|
СТРАНЕН ЧЕЛОВЕК
Ленька решил разделаться с воробьями, что слетались сотнями, а может, и тысячами во двор. Не боясь куриц и даже грозного мощного петуха, они шустро прыгали между их ног и клевали-клевали неустанно и быстро пшено из большого деревянного корыта. Очень довольные, сытые, толстенькие. «Ух, как хитрецы и лодыри приспособились! Ловите вон лучше вредных червяков и мошек в саду, чтоб те яблоки не грызли! А не слетайтесь на готовенькое», – недовольно восклицал Ленька, проходя мимо корыта, и махал рукой или палкой. Воробьи быстрым серым облачком впархивали на ближайшие яблони, громко чирикали в густой листве (может, выказывали свою обиду и недоумение?). Дескать, пришло какое-то злобное чучело и отгоняет от найденной нами пищи – и сам не ест и нам не дает! А когда Ленька уходил, они снова слетались всем скопом к корыту.
Однажды Ленька посчитал, что если пятьсот воробьев склюют по сто зернышек, то это будет не один килограмм, это уже денег стоит! А если они будут клевать каждый день в течение целого лета?! Да так они целый мешок крупы съедят, а может, и больше.
Постоянно отгонять воробьев от корыта у Леньки не было времени, да и бабушка тоже, насыпав очередную порцию пшена, уходила работать в огород или в дом готовить семье еду, и поэтому воробьи обнаглели. Было впечатление, что они пригласили на дармовой пир друзей и родственников со всего села и с окрестных лесов. Особенно им было вольготно, когда курицы, насытившись, уходили на лужок, поклевать на десерт травку. Тут уж воробьи накрывали корыто словно серым шевелящимся ковром! «Ах, вы так!» – рассердился однажды Ленька. – Ну я вам устрою!..» У него вообще было плохое настроение в тот день – отец его отругал за то, что двор вовремя не подмел от мусора и щепок, что являлось его обязанностью…
Ленька взял кирпич и затаился на сарае, лаз из которого находился над корытом в полутора метрах. Наблюдал в щелку между досок из темной глубины сарая, как воробьи, не замечая опасности, слетелись к пище. Ему почему-то стало приятно, что сейчас обхитрит воробьев! Может, он почувствовал себя древним охотником, который, благодаря своей ловкости и умению, разделается с врагом, а потом использует его в пищу… Нет, конечно, есть воробьев Ленька не собирался, хотя слышал, как один грубоватый мужик из села в компании собутыльников буднично рассказывал: «Я их поймаю, кишки выпущу, на палочку насажу, на костре поджарю – и в рот, как пельмень!» Всегда сытно и вкусно накормленный бабушкой Ленька тогда только брезгливо поморщился…
Дождавшись, когда корыто полностью покрылось воробьями, Ленька кинул туда кирпич. С острыми зазубренными и жесткими краями – его даже в руке было держать неприятно. Поздно заметили воробьи летящую тяжеленную штуковину, попытались вспорхнуть, но в сутолоке и тесноте только мешали друг другу – и кирпич опустился на их маленькие тела и головы.
Спрыгнув с сарая, Ленька навскидку увидел в корыте с десяток мертвых воробьев, немало было и раненых с перебитыми крыльями и сломанными ногами. Он взял метлу и вымел их всех, довольный расправой, заодно с мусором со двора на помойку.
Казалось бы, сделал дело – и забудь, но к вечеру Леньке стало не спокойно. Охотничий азарт закончился, чувство мести исчезло, и начался анализ случившегося. Он вспомнил случай из раннего детства, когда из рогатки ранил воробья, а, увидев вблизи, какой он красивый (когда воробьи в куче – этого не замечаешь, они все кажутся блекло-серыми), сколько у него оттенков в мягких перышках, какие у него печальные глаза, пытался его вылечить, а потом похоронил в коробочке на лугу и расплакался. Может, и сейчас он тоже расплакался бы, если бы взял в руки хоть одного раненого и услышал, как бьется в его теплой груди с болью и тоской маленькое сердечко? Ведь листочки шелестят, солнышко светит, тепло, а не ветреная мрачная осень и не морозная голодная зима – жить бы да жить сейчас вольготно воробушку! «Да, странно устроен человек, – вдруг подумал Ленька растерянно. – Он может быть добр и очень жесток одновременно…» Вспомнилось, что и к людям порой относишься так же – если человек родной и близкий, его жалеешь, многое ему прощаешь, бережешь и ценишь, а в толпу чужих (даже если это футбольная команда, которая честно обыграла тебя на поле, но кажется противной) хочется иной раз запустить палкой, а ведь это люди, как и ты, со своими болью и радостью…
Вечером на диване читая газету, отец с улыбкой удивления сказал: «Оказывается, по указке правительства в Китае уничтожили по всей стране воробьев, чтоб рис с полей не таскали!» Ленька несколько успокоился, так как десяток убитых им птичек не шел ни в какое сравнение с миллионами и миллионами уничтоженных жестоким способом (отравленных и раздавленных) в далекой стране, где людей, наверное, не меньше, чем воробьев – и всех их надо кормить… И они не страдают по убитым, а наоборот, хвалятся и отчеты с количеством уничтоженных в руководящие органы шлют, на премию надеются? Ленька же никому из домашних про случившееся не рассказал – чем хвалиться-то? Да и воробьев больше не обижал...
Do'stlaringiz bilan baham: |
