Верь в любовь повесть в рассказах

НЕ СМЕШНО
Шел уже четвертый урок. Учительница говорила монотонным голосом, неинтересно. Лицо было застывшее, неулыбчивое – словно маска грустного актера. Те, кого вызывала отвечать, стояли у доски минут по десять и мямлили что-то. Выслушав, она равнодушно говорила: "Три!" – и неторопливо, словно в полусне, ставила в журнал оценку.
Леньке смотреть на это надоело. "Эх, выскочить бы из класса и побежать домой, – подумал он. – Там ждет интересная книжка о космических путешествиях. Почитать ее или смастерить модель вертолета, чертежи которого нашел в журнале..." Но уйти было нельзя, и Ленька наполнялся нетерпением, – так вода в баке добирается до верха и начинает литься через край.
Чтоб отвлечься, он залез под парту и привязал к ноге сидевшей впереди девочки нитку. Прошептав: "Крыса, крыса!" – он дернул за нитку. "Ой, мамочка!" – закричала девчонка на весь класс и выскочила с визгом из-за парты.
- В чем дело? – строго спросила учительница.
- Под партами крыса бегает и кусается, – ответила девочка, опасливо озираясь.
- А что это у тебя на ноге?
- Нитка.
- Кто привязал? Сознавайтесь! – учительница сердито посмотрела на учеников.
- Это Ленька. Он сказал про крысу, – наябедничала девчонка.
Учительница подошла к Леньке, написала в его дневнике замечание и поставила за поведение двойку. Ленька с досадой подумал: "Мама теперь расстроится..." Несколько минут он сидел спокойно. Потом выдернул из тетради листок и нарисовал шарж на неряху и двоечника Витьку с соседнего ряда. С оборванными пуговицами на рубашке, лохматый, с синяком под глазом – Витька был подходящей кандидатурой. Сделав из листа "ворону", Ленька запустил шарж по адресу. Но "ворона" в неожиданном вираже опустилась на учительский стол.
- Мало тебе замечания?! – жестко сказала учительница и поставила ему двойку в журнал.
"Пожалуй, за это отец может ремнем", – подумал Ленька и некоторое время сидел смирно. Но вскоре его привлек пуховый платок на плечах соседки. Ленька выдернул пушинку и сильно на нее дунул. Пушинка взлетела до потолка и медленно стала падать. Однако каждый мальчишка, над которым она пролетала, тоже дул. "Фу... Фу..." – слышалось в классе. Ученики, подняв головы, следили за пушинкой.
- Встань! Ты угомонишься или нет? – крикнула учительница.
И произошло невероятное. Ленька вдруг, не желая этого, громко засмеялся. Учительница побледнела и приказала:
- Выйди к доске!
Ленька послушно пошел, но смеяться стал еще громче.
- Ты что, издеваешься надо мной? – у учительницы задрожали руки.
Смех у Леньки превратился в хохот и зажил самостоятельной жизнью. Ленька рад бы остановиться, но не получалось. Из глаз текли слезы, тело трясло, рот не закрывался... Вскоре, глядя на него, засмеялись ученики. Один, второй, затем остальные. Даже дисциплинированная отличница Расима не могла удержаться и хохотала тоненько в кулак - словно звенела в колокольчик. А смех рос и ширился, искажал лица в гримасах, заставлял ложиться на парты, топать ногами! Бесполезно учительница пыталась угомонить ребят. Ее голос заглушался всеобщим хохотом.
Неожиданно открылась дверь, и в класс вошел директор. Ученики боялись его за строгость - он мог накричать, дернуть хулигана за ухо. Но сейчас засмеялись еще громче. Директор растерянно осмотрел себя - нет ли на нем чего, что вызывает смех? Затем громко спросил:
- Что происходит?!
- По-моему, все сошли с ума, – сказала учительница и заплакала.
* * *
Потом Леньку вместе с матерью вызывали к директору, возили в районную больницу, где врач-психиатр сказал: "Это у него истерика на нервной почве". Отныне на уроках Ленька научился сидеть смирно, внимательно смотреть на учительницу, а думать, если урок был скучен, о своем, очень интересном и ярком, словно цветные сновидения! А когда она его спрашивала, то бойко отвечал на хорошую оценку, как обычно. Он же почти отличник!