Тоталитаризма

«О
состоянии музыкального 
искусства Узбекской ССР и мерах по его дальнейшему 
развитию». Бюро осудило «вредную практику» создания 
оперных, балетных и музыкальных спектаклей по мотивам 
и на основе классических произведений: «Фархад и 
Ширин», «Лейли и Меджнун», «Тахир и Зухра», «Алпамыш», 
«Гуландом» и др. В обличающем тоне указывалось, что 
многие работники концертных организаций и музыкальных 
театров 
популяризируют 
старую 
архаическую 
музыку
231

---

и наиболее мрачные и заунывные образцы макомов, не 
совмещающиеся с пафосом советской действительности и 
новыми коммунистическими чертами общества.
Сделав вывод, что «музыкальное искусство Узбекистана 
отстаёт от жизни, не служит в полной мере целям и 
задачам коммунистического воспитания узбекского народа», 
директивные органы подчёркнули необходимость широкой 
пропаганды «достижений социализма», а также «музыкального 
искусства братских народов и укрепления с ними связи 
узбекского музыкального искусства».
Подобный подход, настроенный на предании анафеме 
многих шедевров устного народного творчества и произведений 
выдающихся 
поэтов 
прошлого, 
на 
подстегивании 
искусственной 
интернационализации 
национального 
музыкального искусства, тяжело отразился на его состоянии. 
Так, сразу же после публикации указанного постановления во 
всех творческих союзах и театрах республики в соответствии с 
его указаниями были внесены серьёзные изменения в планы 
работы и репертуары. К примеру, в Республиканском театре 
музыкальной драмы и комедии им. Мукими вместо спектаклей 
«Фархад и Ширин», «Тахир и Зухра», «Навои», «Лейли и 
Меджнун», «Алпамыш» были осуществлены постановки 
«Наталка-Полтавка», «Баядера», «Седая девушка», «Голубой 
Дунай» и др. Аналогичные акции были предприняты и в 
других театрах. В результате резко понизился их национальный 
колорит, заметно сократилось число зрителей из представителей 
коренных национальностей.
Действительно, в тот период грозные обвинения, явно 
надуманные, были выдвинуты против таких крупных деятелей 
литературы, как Айбек, А. Каххар, Шайхзаде, Шукрулло, 
Шухрат, Чусти и др. Нередко критике подвергались те 
произведения, которые в предшествующие военные годы 
приветствовались. К примеру, в 1946 г. роман Айбека «Навои» 
был удостоен высшей в то время Сталинской премии. Но 
затем именно за этот роман Айбек был обвинен в «раболепном 
преклонении перед старой феодальной культурой».
232

---

В августе 1951 г. в республиканской печати были 
опубликованы две разгромные статьи, 
нацеленные на 
осуждение «националистов», «космополитов», «пантюркистов». 
В первой статье «Об идеологических извращениях в творчестве 
некоторых поэтов» с догматической опорой на принципы 
социалистического реализма огульному обвинению подверглись 
Тураб Тула, Камтар Атабаев, Миртемир, А. Бабаджанов, Собир 
Абдулла, Хабиби. Во второй статье осуждалась деятельность 
узбекской киностудии. В результате творческий потенциал 
работников студии оказался фактически парализованным, 
а узбекское киноискусство — полностью репрессированным. 
Достаточно сказать, что за 
1949—1952 гг. 
киностудия 
«Узбекфильм» 
на 
подготовку 
литературных 
сценариев 
художественных фильмов израсходовала 541,4 тыс. руб., однако 
ни один из них не был запущен в производство. Подавляющая 
их часть, особенно посвящённых национальной тематике, в 
силу «идейной неполноценности» не утверждалась. В частности, 
оказались запрещены сценарии фильмов «Алпамыш», «У скал 
Фархада», «Наши силы» и др. Между тем, как показал опыт 
военных лет и «оттепели» 50-х годов, узбекский кинематограф 
обладал огромным творческим потенциалом. Мастерами 
узбекского кино (Н. Ганиев, К. Ярматов, Ю. Агзамов и др.) 
в условиях относительной творческой свободы было создано 
немало высокохудожественных фильмов, получивших широкое 
признание зрителей. К сожалению, в описываемый период они 
были лишены возможности полноценного служения народу, 
находились практически в простое.
Критика в печати и на собраниях творческих работников 
переплетались с прямыми репрессивными акциями. В 
частности, в течение 1950—1951 гг. оказались арестованы, 
а вначале 1952 г. осуждены на 25 лет за «антисоветскую 
деятельность» Шукрулло, М. Шайхзаде, М. Осим, С. Ахмад, М. 
Исмаили, Шухрат, X. Сулейманов и ряд других представителей 
узбекской творческой интеллигенции. В заключении они 
провели 5 лет. Реабилитированы были лишь после развенчания 
сталинского культа единоличной власти.
233

---

Тяжёлым преследованиям подвергся выдающийся певец 
Мухитдин Кары-Якубов. Будучи верным сыном узбекского 
народа, он ещё в 20-х годах оказал сильное влияние на развитие 
национального музыкального искусства. М. Кары-Якубов 
мечтал создать национальный балет и оперу. Мало тогда кто 
поддерживал его в этом стремлении. Среди большинства 
деятелей музыкального искусства в те годы господствовало 
убеждение, что узбекская музыка ни в коем случае не 
должна выходить из своих традиционных форм, что путь к 
симфонизации — это безумие, что невозможно создать оперное 
искусство, не сломав национальной самобытности. Однако 
Кары-Якубов был настойчив в достижении своей мечты. В 
1926 г. он организует музыкальную труппу, призванную по 
его мысли стать «фундаментом, базой, на которой вырастут 
узбекская опера и узбекский балет».
С мая 1926 по апрель 1927 г. М. Кары-Якубов со своей 
труппой гастролирует по городам и селам Узбекистана. С 
сентября поездки продолжаются в Москве, организует и 
руководит театром в Коканде, в январе 1928 г. — театром в 
Андижане. Осенью того же года его переводят в Самарканд, где 
он организует музыкальный ансамбль.
Уже в следующем году Кары-Якубов получает звание 
первого народного певца Узбекистана, тогда же он вводит в 
оркестр узбекских народных инструментов азербайджанский 
тар и пианино, поднимает вопрос о реконструкции узбекских 
народных инструментов. К этому времени в ансамбле под 
его руководством работают знаменитые артисты — Тохтасин 
Джалилов, Халима Насырова, Аброр Хидоятов, Мукаррам 
Тургунбаева, Лютфи Сарымсакова, Юнус Раджаби, Тамара 
ханум и многие другие.
В апреле 1931 г. вместе с В. Успенским Кары-Якубов 
приступает к организации симфонического оркестра из 
национальных кадров, разрабатывает проект конкурса на 
оркестровку и гармонизацию узбекской музыки. Через три 
года ему-поручают реорганизовать оперные классы Русского 
театра оперы и балета им. Свердлова. Однако в ноябре того
234

---

же года талантливого новатора освободили от занимаемой 
должности. Он вынужден был уехать в Москву, где возглавил 
созданную им узбекскую оперную студию при Московской 
консерватории.
И всё же Кары-Якубов продолжает вести отбор талантливой 
молодежи, 
собирая коллектив для создания узбекской 
Госфилармонии. И она была создана в 1936 г., но Кары-Якубов 
вскоре освободили от должности руководителя. Теперь он лишь 
артист-солист Узгосфилармонии и Узгосмузтеатра.
В июле 1940 г. Кары-Якубов участвует в премьере оперы 
«Лейли и Меджнун» Т. Садыкова и Р. Глиэра, затем в премьере 
оперы «Великий канал» М. Ашрафи и С. Василенко. Год спустя 
он поёт главную партию Улугбека на премьере одноимённой 
оперы А. Козловского, позже исполняет и главную партию в 
опере «Махмуд Тараби» О. Чешко.
К сожалению, кипучая энергия М. Кары-Якубова по 
реформации музыкального искусства, его попытки возродить 
в памяти народа образы великих национальных деятелей 
прошлого стали вызывать у партийных идеологов к концу 40- 
х годов всё большее раздражение. В 1952 г. Кары-Якубов был 
репрессирован органами НКВД и приговорен к длительному 
лишению свободы. И только после смерти Сталина он был 
реабилитирован.
В 
русле 
такого 
идеологического 
подхода, 
по 
воспоминаниям Н. Мухитдинова, в начале 50-х годов ему 
был передан соответствующими органамй список 60 видных 
деятелей культуры, 
которые, 
якобы, 
«ведут активную 
националистическую 
деятельность, 
идущую 
вразрез 
с 
политикой партии, периодически встречаются, негласно 
обсуждают проблемы, согласовывают свои оценки и ведут 
вербовку сторонников среди интеллигенции». Между тем, к 
тому времени уже более 20 человек были осуждены, многие 
освобождены от занимаемых должностей как не внушающие 
доверия.
В свою очередь, академик М. Мухамеджанов вспоминает, 
что в начале 1952 г. предпринимались попытки передать «на
235

---

предмет разоблачения» тогдашнему секретарю ЦК ВКП (б) Г.М. 
Маленкову список «группы националистов, панисламистов 
и пантюркистов, в котором значились фамилии почти 150 
видных учёных, писателей, деятелей культуры».
Говоря другими словами, готовились новые массовые 
репрессии 30-х годов. И они уже разворачивались. Лишь смерть 
И. Сталина и последующая затем «хрущёвская оттепель», 
совмещаемая с политикой десталинизации, остановила 
очередной разгул крупномасштабных репрессий.
Таким образом, следует отметить, что сложившаяся 
в условиях тоталитарного режима преступная практика 
политических гонений, массовых репрессий, физического 
уничтожения 
наиболее 
талантливых 
представителей 
национальной интеллигенции, совмещаемых с неутихающими 
кампаниями борьбы против «идеализации феодального 
прошлого», «националистических извращений» за обеспечение 
«идейной чистоты» и ускоренную интернационализацию 
духовной жизни обусловили порочные процессы обескровления 
национальной литературы и искусства, деформационный 
характер их развития. Всё это определило серьёзную угрозу 
утраты узбекским народом своей национальной самобытности.