Творчество Блока во время революционной эпохи

2. "Постреволюционный" Блок

Блок — поэт, потрясенно воспринимавший мир. Неудивительно, что опыт революции 1905 г. не только не прошел для него бесследно, но и отразился наиболее заметно в творчестве первых лет столыпинской реакции. Поэт создает в эти годы такие яркие циклы, как "Вольные мысли" (лето 1907), "Фаина" (1906—1908), "На поле Куликовом" (1908). Но не менее существенно его стремление отодвинуть лирику на второй план, обратившись к драме ("Песня Судьбы") и к прежде далекой ему публицистике (статьи о народе и интеллигенции). В 1906—1907 гг. Блок испытывает кратковременное, но сильное чувство к актрисе театра Комиссаржевской — Н. Н. Волоховой. Это чувство он сам по-прежнему ощущает как стихию. Однако если в первом "волоховском" цикле — "Снежная маска" речь шла, как и в предшествующей лирике, о "стихиях души" лирического героя, о прекрасной, но губительной страсти, то в цикле "Фаина" стихия — это народная сущность героини, любовь к которой является одновременно приобщением лирического героя к национальной жизни. Не случайно "хмельная" страсть неотделима здесь от образов хоровода, от интонаций русской плясовой или частушки: Гармоника, гармоника! Эй, пои, визжи и жги! Эй, желтенькие лютики, Весенние цветки!
С ума сойду, сойду с ума, Безумствуя, люблю,
Что вся ты — ночь, и вся ты — тьма, И вся ты — во хмелю...
Иначе, но во многом сходно решается образ стихии в "Вольных мыслях". Яростная любовь к жизни и радости земного бытия переполняют душу героя цикла, удаленного здесь от мистического миропонимания; они противостоят воспеванию смерти в творчестве Ф. Сологуба и ряда других символистов: Хочу, Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать, И яростью желаний полнить вечер, Когда жара мешает днем мечтать И песни петь! И слушать в мире ветер! Образы ветра, метели прошли через всю поэзию Блока, став в ней своеобразными опорными символами динамизма жизни. Цикл "На поле Куликовом" — высшее поэтическое достижение поэта 1907—1908 гг. Пронзительное чувство родины соседствует здесь с особого рода "лирическим историзмом", способностью увидеть в прошлом России свое, интимно близкое — сегодняшнее и "вечное". Для блоковского художественного метода этих и дальнейших лет примечательны и попытки преодолеть символизм, и глубинная связь с основами символистского видения мира. В своих раздумьях о судьбах Родины Блок обращается к об лику старой России, издавна характеризуемой как Россия нищая и униженная. Такой видится она и Блоку.
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые — Как слезы первые любви!
Есть в творчестве Блока некие постоянные образы-символы, выявляющие наиболее глубинные и устойчивые стороны его мироощущения. Одна из важнейших групп таких образов связана с представлением о цели жизни. Жизнь без цели — абсурд для юного Блока и неизбывный ужас для Блока зрелого: не случайно бесцельность бытия станет одной из основных характеристик "страшного мира" реакции. Цель всегда соотносится Блоком с образами будущего ("только будущим стоит жить",—скажет он несколько позже) — с временем реализации высокого идеала. Темы цели, будущего, идеала, отодвинутые в 1903—1906 гг. импрессионистическими зарисовками мира "здесь и теперь", в годы осмысления опыта первой русской революции вновь выступают на передний план. Однако они существенно изменены сравнительно с юношеской лирикой Блока. Цель перемещается с "небес" на "горестную землю", неразрывно сплавившись с надеждами на "вочеловечение" идеала, его земное воплощение, а сам идеал в 1907—1908 гг. окончательно наполняется гуманистическим содержанием, соединяется с "безумной" мечтой о прекрасном человеке будущего. Одновременно в лирике ("Фаина", "На поле Куликовом"), драме ("Песня Судьбы") и публицистике ("Три вопроса" и др.) появляется новый "образ-понятие" — долг, определяющий отношение сегодняшнего человека к будущему, художника (и — шире — интеллигента) к народу:
Нет! Счастье — праздная забота, Ведь молодость давно прошла.
Нам скоротает век работа, Мне — молоток, тебе — игла. Долг находит свое высочайшее отображение в мотивах героического боя с врагом за счастье Родины. Впервые этот высокий образ воплощается и становится ведущим в рассматриваемом цикле "На поле Куликовом".
Не может сердце жить покоем, Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. — Молись!
Историзм поэтического мышления Блока обусловлен, прежде всего представлением о сложности и трагизме жизни, связанным с характерным для него пафосом движения и героики битв. Это обеспечивает непрерывную связь времен.
И вечный бой! Покой вам только снятся
Сквозь кровь и пыль... Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль.
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь... Покоя нет!
В царстве "вечного боя" человек поставлен историей, "мировой средой" в противоречивые, трагические отношения с другими людьми. Состояние высокой, героической готовности к "бою" и гибели порождается ощущением причастности человека к высокой трагедии бытия. Для блоковского творчества конца 1900-х гг. характерно господство этического, гуманистического пафоса. Но этические поиски и решения поэта неоднозначны. Как и в годы первой русской революции, он не приемлет христианского пафоса терпения и толстовского непротивления злу. Но в то же время решение вопроса об отношении личности к народу, о путях современной интеллигенции, о долге окрашивает блоковское народолюбие в тона жертвенности, "добровольного обнищания". Позже эта двойственность будет осознаваться поэтом как одно из выявлений диалектической сложности мира и человека. Заметно меняются эстетические воззрения Блока. Он резко критикует теперь все разновидности "нового искусства", говорит о принципиальной важности "заветов" писателей-демократов прошлого века, о неизбежной "встрече" символистов и реалистов. Высокая оценка творчества Горького в статье "О реалистах" (Блок признает Горького выразителем того, что вкладывается в понятие Русь, Россия) приводит его к расхождениям с позицией большинства символистов, к многолетней ссоре с недавним близким другом Андреем Белым. Сближение с реалистической литературой должно было, по мысли Блока, решить такие кардинальные для современного художника проблемы, как обращение искусства к жизни, народность и национальность культуры, идейность и "программность" творчества. Разрыв с "новым искусством" обозначила и более ранняя "лирическая драма" "Балаганчик" (1906), направленная против мистиков-соловьевцев. Один из героев пьесы Арлекин говорил:
Здесь никто понять не смеет, Что весна плывет в вышине!
Здесь никто любить не умеет, Здесь живут в печальном сне!
Здравствуй, мир! Ты вновь со мною! Твоя душа близка мне давно
Иду дышать твоей весною В твое золочое окно! Новое, еще только складывающееся понимание истории включало и художественную картину единого, вечно движущегося мира, и внутренние "соответствия" разных сторон жизни (разных "путей" ее). Это делало возможным самые широкие поэтические уподобления, создание новой системы образов-символов (Фаина—Россия; наполненный новым значением гоголевский об раз тройки; "Куликовская битва" как символ готовности к битве с врагами родины и др.). Таким образом, в 1907—1908 гг. формируются весьма существенные для позднего Блока черты поэтики, сочетающей реалистические традиции с глубинной символичностью образа.