Сколько нужно секунд, чтобы перевернуть твою вселенную?

Глава 28
Байкеры и волны
Боль с каждой секундой усиливается. Когда самолет
приземляется, я понимаю, что сделала еще один шаг навстречу смерти
Стеффи. Во время посадки в Детройте я вся дрожу.
Я перекусываю в аэропорту. Во всяком случае, мне так кажется.
Эсбен уходит за кофе, а я вытираю руки и звоню Стеффи.
Слава богу, она отвечает почти сразу:
– Ты сделала меня знаменитостью.
– Кажется, да. Прости. Но это был единственный способ… мы
нуждались в помощи, Стеффи. Сейчас забастовка и…
– Ничего, мне нравится, – отвечает та.
Она улыбается, и сила, звучащая в ее голосе, удивляет меня.
– Это просто нечто. Я читаю посты и комменты. Потрясающе.
И на той фотке я отлично выгляжу.
Я искренне смеюсь:
– О да. Ты всегда выглядишь отлично.
– Только не сейчас. Не обращай на это внимания, когда мы
увидимся.
– Конечно. – Я смотрю на часы. – Скоро наш рейс в Чикаго. Нам
надо сообразить, что дальше. Я напишу тебе, как только мы найдем
билеты, ладно?
– Ладно. Знаешь, я страшно голодная. Может, Ребекка принесет
мне гамбургер. Большой гамбургер и клубничный коктейль. Надо ее
попросить.
– Тебе… хочется есть?
– Не то слово. Я немного поспала и чувствую себя намного
лучше. Обязательно съешь здесь гамбургер, когда прилетишь. Они
умопомрачительно вкусные. Слушай, ты знаешь, сколько народу
упоминает меня на Фейсбуке и в Твиттере? Куча каких-то славных
ребят, которые выросли в приютах. И много людей, у которых рак. Они
все меня поддерживают. С ума сойти, а? Я лежу и читаю…
– Очень хорошо, – отвечаю я, слегка смутившись. – Милая, Эсбен
возвращается с кофе. Мне надо узнать, написала ли ему Керри.

---

– Ладно. Поблагодари его. И я хочу фотки. И видео. Вывешивайте
всё это, ну или, по крайней мере, покажите, когда приедете. Чтобы я
ничего не пропустила. Жду не дождусь. Я так тебя люблю и очень
скучаю по тебе. Ты обязательно расскажешь мне, как у тебя дела с
Эсбеном. Хотя, очевидно, всё пучком.
Стеффи говорит так быстро, что я едва успеваю вникать.
– Если можно, одна просьба. Пусть попросит Колтона Хейнса
твитнуть мне. Он такой сладкий. О‐о! Или Нормана Ридуса. Или Дэйва
Грола! Ты же знаешь, я предпочитаю мужчин постарше! Если они
напишут… ты представляешь? Они меня просто с ума сводят.
Я снова смеюсь:
– Ну ты даешь.
– Попрошу сестру принести пять бургеров. Пока, Элисон, до
скорой связи!
Я откладываю телефон и смотрю на Эсбена.
– Ух…
– Что случилось?
– Стеффи какая-то странная. Она… бодрая. Надо позвонить ее
сиделкам и спросить…
– Нам скоро на посадку, так что поторопись.
Я звоню сестре Джейми, и она берет трубку почти немедленно.
– А, Элисон, – радушно говорит она. – Стеффи дала мне твой
телефон. Я как раз думала, позвонить тебе или нет.
– Я только что говорила со Стеффи. Она… она, кажется, полна
энергии. И голодна. Даже как будто счастлива. Это хороший знак?
Я знаю, что она не может поправиться, но…
Джейми ненадолго замолкает.
– Это бывает, – объясняет она. – Я часто такое видела.
У пациентов случается прилив сил. Почти эйфория. Что-то вроде
всплеска адреналина. Это может продолжаться несколько часов,
иногда даже день или дольше, но – нет, к сожалению, это плохой знак.
Конец близок.
– А… – Помрачнев, я шагаю за Эсбеном.
– Но прямо сейчас Стеффи чувствует себя неплохо. У нее
случился этот всплеск, потому что она очень хочет тебя увидеть. Давай
будем думать только об этом. Так приятно видеть ее счастливой.
– Хорошо, – говорю я. – Вы последите за ней?

---

– Да, конечно. Мы с Ребеккой сидим тут всю ночь. Нам очень
нравится Стеффи, и мы стараемся создать ей максимум удобств.
– Спасибо, вы очень добры. Джейми, мне пора. У нас самолет.
Около десяти мы будем в Чикаго.
– Здесь все следят за вами онлайн. Вы успеете.
Я убираю телефон, и мы с Эсбеном пробираемся на свои места.
– Пожалуйста, пусть здесь будет вай-фай. Пожалуйста, пусть
здесь будет вай-фай, – повторяет он.
– Есть новости от Керри или Джейсона? – спрашиваю я,
прислонившись головой к окну.
Эсбен достает из кармана на кресле карточку – и улыбается.
– Пока нет. Но тут есть Сеть. Может, попытаешься немного
поспать? А когда проснешься, я наверняка уже буду что-то знать.
Я слишком утомлена и издергана, чтобы спорить, поэтому просто
отдаю Эсбену свой кофе. Он не будет делать ничего другого – только
сидеть в Сети до конца полета, а значит, кофеин ему нужнее, чем мне.
– Поспать – это хорошо. Эсбен… – Я невольно улыбаюсь. –
Стеффи очень хочет, чтобы Дэйв Грол и некоторые другие
знаменитости ей твитнули.
– Да? – Он смеется. – Ну, посмотрим, что тут можно сделать.
– И еще…
– Что такое, любимая?
Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза.
– Ты необыкновенный.
Эсбен проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
– Нет. Это мир прекрасен. Я же говорил, что добрых людей очень
много.
– Я просто не оценила… – У меня не хватает слов. – Даже не
представляла себе…
– Знаю, – говорит Эсбен. – Я видел массу замечательных вещей,
но сегодня не перестаю удивляться. Наверное, это главное.
– Да, – твердо отвечаю я. – Да.
После того как пассажирам сообщают, что самолет набрал
нужную высоту, я отключаюсь и сплю без сновидений. Это очень
приятно. Я просыпаюсь оттого, что Эсбен осторожно трясет меня. Мы
уже приземлились.
– Слушай, – говорит он. – Стюардесса говорит о тебе и о Стеффи.

---

Я протираю глаза. В голове салона действительно стоит женщина.
Она ловит мой взгляд и повторяет:
– Эта песня посвящается Элисон и Стеффи. Наша авиакомпания и
все пассажиры желают вам душевного спокойствия. Мы с вами.
И она начинает негромко и красиво петь «О, благодать»
[1]
.
Эсбен держит меня за руку. Я прерывисто вздыхаю, когда к пению
присоединяются несколько пассажиров… а потом еще раз, когда
понимаю, что поет весь самолет. Мое сердце одновременно
разрывается и парит. Невероятное количество добра и заботы от
совершенно посторонних людей ошеломляет меня. Но я знаю, что это
важно, – и хочу сохранить это на память, – а потому прошу Эсбена
включить запись.
Выйдя из самолета, я отправляюсь в ближайший туалет и
умываюсь холодной водой. Я не буду плакать. Сейчас не время.
Суша руки, я слышу, как Эсбен кричит снаружи:
– Элисон, нам пора! Скорей!
Я выскакиваю и бегу рядом с ним, не задавая никаких вопросов.
– Нам надо попасть в Мидуэй. Это примерно в сорока минутах
отсюда, – говорит Эсбен. – Рейс через пятьдесят пять минут.
– О боже.
– Надо торопиться.
Мы лавируем в толпе, добираемся до движущейся дорожки и
продолжаем бежать, огибая других пассажиров.
– Впрочем, нас подвезут. Думаю, тебе понравится.
Аэропорт, к сожалению, огромный, и уходит целая вечность,
чтобы добраться до зоны выдачи багажа. Там Эсбен останавливается и
внимательно всматривается в толпу.
– Что мы ищем?
Он улыбается, складывается пополам, чтобы отдышаться и
отсмеяться, а затем указывает пальцем:
– Блин, с ума сойти. Ты посмотри.
Какой-то мужчина в костюме и черной шоферской фуражке
держит табличку с нашими именами.
– Лимузин? Это водитель лимузина?!
Кто сошел с ума?
– Да, – отвечает Эсбен. – Именно так. Вперед.
Мужчина быстро жмет нам руки.

---

– Меня зовут Леон. Полицейский позволил мне оставить машину
у входа, но только на пять минут. Надо спешить.
Мы выходим из аэропорта за рекордное время. Даже сидя в белом
лимузине, я не могу до конца понять, что произошло. Оглушительно
играет веселая музыка, и у меня наступает сенсорный перегруз.
Я рассматриваю черные кожаные сиденья, разноцветные огоньки на
потолке, две бутылки шампанского… с подвязками на горлышках.
– Леон?
– Да, мэм?
– Этот лимузин сегодня был арендован для какого-то
мероприятия?
– Для мальчишника, мэм. Но невеста попросила уступить машину
вам.
– С ума сойти. Пожалуйста, поблагодарите ее!
Эсбен протягивает мне свой телефон:
– Можешь сама поблагодарить. Она поставила тэг и желает нам
счастливого пути.
Я отвечаю на твит великодушной невесты, послав ей селфи в
лимузине. Боже, какая прелесть. Потом я отправляю Стеффи видео, в
котором лежу на кожаных сиденьях, и пишу:
«Еду в Мидуэй с шиком!»
«Блииин! – отвечает Стеффи. – Я только что прочла об этом в
Сети. Едва успеваю следить за комментами. Выпей там шампанского
за меня!»
– Значит, у нас есть билеты в Лос-Анджелес? – спрашиваю я.
Эсбен кивает:
– Да. Какая-то милая молодая пара. Они… взяли и отдали нам
свои билеты. Просто потому что они такие замечательные люди. – Он
вздыхает, и я понимаю, что Эсбен счастлив. – А пилот встретит нас на
контроле и поможет поскорей пройти. Хотя, конечно, ждать долго он
не будет. Надо торопиться.
– С ума сойти, это сработало, – говорю я, всё еще в шоке.
– Да. Мне тоже не верится.
Мы едем уже полчаса, когда Леон вдруг говорит:
– У нас проблема.
Машина останавливается. Повсюду загораются красные огоньки.

---

Прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, Эсбен выходит в Сеть.
Он заканчивает писать и смотрит на меня.
– Ну, молись.
А затем открывает люк и высовывает голову.
– Что ты делаешь? Эсбен?
Я тоже встаю и обозреваю чудовищную пробку.
– Господи. Нет. Нет, пожалуйста, не сейчас.
– Давай, давай, давай… – Он смотрит на стоящие позади нас
машины.
– Что ты делаешь? Мы застряли. Застряли! – Я тру ладонями
лицо. – Может, мы улетим следующим рейсом…
– На сегодня это последний.
– О боже…
– Мы успеем, – упрямо говорит Эсбен. – Подожди… подожди…
Стоящие вокруг машины начинают сливаться у меня перед
глазами. Всё кончено. Мы не доберемся до Стеффи. Оглушительно
ревут гудки, сияние фар действует на нервы. Я вдруг слышу шум
мотора, но мне даже не интересно знать, что это.
– Вон они! – радостно восклицает Эсбен. – Вон!
Я удивленно смотрю на четверых суровых байкеров, которые
останавливаются рядом с лимузином.
– Вы Элисон и Эсбен? Вас надо подвезти?
Им всем за пятьдесят, у них густые седеющие бороды. Типичные
«ангелы ада»: джинсы, кожа, массивные ботинки, банданы,
татуировки. И темные очки, пусть даже сейчас ночь.
– О боже, – говорит Эсбен.
– Обязательно напиши об этом, – говорю я со смехом. – Иначе
Стеффи нас не простит.
– Ну, вы едете? – спрашивает первый байкер, протягивая шлем.
– Едем! – Я ныряю в машину. – Спасибо, Леон, большое спасибо!
Я вылезаю из лимузина и вскакиваю на мотоцикл. Байкер заводит
мотор. Я смотрю на Эсбена, который одобрительно качает головой.
– Все готовы? – угрюмо спрашивает мой новый водитель. –
Держись крепче, куколка. Поедем по аварийке. Будет стремно.
Я крепче хватаюсь за его необъятную поясницу.
– Хорошо. Как вас зовут?
– Неважно. – Он вновь нажимает на стартер. – Понеслось!

---

Меня охватывает страх, и на мгновение я закрываю глаза. Мы,
конечно, едем очень быстро, проносясь мимо неподвижно стоящих
машин, но я понимаю, что мой водитель полностью контролирует свой
мотоцикл. Без этих байкеров нам не добраться до Мидуэя. Ни за что.
Когда мы оказываемся в голове пробки – нигде нет никакой
аварии, просто чертова, необъяснимая пробка! – за нами раздается вой
сирен.
– Началось! – торжествующе кричит байкер и жмет на газ. –
Держись, детка! Держись!
О боже.
За нами гонится полицейский на мотоцикле.
Мы сворачиваем – и видим вход в аэропорт. Мотоциклы с визгом
останавливаются; сирена слышна, но где-то в отдалении.
– Слезай! – кричит мне байкер. – Давай, давай, давай!
Я с трудом слезаю, и он срывается с места, прежде чем я успеваю
снять шлем.
Эсбен хлопает меня по плечу:
– Элисон! Скорей!
Я поворачиваюсь и бегу вслед за ним к терминалу. Некогда думать
о том, что произошло. Мы едва-едва успеваем на рейс в Лос-
Анджелес. Когда мы приземляемся, нас встречает таксист, у которого
как раз перерыв, поэтому до Сидер-Синай мы доезжаем за считаные
минуты. Слишком быстро, слишком легко. Возможно, я втайне
надеялась на очередную проблему, которая оттянула бы неизбежное…
но вот мы на месте, и меня охватывает грусть.
Несколько часов хаоса – и мы добрались. Такси останавливается у
входа в клинику, и я безмерно растрогана тем, что вижу.
На улице стоит толпа человек в тридцать. Одни держат в руках
свечи, другие плакаты, на которых написано: #ЭЛИСОН_И_СТЕФФИ,
#ПОБЕДИТЬРАК, #ЛУЧШИЕПОДРУГИ. У третьих цветы, мягкие
игрушки, шарики. Они стоят, молчаливые и добрые, и излучают
любовь. Я даже не знаю, что сказать. Некоторые обнимают меня, когда
мы проходим мимо, говорят ласковые слова. В этом ощущается какая-
то умиротворенность.
Они пришли сюда, чтобы по мере сил ограждать мою подругу от
страданий.
– Сделаешь фотку для Стеффи? Ей понравится.

---

Я буквально теряю дар речи. Любовь, которая окружала нас
целый день, неизмерима. И никто не ждет благодарности. Никто не
хвалится тем, что сделал, чтобы помочь нам добраться до Стеффи.
Всё, что я читала сегодня, было полно доброты. Пошатываясь на ходу,
я вновь прошу:
– Сфотографируй.
– Обязательно, – говорит Эсбен. – Это прекрасно.
Мы заходим в клинику, и я собираюсь с силами, готовясь к
встрече со Стеффи.
Тем не менее я не готова увидеть тех двух людей, которые
окликают нас из приемной. Когда они подходят к нам, я тяжело дышу,
кипя гневом. Меня переполняют мучительные воспоминания о
прошлом, и я не в силах сдерживаться.
– Что вы здесь делаете? – восклицаю я. – Как вы посмели? Как
посмели?
– Элисон… – произносит женщина со слезами на глазах.
Она явно собиралась обнять меня, но, услышав мои слова,
останавливается как вкопанная.
– Мы прочитали про Стеффи в Сети. Как раз в это время мы были
в Сан-Диего. И сразу приехали…
– Мы надеялись… – начинает мужчина.
– На что? На что именно вы надеялись, скажите? – Я почти кричу.
– В чем дело? Кто это? – спрашивает Эсбен, с тревогой
коснувшись моей руки.
– Кэл и Джоан Кантор, – говорю я, бросив на них убийственный
взгляд.
– Приемные родители Стеффи? – недоверчиво уточняет он.
– Да. Которые выставили ее за дверь, как только ей стукнуло
восемнадцать, – холодно отвечаю я.
– Подожди… что? – перебивает Кэл. – Это она сама тебе сказала?
Джоан подносит руку ко лбу. Она так же убита горем, как и я.
– Кэл…
Муж берет ее за руку и собирается с силами, прежде чем
заговорить:
– Элисон, дело было не так. Совсем не так.
– В каком смысле?
В моем животе что-то обрывается, когда до меня доходит…

---

– Мы не выгоняли Стеффи, – говорит он, сдерживая слезы. – Мы
бы ни за что этого не сделали.
– Но она мне сказала…
Поверить не могу. Нет, могу.
– Она сказала, что вы не захотели оставить ее у себя. Во всяком
случае, насовсем. Что семьи не получилось.
– Господи… – Джоан качает головой.
– Ей было страшно, – говорю я шепотом, когда новое осознание
прошлого накрывает меня. – Она слишком боялась кому-то довериться.
Ведь так? Ох, Стеффи…
– Мы должны были догадаться, – произносит Джоан
душераздирающим тоном. – Господи, мы ведь могли понять. Но
Стеффи была так упряма и непоколебима. Она очень вежливо, но
недвусмысленно сказала, что не хочет, чтобы мы ее удочеряли. Мы
отнеслись с уважением к ее выбору, хотя и пытались переубедить. Мы
старались изо всех сил, но…
Я заканчиваю:
– Но невозможно убедить Стеффи, если она чего-то не хочет. И, в
первую очередь, она не хотела чувствовать себя зависимой. Она просто
не может так…
Я прекрасно это знаю. Надо было догадаться, что на Кэла и Джоан
это тоже распространяется.
Кэл кивает:
– Да. Элисон, мы любили ее тогда и любим теперь. Мы считаем
Стеффи нашей дочерью.
Он мучительно кривится.
– И она всегда будет нашей…
Я подхожу к нему.
– Да. Я верю вам.
К трагедии прибавились новые действующие лица.

---