|
Изобразительное искусство: вчера, сегодня, завтра
Подобные произведения обладают общей специфической особенностью. В них неза-
метно труда (возникают как бы сами собой), а примененные средства обретают иное качество:
изобразительная плоскость становится пространством; цвет перестает быть краской и начи-
нает «звучать»; фиксированное изображение воспринимается как процесс и изменчивое со-
стояние, а сюжет обретает композиционную выразительность. Эти произведения заключают
особую информацию, которая, помимо контекста, касается передачи многообразных и вза-
имообусловленных отношений элементов изобразительной среды. Подобные произведения
способны длительно удерживать внимание и как бы «приглашают в себя». В результате зри-
тель не просто созерцает изображение, но включается в диалог с автором, как бы переживая
и продолжая творческий процесс. Как соавтор он «выпадает» из реального пространства-вре-
мени, эмоционально «погружаясь» в иную реальность. В этом воздействии, видимо, и заклю-
чается вневременная притягательность произведений, остающихся «недосягаемыми верши-
нами» и одновременно доказательством существования аттрактора.
Отмечая контекстуальный характер искусства постмодерна, необходимо отметить, что
оно и раньше было таковым. Другое дело, что контекст этот был общий (библейский, мифо-
логический, идеологический и др.). Терпимость к инакомыслию является, безусловно, важ-
ным достижением нашего времени. Однако ставить это качество в основание современного
искусства ошибочно, поскольку тот факт, что постмодернист отрицает старые контексты
или просто их уже не понимает, не означает, что он предлагает что-то новое.
Вместе с тем в версии интерпретационного характера современного искусства, пост-
модернист проходит мимо его главного исторического достижения — композиции. Фено-
мен абстрактной композиции был представлен в искусстве модерна именно как его новый
критерий, как мидель целостной универсальной организации мира. Если искусство пост-
модернизма и получило свободу интерпретаций контекстов, то лишь на базе представления
о мире, в котором
все со всем связано
. С момента появления этого критерия, разнообразие
контекстов и их равенство означают лишь то, что теперь они
не имеют принципиального
значения
. Так, для Э. Моне не имеет значения изображаемый объект, важна передача живого
изменчивого состояния среды. Поэтому обозначение сути современного искусства контек-
стуальными интерпретациями равнозначно отказу от его фундаментального исторического
достижения. Это фатально для искусства. Такое произведение подобно трупу: вроде бы все
формальные признаки присутствуют, но чего-то не хватает.
Конечно, представление об органичной целостности мира может иметь различные
контексты и интерпретации, но сама организационная модель интерпретацией не являет-
ся. По определению О. Шпенглера, новое искусство существует в условиях нового прасим-
вола «безграничного пространства». Однако, по мнению автора настоящей работы, этот
прасимвол следовало бы обозначить как «состояние органичной целостности». Создается
впечатление, что постмодернизм поторопился объявить абстрактную композицию фено-
меном прошлого. Как будто в условной композиционной версии целостного мира об этом
новом живом ощущении реальности все уже сказано. Однако искусство лишь обозначило
намерение и способность человека постичь это состояние. Оно представило состояние орга-
ничной целостности внефеноменально, через формальные отношения объектов и ощущение
изменчивой среды. На самом деле постижению сложности мира не видно предела. Поэтому
композиционное искусство — скорее «декларация о намерениях» решить данную задачу
в будущем.
Говоря о современном состоянии культуры и искусства невозможно обойти вниманием
феномен дизайна. Как приемник искусства, дизайн наиболее явно представлен в графическом
дизайне и арт-дизайне (спорный термин, часто выступающий синонимом современного искус-
ства). В графическом дизайне (в частности, в рекламе и плакате) постмодернистский абсурдизм
и эпатаж становятся эффективным средством решения практических задач.
303
Do'stlaringiz bilan baham: |
