Учебно-методический комплекс по модулю 12«Современный литературный процесс»

«Жестокая проза»
 
Одним из оригинальных течений современной русской прозы является 
«жестокая проза» («другая проза», «новый реализм», «проза сорокалетних»). 
«Жестокая проза» как цельное литературное явление появилась в 1970-1980-е 
гг. на стыке реализма, модернизма и постмодернизма. Некоторые элементы 
«жестокой прозы» (активное социальное начало, одновременно реализм и 
символизм изображения, погружение в быт и обыденность, игра слов, 
отчужденность личности и т.д.) можно найти в «лагерной литературе» А. 
Солженицына («Один день Ивана Денисовича») и В. Шаламова («Колымские 
рассказы»), в так называемом «жестоком реализме» В. Астафьева («Людочка», 
«Печальный детектив») и В. Распутина («Живи и помни», «Матренин двор», 
«Пожар»), в психологическом реализме Ю. Трифонова («Дом на набережной», 
«Старик»), в условно-метафорической прозе В. Маканина («Предтеча»), 
модернистской «Школе для дураков» С. Соколова, пра-тексте русского 
постмодернизма «Москва — Петушки» Вен. Ерофеева, в социально 
направленной повести Ю. Полякова «Апофегей» и «фантастическом реализме» 
Ю. Мамлеева и т.д. и т.п. 
От традиционных реалистических и модернистских течений и постмодернизма 
«жестокую прозу» отличает стремление авторов активно воздействовать на 
общественное сознание, что порой приобретает сенсационные формы, форму 
«шоковой терапии». По мнению С. Чу-принина, представители «жестокой 
прозы» «прехладнокровнейше воспроизводят. .. такое, что у читателя волосы на 

---

голове встают дыбом». Этот эффект достигается крайней детализацией 
изображаемых бытовых реалий, стенографичностью изложения, отказом от 
морализатор ства и назидательности, поэтическим своеобразием речи, которое 
многими исследователями называется «эстетическим диссидентством» 
(заключающимся в смысловой актуализации стиля и игры слов, в 
неожиданности метафор и сказочности повествования) и т.д. Однако этот 
«честный реализм» (Алла Марченко) не приводит к натурализму, так как 
детализация быта, погружение в обыденность благодаря своей предельной 
обобщенности приобретают сказочно-символический характер. Отсутствие 
высшего смысла в жизни, бытовая неустроенность, одиночество и 
отчужденность героя придают художественному миру произведений 
трагическую, но не безысходную тональность. Здесь проявляется специфика и 
отличие «жестокой прозы» от многих модернистских и реалистических течений 
(в первую очередь от критического реализма): благодаря романтически 
сказочному мироощущению создается утопический мир, где отчужденный от 
окружения и от себя одинокий человек освобождается от социально-бытовых 
проблем и бытий-ственных катаклизмов — происходит размыкание замкнутого 
круга. Такое решение коллизий предстает как универсальный механизм для 
выживания человека в несоответствующих для полноценной жизни условиях. 
Еще в конце 1980-х гг. известный литературовед Г. Белая в статье «’’Другая‖ 
проза: предвестие нового искусства» отнесла к «другой прозе» таких разных по 
содержанию и поэтике своих произведений писателей, как Л. Петрушевская, Т. 
Толстая, Вен. Ерофеев, В. Нарбикова, 
В. Пьецух, О. Ермаков, С. Каледин, М. Харитонов, Вл. Сорокин, Л. Га-бышев и 
др. Отметим, что этих писателей объединяли такие качества, как неприятие 
догм соцреализма, полемичность пафоса, «эстетическое диссидентство», 
маргинальность персонажей, детализация изображения и т.д. Таким образом, 
термин «другая проза» не носил концептуальный смысл и выражал лишь 
оппозитивную к советской идеологии часть литературного процесса. Однако со 
временем эти писатели разошлись по эстетическим принципам своего 
творчества по разным течениям. «Жестокая проза» же как одно из эстетически 
выделившихся течений современной русской прозы была представлена 
произведениями таких писателей, как В. Маканин («Андеграунд, или Герой 
нашего времени»), Т. Толстая («Сомнамбула в тумане», «Поэт и муза», 
«Серафим», «Соня»), В. Пьецух («Новая московская философия»), Л. 
Петрушевская («Свой круг», «Новые робинзоны»), С. Каледин («Стройбат», 
«Смиренное кладбище»), Л. Габышев («Одлян, или Воздух свободы»), А. 
Светличная («Жестокая проза») и др.