Убайдулла-наме вступление во имя аллаха милостивого и милосердного! /1б

[204]
местопребывание во внутреннем городе. Ни'матулла дадха, 
соблюдая осторожность, под предлогом многочисленности своего племени и улуса /184а/ 
перешел [Аму-Дарью] у Термеза и расположился лагерем в окрестностях Муминабада, 
ожидая распоряжений аталыка [на свой запрос]: “Если аталык желает, чтобы я вошел в 
город, то пусть он известит меня об этом письменно”. Аталык, прочитав подобное письмо, 
написал ответ такого рода: “В данный момент мы не приступили [еще] к выполнению 
[возложенного на нас] трудного дела, так что вам [пока] нечего беспокоиться о приходе 
сюда. Город Балх, как вы знаете, *не может вынести такого количества войск 
295
, так что 
изберите окрестности Муминабада местом своей лагерной остановки и останьтесь там на 
несколько дней. Во всяком случае, как только встретится необходимость в войсках 
найманов и кунгратов, я вас извещу”. Дадха понял, какие [иногда] маневры проявляет 
коварная судьба и по необходимости, кроме повиновения, ничего другого не мог 
предпринять, [поэтому] он удвлетворился песчаною землею [Муминабада в ожидании], 
пока что-либо появится из окошка потустороннего мира. 
О ПРИБЫТИИ В ОБЛАСТЬ БАЛХА ХОШХАЛЯ ДИВАНБЕГИ МИНГА ИЗ /184б/ 
РАЙОНОВ ЧИЧЕКТУ И МЕИМЕНА, О РАССТРОЙСТВЕ В ЕГО СОСТОЯНИИ И 
ОБ УБИЙСТВЕ СЕГО НЕСЧАСТНОГО 
Изложение сего события таково. Последовавшее высочайшее повеление гласило: 
“Хошхалю диванбеги надлежит прибыть из Меймена и, действуя сообща с бухарскими 
эмирами, которые получили от нас [надлежащие] приказания, постараться устранить 
врагов и не потерять [нашего] благожелательного отношения к себе”. Хошхал, во 
исполнение сего распоряжения, направился с отрядом мингов в Балх и достиг [этого] 
города. Адил аталык, воображая, что Абдулла кушбеги, привезший из столицы [ханскую] 
печать, хочет Хошхаля возвести на престол 
[205]
аталычества и посадить его в Балхе, 
высказал это предположение Ма'суму аталыку. Потворствуя друг другу, [оба аталыка], 
приложивши руки к грабежу палаток и юрт Хошхаля, его верблюдов и мулов, 
навьюченных сундуками [с разными вещами и тюками] дорогих тканей, предали на 
всеобщее разграбление. Хошхал, будучи окружен [враждебными бухарцами], целый день 
до утра скрывался в походной юрте Мухаммед Сайд ходжи, не имея возможности выйти 
наружу. Хошхал по отношению /185а/ к Адил аталыку был подобен гире-довеску и 
позволял себе лишнее в беседах с ним, но бухарское войско было причиной чрезмерного 
[своеволия] Адиля; Ма'сум аталык же и бухарские эмиры не находили возможным 
допустить в эти дни смуту и признали целесообразным, чтобы Хошхал вернулся в свою 
область, дабы эта неурядица легко была прекращена. Помолившись богу, Хошхал выехал 
из города; направляясь в Меймене он избрал дорогу левым флангом. Дальнейшее 
заключается в том, что вследствие аналогии, существовавшей между положением 
Хошхаля и Ни'матуллы [дадхи], Хошхал, считая Ни'матуллу для себя величайшей 
находкой, отправился на Муминабад. Ни'матулла тоже обрадовался приезду Хошхаля, он 
не знал, что это прибавит ему огорчения. Ма'сум аталык и Адил аталык, дышавшие 
чувствами взаимной дружбы, услышав о соединении [Ни'матуллы дадхи и Хошхаля], 
укрепили [еще больше] эту дружбу. 
/185б/ Несколько дней прошли в неопределенном и неясном положении; ложные 
слухи, [шедшие] из Бухары в Балх и из районов Балха в Бухару, вместе с разными такими 

---

словами, которые ученые люди не допустили бы принять, получили [широкое] 
распространение и породили в умах смятение и возбуждение.