володька взял ее и засмеялся: «А ведь могла бы выше на сантиметр попасть, в самое больное место». И показал на пах. А Ленька философски подумал: «Как, оказывается, в жизни многое зависит от одного сантиметра! И от секундной оплошности!»


ПИСКЛЯ
В соседском доме, через улицу, где жили старик со старухой, появился мальчик – внук, который приехал в деревню на каникулы летние из города. Привез его папа-милиционер, крупный мускулистый мужчина с одной большой звездой на погонах - майор. По утрам папа бегал в плавках на Каму купаться, взбирался бегом на высокий крутой холм около села и этими спортивными упражнениями вызывал в Леньке уважение. Зато сын был не в пример отцу худеньким бледным очкариком.
Когда отец уехал работать в город, сын, которого звали Алик, долго не решался выходить из ворот и с опаской выглядывал на улицу в приоткрытую калитку. Потом все-таки вышел, но первый день провел около дома, с испуганным интересом поглядывая на играющих в лапту деревенских мальчишек. А когда Ленька пришел домой, бабушка, которая общалась со стариками из соседнего дома, сказала: «Вы уж Алика-то возьмите с собой поиграть. Его бабушка меня об этом попросила». – «Пусть приходит!» – буркнул Ленька без особого энтузиазма, ибо не любил хиляков.
На следующий день Алик подошел, но не к мальчишкам, а к девчонкам, которые играли на лужайке в «классики», и что уж там произошло, но только Ленькина сестренка Маринка крикнула брату: «Тут чужой мальчишка к нам пристает». Ленька кинулся с серьезным видом разбираться, но не успел добежать, как Алик вдруг издал такой жуткий визг, что у Леньки в ушах зазвенело – показалось, будто включили сигнал воздушной тревоги! Алик кинулся со скоростью ветра к своему дому, крича: «абийка…», что означало по-татарски «бабушка». Навстречу ему из ворот выскочила старуха и испуганно спросила внука, кто его обидел, а он жался к ней в длинный широкий подол и показывал в сторону Леньки.
На следующий день Ленькина бабушка сказала внуку строго: «Почему Алика обижаете?» – «Да никто его и пальцем не тронул!» – растерялся Ленька. «Вы уж возьмите его к себе поиграть – ему же скучно одному…» – снова попросила бабушка. «Пусть приходит, – сказал Ленька, – а то он почему-то только с девчонками любит общаться!»
Вскоре старуха-соседка привела выглядывающего из-за спины Алика к Леньке в дом и лично познакомила их. Ленька повел Алика на улицу к ребятам и там у всей компании состоялся разговор, кто кем хочет быть в будущем. Один из них хотел быть военным летчиком, чтоб защищать родину, другой моряком, чтоб посмотреть далекие океанские острова, третий егерем, чтоб жить все время в лесу рядом со зверьми. «А я, – сказал вдруг Алик, шмыгая сопливым носом, – хочу быть милиционером!» Мальчишки недоуменно переглянулись: отчего-то милиционерами они быть не желали – может потому, что остерегались строгого участкового? «А почему?» – спросил удивленно и несколько брезгливо Ленька. «А у него пистолет есть, и его все боятся», – важно сказал Алик писклявым голосом. Тут Ленькин друг Мишка недоуменно заявил: «Милиционер сильным должен быть и смелым, чтоб защищать людей от преступников, а ты же слабак – словно девчонка!» Алик обижено скривил тонкие губы.
Как-то Ленька поймал в своем огороде небольшого ужа и решил показать Алику, подумав, что городскому мальчишке, который ужей наверняка не видел, это будет интересно и поучительно. Сунув ужа под рубашку, где тот, холодненький и шершавый, опоясался мирно около поясницы, Ленька вышел на улицу и увидел Алика, который радостно подбежал к нему. «Хочешь посмотреть?» – спросил Ленька, суя руку за пазуху и хватая пальцами шершавое тонкое тело ужа. Только в руке его показалась маленькая головка с двумя желтыми пятнами по краям и быстро высунула раздвоенный язычок, как глаза Алика дико округлились, он побледнел и, издав истошный крик – такой, что даже уж спрятался от страха обратно под рубаху, – кинулся домой. Крик эхом несся над огородами и домами, и грачи взлетели с ближайших ветел от ужаса.
- Да! – Ленька почесал затылок и поковырялся в ухе, боясь, что оглох. – Алику действительно только в милиционеры идти. И свистка милицейского не надо…