Сирия и ливан (1917-1945)

СИРИЯ И ЛИВАН (1917-1945)
Сирия (Сирийская Арабская Республика) и Ливан (Ливанская Республика) расположены в Западной Азии. Площадь Сирии — 1(85,2 тыс. кв. км. Численность населения — около 11 млн. человек (1986 г.). Столица — Дамаск.
Основная часть населения (до 90%)—арабы. Кроме них на территории Сирии живут курды, армяне, черкесы, туркмены, турки и другие национальные меньшинства. Подавляющее большинство населения — мусульмане: сунниты и шииты (алавиты, исмаилиты, друзы). Христианское население в основном — приверженцы православной церкви, имеются также яковиты, несториане, марониты, армяно-григориане, греко-католики, протестанты и др. В стране проживает незначительное число евреев и езидов.
Площадь Ливана — 1,0,4 тыс. кв. км. Численность населения — около 3 млн. человек (1986 г.). Столица — Бейрут. Основная часть населения — арабы (свыше 90%), в том числе палестинцы. На территории Ливана живут также армяне, греки, курды, турки и другие национальные меньшинства. В Ливане, как ни в какой другой арабской стране, пестрая картина религий и церквей. Население на 47% состоит из мусульман — шиитов и суннитов. 44% исповедуют христианство; друзы, относящиеся к мусульманской части населения, составляют около 10%. Религиозные общины Ливана: христианская в составе маронитской, греко-ортодоксальной, греко-католической, армяно-григорианской, армяно-католической, сиро-католической, яковитской, протестантской и мусульманская, состоящая из шиитов, суннитов, друзов и др.
Сирия и Ливан к началу новейшего времени. В 1917 г. Сирия и Ливан входили в состав Османской империи. Их территория делилась на Дамасский, Халебский и Бейрутский вилайеты, Ливанский и Иерусалимский санджаки. Административно-территориальными единицами управляли турецкие губернаторы и представители местной элиты.
Дамасский вилайет включал южную часть современной Сирии, почти всю Иорданию и часть нынешнего Ливана; Халебский вилайет — северную часть Сирии, а также округа Айнтаб, Урфа и Александретта, входящие теперь в состав Турции; Бейрутский вилайет — прибрежные районы Ливана, район Латакии (в настоящее время территория Сирии) и северную часть Палестины. Автономный Ливанский санджак охватывал внутренние горные округа современного Ливана, а Иерусалимский санджак — южную часть Палестины. Восточная часть Сирии — округа Дейр-эз-Зор и Эль-Джазира — входила в Мосульский вилайет (совр. Ирак).
На территории Сирии и Ливана господствовали феодальные отношения. Верховным собственником земли был турецкий султан; лучшие угодья принадлежали арабским феодалам и высшему духовенству. Для сельского хозяйства было характерно крупное землевладение при мелком и мельчайшем землепользовании, основанном на издольной аренде. Мелкий арендатор-издольщик был основной фигурой сирийской и ливанской деревни. В ряде районов сохранялось общинное землевладение.
Докапиталистические методы эксплуатации, паразитирование рос- * товщического капитала на крестьянском хозяйстве и обнищание основных товаропроизводителей обусловливали преобладание простого воспроизводства. Отчуждение всего прибавочного, а порой и части необходимого продукта в пользу феодала и преимущественно непроизводительное использование доходов вели к постепенному разорению деревни, истощению крестьянского хозяйства, упадку сельскохозяйственного производства. В результате замедлялись темпы аграрной эволюции, вызревания товарно-денежных отношений, складывания внутреннего рынка.
2*
19
В промышленной сфере преобладало основанное на ручном труде цеховое производство, процесс отделения ремесла от земледелия не был завершен полностью. Ограничение личной предпринимательской инициативы, ущемление торговли и купечества, сосредоточение в руках Османского государства основных прав собственности сужали возможности первоначального накопления капитала, распространения буржуазных отношений. Политика турецких властей и начавшийся к концу XIX в. интенсивный приток дешевых иностранных товаров разрушали ремесло и одновременно препятствовали возникновению современного фабричного производства. Развитие новых производительных сил в условиях турецкого господства сдерживалось архаическими производственными отношениями.
В Ливане была относительно развита лишь шелкомотальная промышленность, в Сирии — ткачество. В обеих странах существовали также табачные и шерстобитные фабрики, мельницы, маслобойни, винные погреба. При этом многие из них находились в руках иностранцев, издавна обосновавшихся здесь и обладавших необходимым капиталом. Положение рабочих, как и положение крестьянских масс, было крайне тяжелым: они постоянно недоедали, жили в трущобах, работали по 14—16 часов в сутки. Широкое применение женского и детского труда обрекало многих рабочих-мужчин на безработицу.
Немалая часть представителей образованной прослойки общества, а также разорившиеся крестьяне и мелкие ремесленники не могли найти работу на родине и вынуждены были эмигрировать. К концу османского владычества около 50% ливанцев проживало в США, Латинской Америке, Африке, в других арабских странах.
В условиях турецкого господства и укрепления в экономике Сирии и Ливана позиций западноевропейского капитала зарождавшаяся национальная буржуазия предпочитала вкладывать средства в торговлю, ростовщичество, операции с землей. К тому же такая деятельность была и более привычной, ибо еще в конце первой половины XIX в. купцы, жившие в крупных приморских городах, имели относительно большие возможности для свободной торговли и вместе с капиталом накапливали опыт ведения дел как с глубинными районами своих стран, так и в немалой степени с метрополией.
Возрастанию активности местного купеческого капитала способствовали ряд либерализационных мер в торгово-экономической сфере в 30-е годы XIX в.; географическое положение основных торгово-ремес-ленных центров Сирии и Ливана, ставших перевалочными пунктами на пути в Западную Европу; политика самого иностранного капитала, закреплявшегося в этом районе Средиземноморья, в том числе и через торговые каналы.
Часть зарождавшейся сирийской и особенно ливанской буржуазии оказалась втянутой в сферу деятельности иностранного капитала, который заметно активизировался здесь к исходу века. Филиалы иностранных банков поддерживали немногочисленные местные кредитные учреждения, а через них ростовщиков и крупных землевладельцев. Именно в это время Сирия и Ливан становятся относительно крупными производителями зерна, шерсти, шелка, табака, хлопка. Французские же фирмы выступали в качестве основных скупщиков сельскохозяйственной продукции. В целях концентрации производства и сбыта высокотоварных видов продукции, например табака, в 1883 г. была создана французская табачная монополия «Режи де таба». Ее появление было прямым следствием учреждения Администрации Оттоманского долга (органа, управлявшего расстроенным хозяйством империи в интересах западноевропейских держав). Местных крестьян она поставила в тяжелые условия, опутывая их кабалой долгов, облагая непомерными штрафами, сгоняя с земли, разоряя должников.
В короткие сроки Сирия и Ливан были превращены в источник дешевого сырья и выгодный рынок сбыта промышленных товаров французского и английского производства. Иностранные компании допускали здесь развитие только тех отраслей, которые осуществляли первичную обработку сырья.
Французский капитал получил концессии на строительство железных дорог, Бейрутского порта, газовой и электрической станции в Бейруте, бейрутского водопровода и ряда объектов коммунального хозяйства в Сирии. Иными словами, уже тогда был сделан существенный шаг для фактического превращения Сирии и Ливана в колонии. Первая мировая война помогла оформить этот захват юридически.
Война принесла новые бедствия народам Сирии и Ливана. Она нарушила экономическую жизнь этих стран, особенно Ливана, в значительной мере зависевшего от вывоза в Европу шелка-сырца и от продовольственных поставок из Франции. Принудительное строительство военных объектов, на которые сгонялось трудоспособное население, отрываемое от сельскохозяйственных работ, рекрутские наборы, массовая реквизиция скота и продовольствия тяжелым бременем легли на плечи сирийцев и ливанцев. Разразившаяся инфляция еще больше усугубила и без того тяжелое положение. Территория Сирии и Ливана была использована турецким и германским командованием как база для военных операций.
Страны Антанты стремились разжечь среди местного населения антитурецкие настроения. Через своего верховного комиссара в Египте Мак-Магона английское правительство договорилось с шерифом Мекки Хусейном аль-Хашими о прямых действиях — антитурецком восстании арабов. Взамен им было обещано создание независимого арабского государства под управлением Хашимитов, из которого исключалась территория Западной Сирии, Ливана и Киликии; эти районы должны были отойти к Франции. Исключались из будущего арабского государства и английские протектораты на Аравийском полуострове.
Параллельно с этим Англия и Франция скрытно готовили раздел арабских провинций Османской империи. С ведома России в мае 1916 г. между ними была заключена секретная сделка (соглашение Сайке—Пико), в соответствии с которой Западная и Восточная Сирия, а также Ливан и некоторые другие районы входили в зону влияния Франции; о независимом арабском государстве в соглашении даже не упоминалось. Так еще до окончания войны державы Антанты решили судьбы арабских провинций Османской империи за спиной арабов.
После победы Великой Октябрьской социалистической революции Советское правительство в ноябре 1917 г. опубликовало соглашение Сайке—Пико. Содержание этого документа произвело большой эффект в арабских странах. Наиболее дальновидные национальные деятели поняли, что не следует рассчитывать на выполнение данных им империалистическими державами обещаний. Однако далеко не все расстались с иллюзиями; к последним принадлежал и сын Хусейна — Фейсал, возлагавший большие надежды на послевоенную мирную конференцию.
Англо-французская оккупация. Режим мандата. В октябре 1918 г. турки ушли из Сирии и Ливана. Английские войска добились победы с помощью арабских отрядов из Хиджаза и благодаря антитурецкому восстанию на сиро-ливанской территории. Играя на стремлении арабов сбросить турецкое господство и давая лживые обещания содействовать после войны образованию независимого арабского государства, Англия существенно облегчила достижение своих стратегических целей.
После окончания войны в Сирии и Ливане, занятых английскими войсками, был сохранен оккупационный режим. Обе страны были поставлены под контроль английских военных властей. В Ливан и приморские районы Сирии были введены также французские части, был назначен и французский губернатор. Пост военного губернатора' Восточной Сирии получил командующий хиджазскими войсками эмир Фейсал аль-Хашими (сын шерифа Мекки), подчиненный главнокомандующему британскими силами на Ближнем Востоке фельдмаршалу Алленби. Английское командование заявило, что этот режим является временным и что дальнейшая судьба Сирии и Ливана будет решена мирной конференцией.
Еще в ноябре 1918 г. была сформирована возглавленная эмиром Фейсалом делегация для участия в будущей мирной конференции. В ее состав вошли видные арабские националисты. Однако французское правительство отказалось официально признать полномочия делегации. Фейсалу пришлось отправиться в Лондон в поисках поддержки у конкурентов и соперников Франции. 17 января 1919 г., за день до открытия Парижской мирной конференции, под нажимом Англии, которая выторговала за это у Фейсала передачу Палестины под британский контроль, «Совет десяти» — руководящий орган Антанты — признал Хиджаз воюющей стороной, а Фейсала и Рустама Хайдара — официальными делегатами на мирную конференцию.
Однако это не означало, что державы-победительницы были намерены выполнять соглашения, заключенные с арабами. Речь Фейсала на конференции в феврале 1919 г. осталась гласом вопиющего в пустыне. Все его доводы в пользу создания независимого арабского государства, ссылки на обещания главных участников Антанты, призывы проявить добрую волю и оценить вклад арабов в победу не были услышаны.
В ходе конференции разгорелись ожесточенные споры между Англией и Францией из-за дележа арабских владений Османской империи. Только в апреле 1920 г. после длительного торга и напряженной борьбы па конференции в Сан-Ремо было принято решение о передаче Англии мандата на Ирак и Палестину, а Франции — на Сирию и Ливан. Абсолютная власть над Сирией и Ливаном перешла к французскому верховному комиссару, опиравшемуся на оккупационную армию.
Вот как характеризовал французский мандат сирийский юрист Г. Менасса: «Французы проводят в Сирии политику колонизации. Они используют здесь методы марокканской администрации... Их цель — подавить всеми средствами национальные чувства населения, „алжири-зировать" Сирию и Ливан, убить арабский язык... Колониальные советники— подлинные правители страны — присвоили функции представителей местной исполнительной власти, которым они не оставили ни престижа, ни авторитета. Верховный комиссар объявил себя высшим носителем исполнительной власти, часть которой он передал губернаторам, им же и назначенным. Законодательные собрания имеют лишь совещательные функции. Это режим прямого колониального управления, режим диктатуры, режим военного подавления».
Произвол французской администрации, губительный сам по себе, сопровождался подлинным террором. Население Сирии тщетно пыталось жалобами мандатным властям и петициями в Лигу наций ослабить свирепость военных судов, ликвидировать систему тотального шпионажа, прекратить массовые расправы без суда и следствия. Мирные жители не были гарантированы от беспочвенных арестов, разного рода контрибуций, конфискаций, поборов, порой расстрелов.
Стремясь прочно закрепиться на подмандатных территориях, Франция искала наиболее подходящие формы местной государственности, отвечающие интересам метрополии с точки зрения «умиротворения», управления и эксплуатации местного населения. Так, руководствуясь намерением превратить Ливан в свой экономический, политический и военный плацдарм, а также ссылаясь на давние связи с ним через
22
маронитскую общину, что якобы возлагало на Францию некую историческую ответственность за его судьбы, французское правительство образовало в сентябре 1920 г. особое государство — «Великий Ливан» во главе с губернатором-французом. В «Великом Ливане» был учрежден местный орган управления — Административный комитет, наделенный совещательными функциями; в 1922 г. он был заменен Представительным советом, однако без существенных изменений в правах и обязанностях.
Сирия же, напротив, была раздроблена на ряд мелких государственных образований, созданных в основном на религиозно-общинной основе: Халеб, Дамаск, Джебель-Друз, Латакия. В 1925 г. Халеб и Дамаск были объединены в государство, названное Сирией, но Латакия и Джебель-Друз остались вне его пределов. Территориальные единицы, созданные французскими властями, управлялись, как правило, французскими губернаторами, подчинявшимися верховному комиссару; кое-где при них учреждались местные марионеточные «правительства» и «представительные советы» из феодалов, вождей крупных племен и представителей компрадорской буржуазии.
Французский империализм рассматривал Сирию и Ливан как сферу своего непосредственного влияния. В 20-е годы началось усиленное проникновение французского капитала в их экономику. Этому предшествовали шаги, связанные с приспособлением местной финансовой системы к потребностям метрополии. Еще в апреле 1919 г. был основан Банк Сирии и Ливана, целиком принадлежавший французскому капиталу. Он получил монополию на выпуск введенного в 1920 г. сирийского фунта. Запасы золотой валюты, обращавшейся в стране, были изъяты и вывезены. Взамен их Сирия и Ливан получили обесцененные бумажные деньги, а французские финансисты нажили огромные барыши. Ряд французских банков, в том числе действовавшие на заморских территориях, и банковские учреждения некоторых других стран открыли в Ливане свои филиалы.
Опутывая Сирию и Ливан паутиной концессий, обязывая погашать задолженность сокрушенной Османской империи, интегрируя их хозяйство в собственную экономику, Франция стремилась как можно крепче привязать к себе оба государства. Это давало ей возможность прочного присутствия на Ближнем Востоке, контроля над обширными стратегическими зонами, определяло ее положение как могущественного члена международного капиталистического сообщества.
Французские колонизаторы препятствовали экономическому прогрессу Сирии и Ливана, развивая лишь немногие наиболее доходные отрасли и поддерживая только минимум необходимых производств. В промышленности по-прежнему доминировали кустарно-ремесленные мастерские с преобладанием ручного труда; некоторый рост числа предприятий не сопровождался качественными сдвигами в организации производственных процессов, технической оснащенности, ассортименте выпускавшейся продукции. Рабочий класс был крайне малочислен.
Мандатные власти во многом сохранили господствующую во времена Османской империи систему феодального землевладения и мелкокрестьянского землепользования. Лишь на угодьях, отводившихся под высокотоварные технические и продовольственные культуры, французская администрация ломала архаические общинные формы землевладения и землепользования, не останавливаясь перед сгоном крестьян с земли. Крупные же землевладельцы не только сохраняли свои угодья, но и увеличивали их за счет земель из конфискованного султанского домена.
Подтягивание отдельных отраслей сельскохозяйственного производства до уровня, способного обеспечивать запросы страны-мандатария в сырье и продовольствии, содействовало определенному изменению
23
экономических условий в обеих странах в целом, что выражалось в распространении товарно-денежных отношений, упрочении рыночных связей, появлении зачатков капиталистических отношений. Этот процесс сопровождался имущественной и классовой дифференциацией населения Сирии и Ливана.
Однако подобные сдвиги не могли улучшить материальные условия производства. Уровень развития производительных сил оставался чрезвычайно низким, производительность промышленного и сельского труда была минимальной, а прибыль на вложенный капитал — мизерной.
Тяжелое положение крестьянства, задавленного непосильной арендной платой (она достигала 80% урожая), паразитирование торгово-ростовщического капитала, разорявшего деревню, ухудшали возможности воспроизводства. Это приводило к сокращению посевных площадей и падению урожайности даже по сравнению с довоенным вре* менем. Например, в Северной Сирии в ?920 г. обрабатывалась лишь десятая часть земель, пригодных для ведения сельского хозяйства, а в обеих странах в это время в хозяйственном обороте находилось чуть более 1 млн. га, т. е. лишь четверть общих посевных площадей.
В тяжелом положении оказались также мелкая буржуазия и ремесленники. Война нарушила традиционные хозяйственные и торговые связи, а узость внутреннего рынка и конкуренция иностранных фабричных товаров подорвали и без того непрочную материальную базу местного производства. Неудивительно, что в подобных обстоятельствах после установления французского мандата в обеих странах начался экономический кризис.
Экономический спад и социально-экономическая политика мандатных властей породили глубокое недовольство всех классов сирийского и ливанского общества, особенно трудовых слоев. Трудящиеся страдали от безработицы, сокращения заработной платы, от инфляции и дороговизны. Ремесленники и мелкая буржуазия были недовольны многочисленными препятствиями, которые ставились на пути промышленного развития страны, закрытием их мастерских, налогами, засильем иностранного капитала.
Но не только трудящиеся массы испытывали бремя колониального гнета. Валютная и концессионная политика Франции наносила значительный ущерб и интересам поднимавшейся национальной торгово-промышленной буржуазии, поскольку из-за раздробления страны последняя лишилась старых межнациональных рынков, а обнищание крестьянства сужало для нее и внутренний рынок. Поэтому вопросы национальной независимости и национального единства были для нес тесно связаны с восстановлением рынков, т. е. с самой возможностью существования.
Таким образом, экономический и социальный гнет французских властей в Сирии и Ливане толкал самые разнородные социальные слои населения на национально-освободительную борьбу.
Национально-освободительная борьба сирийского и ливанского народов в 1919—1927 гг. В соответствии с решением конференции в Сан-Ремо о передаче Франции мандата на Сирию и Ливан Англия осенью 1919 г. вывела оттуда свои вооруженные силы. В связи с этим численность французских войск в приморских районах Сирин и в Ливане была увеличена с 7 тыс. в 1919 г. до 70 тыс. в середине 1920 г. Французский империализм стал подготавливать захват Восточной Сирии, включая Дамаск.
С первых же дией оккупации феллахи и бедуины Сирии и Ливана организовывали партизанские отряды, сражавшиеся с завоевателями. Восстание, вспыхнувшее в Латакийской области в мае 1919 г., продолжалось свыше трех лет. В Восточной Сирии центрами национально-освободительного движения стали «арабские клубы» — организации
24
патриотически настроенных элементов из разных социальных слоев. В июне 1919 г. в Дамаске был созван Всеобщий сирийский конгресс, резко протестовавший против навязывания мандата Парижской мирной конференцией. В ноябре конгресс призвал народ к защите отечества от французских оккупантов. В эти же дни был образован Народный совет национальной обороны. В него вошли представители многих городов и областей, различных политических течений. Каждый вечер в одном из кварталов Дамаска устраивались открытые заседания Совета. Народный совет национальной обороны собирал средства и оружие для партизанской борьбы в приморских районах Сирии и в Ливане, вербовал добровольцев в партизанские отряды.
Однако развитие национально-освободительной борьбы тормозилось политикой Фейсала и его окружения. В начале 1920 г. Фейсал подписал с премьер-министром Франции Клемансо документ, в котором, по существу, признавался французский протекторат над Восточной Сирией. Сопротивление народных масс сорвало ратификацию этого соглашения. Однако Фейсалу все же удалось провести ряд реакционных мер: он распустил Народный совет национальной обороны, запретил оказывать помощь партизанским отрядам, приказал их командирам прекратить борьбу с оккупантами. В марте 1920 г. на сессии Всеобщего сирийского конгресса Фейсал был провозглашен королем Сирии. Вместе с тем конгресс декларировал полную независимость Сирии, а также Ливана и Палестины.
В июле 1920 г. французские войска двинулись на Дамаск, намереваясь оккупировать Восточную Сирию. Известие об этом всколыхнуло страну, и народные массы решили оказать сопротивление агрессорам. В неравной битве у горного прохода Майсалун несколько сотен патриотов во главе с полковником Юсуфом Азме погибли, преграждая врагу путь к столице. Фейсал же капитулировал перед французскими войсками, разоружил армию и сдал без боя Дамаск. Но его услуги не были оценены. После захвата Дамаска французские власти выслали Фейсала из страны. Они предпочли обойтись в Сирии без арабского короля, к тому же тесно связанного с их английскими соперниками.
После взятия Дамаска арабские патриотические организации были разгромлены. Все политические партии Сирии были запрещены. 9 августа 1920 г. французский военный суд вынес смертный приговор 37 ведущим арабским политическим деятелям. Тем из них, кто бежал за границу, приговор был вынесен заочно.
Многие рядовые участники национального движения также эмигрировали. Большинство осело в Каире, куда перенесла свою деятельность Партия арабской независимости («Хизб аль-истикляль аль-ара-бий»), образовавшаяся из оппозиционных Фейсалу элементов. Те из членов партии, которые остались в Дамаске, поддерживали со своим каирским центром нелегальную связь, но сами до 1922 г. не вели никакой политической деятельности.
Хотя движение сопротивления лишилось руководства, на установление мандата народные массы ответили восстаниями. В августе 1920 г. начались крестьянские выступления в области Хауран. В 1921 г. восстанием была охвачена уже вся Северная Сирия. В апреле 1922 г. бурные антиимпериалистические демонстрации прошли в Дамаске и других городах. Этому новому подъему борьбы способствовали такие важные внешние факторы, как окончательный разгром антисоветской интервенции, победа кемалистской революции в Турции и формальное провозглашение независимости Египта.
В сентябре 1921 г. Партия арабской независимости и основанная в Каире после войны Партия сирийского единения созвали в Женеве Сирийско-палестинский конгресс. В результате работы конгресса были выработаны следующие требования, направленные в Лигу наций: при
25
знание независимости и национального суверенитета Сирии, Ливана и Палестины; признание права этих стран объединиться под властью гражданского правительства, ответственного перед избранным народом парламентом, а также права па объединение с остальными арабскими странами в форме федерации; полная отмена мандата; эвакуация французских и английских войск из Сирии, Ливана и Палестины; отмена декларации Бальфура, открывавшей путь еврейской колонизации Палестины. Лига наций оставила эти требования без ответа.
Конгресс избрал постоянный Исполком, обосновавшийся в Каире. В дни работы Генуэзской конференции (10 апреля—19 мая 1922 г.) Исполком сформировал сирийско-ливанскую делегацию и направил ее в Геную с меморандумом, в котором были зафиксированы требования сирийского народа. Они были направлены против раздела страны, создания искусственных таможенных границ и барьеров, против режима капитуляций, инфляции, против табачной монополии и иностранных концессий, против передачи эмиссионных функций французскому частному банку.
В июле 1922 г. сирийско-ливанская делегация направилась в Лондон, где утверждался текст мандатов. Она настаивала на том, чтобы вопрос о политическом устройстве Сирии и Ливана был передан на рассмотрение их населения и чтобы Лига наций перед окончательным решением судьбы этих стран выслушала их представителей. Совет Лиги наций не внял просьбе делегации и утвердил текст мандатов. Это произвольное и несправедливое решение было опротестовано делегацией. Протест был повторен в сентябре 1922 г. перед Ассамблеей Лиги наций. Однако Ассамблея утвердила мандаты.
Пытаясь добиться желаемых результатов, Сирийско-палестинский конгресс направил в ноябре 1922 г. свою делегацию на мирную конференцию в Лозанну. Однако она даже не была допущена на конференцию.
После заключения Лозаннского мирного договора между Турцией, с одной стороны, и Англией, Францией, Италией, Грецией, Румынией, Югославией и Японией — с другой (24 июля 1923 г.), Сирийско-палестинский конгресс сформировал постоянную делегацию с местопребыванием в Женеве для связи с Лигой наций и правительствами других стран.
Когда мандаты на Сирию, Ливан и Палестину вступили в силу, Исполком Сирийско-палестинского конгресса заявил 4 октября 1923 г. представителю Лиги наций, что не принимает их как противоречащих букве и духу Устава Лиги. Мандатами, разработанными и одобренными без ведома населения Сирии, Ливана и Палестины, были реализованы тайные соглашения между двумя западноевропейскими империалистическими державами. «Политика этих двух держав (Англии и Фракции.— Авт.),— отмечалось в меморандуме Исполкома,— отнюдь не направлена к возрождению местного населения и к достижению им независимости. Напротив, это политика собственника, бесконтрольно владеющего своей вещью. Условия мандата хуже условий, в которых находятся некоторые британские колонии, хотя Устав Лиги наций определил, что эти страны (Сирия и Палестина) должны быть независимыми». Исполком просил Лигу пересмотреть свое решение. Однако все протесты и требования делегации в Женеве даже никогда не ставились Лигой наций на обсуждение. Из этого можно сделать вывод, что в первые годы существования конгресса его деятельность не была эффективной.
Находясь в эмиграции, лидеры конгресса, естественно, не принимали прямого участия в вооруженной национально-освободительной борьбе, развернувшейся на территории Сирии и Ливана.
В 1920—1921 гг. крестьянские волнения охватили Хауран и район Александретта — Халеб.
26
В ходе национально-освободительной борьбы крепли силы молодого рабочего класса Сирии и Ливана. Уже в 1920 г. рабочие предприятий, принадлежавших частному и иностранному капиталу, провели в Бейруте и других городах ряд забастовок, основали рабочие комитеты, вокруг которых группировались наиболее сознательные трудящиеся. Эти первые пролетарские выступления настолько встревожили французских колонизаторов, что те поспешили создать лжерабочую партию — так называемую Всеобщую партию рабочих Великого Ливана, пытавшуюся разложить зарождавшееся в стране рабочее движение.
В апреле 1922 г. представители сирийского рабочего класса активно участвовали в массовых демонстрациях в Дамаске. Город был объявлен на осадном положении. По улицам патрулировали броневики и танки. То и дело происходили стычки плохо сооруженных жителей с французскими солдатами. Группа лидеров патриотического движения во главе с доктором Шахбендером была арестована, что вызвало новую волну протеста. В ответ была объявлена всеобщая стачка; закрылись все мастерские, базары, лавки ремесленников. Волнения перекинулись на Хомс и другие города. В районе Евфрата подняли восстание бедуинские племена.
Суровыми репрессиями французским властям удалось подавить выступления. Шахбендера осудили на 30 лет каторжных работ, другие видные члены партии получили от 10 до 15 лет. Власти ввели жесткую цензуру, чтобы предотвратить распространение националистических идей.
В июле 1922 г. в области Джебель-Друз вспыхнуло мощное крестьянское восстание, возглавленное одним из наиболее влиятельных друз-ских феодальных вождей — Султаном аль-Атрашем. То затихая, то разгораясь с новой силой, восстание продолжалось до апреля 1923 г., когда Султан аль-Атраш вынужден был прекратить сопротивление.
О размахе освободительного движения в Сирии можно судить по высказываниям самих французских чиновников. Так, в статье, опубликованной во французской печати в 1928 г., верховный комиссар Франции в Сирии генерал Саррайль писал: «Только в 1922 г. сирийцы восставали 35 раз, в результате чего французской армии пришлось похоронить 5 тыс. своих солдат».
С середины 20-х годов в национально-освободительное движение вливаются коммунисты. В 1924 г. на основе возникших ранее отдельных марксистских кружков была создана Сирийская коммунистическая партия, объединившая в своих рядах коммунистов Сирии и Ливана. В июле 1925 г. коммунисты начали издавать свой печатный орган газету «Аль-Инсанийя», но уже после выхода пятого номера она была закрыта, так как на ее страницах публиковались материалы, звавшие к борьбе с классовым противником, к сопротивлению угнетателям, обличавшие соглашательскую политику феодально-буржуазной прослойки, требовавшие социальной справедливости, улучшения положения сирийских и ливанских трудящихся.
Под руководством компартии был проведен ряд политических мероприятий, в том числе первомайский митинг в Бейруте в 1925 г. Нарастание активности компартии насторожило власти, и в июле того же года, когда началось общесирийское восстание, деятельность коммунистов была запрещена.
Испытывая беспокойство по поводу возраставшей с каждым годом политической активности масс, надеясь ввести народную борьбу в более или менее контролируемое русло, мандатные власти пошли на уступку буржуазным националистам и разрешили им основать в Сирии легальную Народную партию («Хизб аш-Шааб»). Расчет строился на том, что буржуазные деятели проявят большую сговорчивость и, став организованным движением, увлекут за собой по крайней мере
27