Улус Джучи в период могущества

Глава 5. Население Улуса Джучи и становление средневекового
татарского этноса
353
историки вообще отрицают даже использова-
ние этнонима «татары» населением Улуса
Джучи, считая его европейским экзоэтнони-
мом [Алишев, 2000, c.52–59]. Теория «этни-
ческого камуфляжа», сколь бы привлекатель-
ной и простой для понимания она ни казалась,
никак не объясняет главное: как и почему мон-
голы и кыпчаки сменили свой этноним на та-
тарский? Последователи другого подхода, беря
за основу тот же тезис о неизменности древ-
ностей кыпчаков в предмонгольское и золо-
тоордынское время, делают попытку доказать,
что татары уже в Центральной Азии были тюр-
коязычными и составляли значительную часть
кыпчаков, переселившихся в Северное При-
черноморье, Подонье и Заволжье. При этом
татары-завоеватели в культурном и языковом
отношении были так близки к кыпчакам, что
без следа растворились в их среде [Фахрут-
динов, 1992, 55–57 б.; 1993, c.9–11; 1993а,
c.6–14]. В обоих случаях явно заметна попыт-
ка решать проблемы этнологии квазиэтноло-
гическими методами, заменяя анализ этниче-
ских процессов в средневековье изучением
соотношения археолого-этнических признаков
в разные периоды истории и рассмотрением
лингвистической ситуации. Между тем, про-
блема этнической ситуации в Дашт-и Кыпча-
ке не сводится к механическому соотноше-
нию татар, монголов или кыпчаков, их куль-
тур и языков, а заключается в сути этносоци-
альных и этнокультурных процессов, протекав-
ших в Улусе Джучи во второй половине
XIII в. Ключевым моментом их является ус-
тановление нового этнополитического поряд-
ка и формирование соответствующей струк-
туры сознания и идентичности.
Несмотря на то, что собственно татар и
монголов в степях Восточной Европы было,
скорее всего, относительно немного, созда-
ние Улуса Джучи и становление его социаль-
ной структуры полностью изменили этнопо-
литическую ситуацию в регионе и, несмотря
на сохранение прежнего хозяйственного ук-
лада, само общество и его клановый состав
приобрели совершенно иной характер [Измай-
лов, 1993, с.22–24]. Прежний порядок пле-
менной организации кыпчаков, основанный на
кровнородственных отношениях и власти ро-
довых вождей, был сломан и заменен на во-
енно-административную систему, сутью кото-
рой была личная лояльность новым правите-
лям [Golden, 1992а, p.291–293].
Между тем, в трудах ряда историков мож-
но встретить утверждения, что монголы были
быстро ассимилированы кыпчаками, в под-
тверждение чего обычно ссылаются на сло-
ва арабского историка середины XIV в. ал-
Омари: «Земля одержала верх над природ-
ными и расовыми качествами их (татар), и
все они стали точно кыпчаки, как будто от
одного (с ними) рода, оттого что монголы (и
татары) поселились на земле кыпчаков, всту-
пили в брак с ними и оставались жить на земле
их» [СМИЗО, 1884, c.235]. Этот пассаж, по
мнению многих историков и археологов, пре-
красно объяснял значительное сходство ар-
хеологических материалов XIII–XIV вв. с
более ранними домонгольскими, а в этничес-
ком плане доказывал сохранение кыпчакс-
кого этноса, воспринявшего от завоевателей
только их этноним [Плетнева, 1990, c.186–
187; Яминов, 1992, c.226–227]. При этом дан-
ному извлечению из сочинения секретаря мам-
люкского султана ал-Мелик ан-Насыра при-
дается не свойственный ему статус ultima
ratio в системе приводимых доказательств.
Однако, если обратиться к контексту этого со-
общения, то оказывается, что автор в действи-
тельности имел в виду не факт «растворения»
монголов кыпчаками, а разъяснял, почему
рабы, привезенные из владений Узбека в Еги-
пет, столь же хороши, как и в более ранние
времена. Средневековый автор объясняет это
воздействием «природы», заставившей татар
принять прекрасные физические и нравствен-
ные качества, присущие до этого кыпчакам.
Очевидно, что ал-Омари руководствовался
не только идеями географического детерми-
низма, но и политическим расчетом, посколь-
ку этот пассаж не только изящно завершает
пространное славословие доблестям кыпча-
ков, спасших мусульманский мир, но еще и
тонко подает дополнительный аргумент к оп-
равданию дружбы кыпчакских правителей
Египта и разорителей Дашт-и Кыпчака [Кос-
тюков, 1999, c.165–166; 2004, c.227–230].
Реальная обстановка в Дашт-и Кыпчаке
на самом деле была далека от идиллической
картины, нарисованной египетским истори-
ком и воспроизведенной современными ар-
хеологами. Монгольское завоевание не толь-
ко уничтожило государства и разорило це-
лые народы, но и подчинило их военно-ад-
министративной системе Улуса Джучи.
Включение кочевых племен (в т.ч. кыпчак-
354 Раздел IV. Улус Джучи в период могущества
ских) в монгольскую улусную и клановую
структуру на правах зависимых сопровож-
далось уничтожением или изгнанием старой
родовой элиты, массовыми переселениями
племен и разрывом старых родовых связей
[Федоров-Давыдов, 1973, с.35–43; Плетне-
ва, 1990, с.182–184]. По сути дела, уже в
период монгольского завоевания евразий-
ских степей были уничтожены прежние ро-
доплеменные структуры, родовые культы и
традиции, введен территориальный принцип
военно-административного управления и рас-
селения народа, а также были образованы но-
вые улусы и кланы, куда вошли осколки пре-
жних кыпчако-кимакских племен. Археоло-
гические памятники из Северной Евразии дают
детальное представление об этих событиях: в
XIV в. прекращается кыпчакская традиция ус-
тановления каменных изваяний, количество
и разнообразие погребальных комплексов
резко увеличивается, обрядность их демон-
стрирует появление новых типов, а также сме-
шение и комбинацию старых [Федоров-Да-
выдов, 1966, с.166–193; Kramarovsky, 1989,
р.255–273; Костюков, 1997]. Скорее всего,
именно тогда в центральной части евразий-
ских степей исчезли старые родовые и пле-
менные кыпчакские этнонимы («бурчевичи»,
«токсобичи», «етебичи», «кулобичи» и т.д.),
превратившиеся в ураны средневековых та-
тарских племен [Дђфтђре, 2000, 18–21 б.] и
некоторые топонимы [Исхаков, 2002а, с.60–
67] и внедрились новые монгольские («ман-
гыт», «джалаир», «барын», «найман», «ар-
гын», «ширин», «кыят» и т.д.) [Султанов,
1982, с.7–51; Костюков, 1998, с.219]. Вмес-
те с тем, очень небольшая часть кыпчакских
и огузо-печенежских кланов сумела, очевид-
но, на востоке Улуса Джучи включиться в
состав новой этнополитической системы, хотя
и в измененном виде, например, усунь –
юшун, уйгур – югур. Однако эти редкие ис-
ключения только подтверждают общее пра-
вило – прежняя кыпчакская родо-племенная
система была уничтожена полностью. И хотя,
как показывает изучение персидских источ-
ников, термин «Дашт-и Кыпчак» продолжал
использоваться соседями применительно к
восточноевропейским и поволжским степям,
в XIII–XIV вв. он постепенно теряет этниче-
скую определенность и переосмысливается
как территория государства Джучидов [Арс-
ланова, 1990, с.13–14].
В последнее время делаются попытки под-
вергнуть сомнению тезис о растворении кып-
чаков в клановой родо-племенной структуре
татаро-монголов. Основные сомнения, четко
выраженные В.П.Костюковым, состоят в том,
что не могли кыпчаки, оказавшись в составе
клана, например, кунгратов стать кунгратами,
а наличие названия клана Кыпчак прямо сви-
детельствует о сохранении прежнего племен-
ного названия – это «видимо, те счастливцы,
которым повезло жить в той небольшой части
степи, которую монголы милостиво предо-
ставили прежним хозяевам» [Костюков, 2004,
с.239]. Там же автор указывает, что, в случае
специального навязывания монгольской этно-
нимии, она бы полностью господствовала, а
монгольские племена стали бы наиболее круп-
ными, чего, по его мнению, не наблюдается.
Далее он недоумевает: какими мотивами ру-
ководствовались Джучиды, осуществляя или
допуская массовую «запись» в монголы кып-
чаков? И уверенно утверждает, что вряд ли
«тюркские роды и племена стали менять свои
названия на названия татарских или монголь-
ских родов и племен и подправлять свою ге-
неалогию, предавая забвению своих предков»
[там же, с.240].
Поскольку это весьма серьезные сомне-
ния, они требуют специального рассмотрения.
Во-первых, судя по всем имеющимся у нас
данным, в Улусе Джучи наблюдается прак-
тически полное соответствие монгольской
этнонимии, хотя справедливости ради надо
отметить, что сравнивать приходится этнони-
мию Монголии начала XIII в. и кочевых тюр-
ков Приаралья XV–XVII вв. [см.: Султанов,
1982]. Других данных, к сожалению, нет. Но
этот безотрадный факт имеет и обратную силу
– вполне возможно, что этнонимия Улуса
Джучи была вполне адекватна монгольской
в XIII в. Что же касается этнонима «кыпчак»,
т.е. сомнения, что он отражает не этноним
«счастливцев», которые жили своим малень-
ким мирком на краю степи, сомнительно, что
такой край вообще существовал, а, кроме
того, сам термин «кыпчак» не являлся само-
названием различных родо-племенных групп
евразийских степей, а был экзоэтнонимом,
поэтому он, скорее всего, возник из тысячи,
набранной из тюрков, например, Приирты-
шья, и в качестве таковой вошел в военно-
административную систему Улуса Джучи. По