Санкт-петербург

тени
истинных вещей,
затем на
отражения
их на воде, т. е. на
подобия
людей и различ-
ных предметов, и только уж затем смотреть на
самые вещи.
Но и
в этом созерцании необходима постепенность и привычка. На вещи,
пребывающие в небе, и на само небо легче было бы глядеть не днем, а
ночью, т. е. взирать сначала на свет звезд и Луны, а не на Солнце и на
солнечный свет (см. VII 515с—516а). Кто прошел бы весь этот путь
возвышения по ступеням созерцания, тот был бы уже в состоянии
глядеть на Солнце само по себе и видеть его действительные свой-
ства. Он понял бы, что от Солнца зависят и времена года, и течение
лет, что оно ведает всем в видимом мире и что оно — причина всего
того, что он раньше видел в своей пещере (см. VII 516b—с). Но если
бы совершивший восхождение снова вернулся на свое место в пещере,
его глаза были бы вновь охвачены мраком, а его действия вызывали
бы смех.
Платон сам раскрывает философский смысл своего мифа о пеще-
ре. Он поясняет, что жилище в темнице — подобие области, охваты-
634

---

ваемой чувственным зрением. Напротив, восхождение и созерцание
вещей, находящихся в вышине, есть «подъем души в область умо-
постигаемого» (VII 517b). Превыше всех умопостигаемых идей, или
причин вещей чувственного мира, идея
блага.
Она на крайнем преде-
ле познаваемости и едва различима. Однако ст´
оит только ее там раз-
личить, и тотчас получается вывод, что именно она — причина всего
истинного и прекрасного. «В области видимого она порождает свет и
его владыку, а в области умопостигаемого она сама — владычица, от
которой зависят истина и разумение» (VII 517с). Поэтому именно на
идею блага «должен взирать тот, кто хочет сознательно действовать
как в частной, так и в общественной жизни» (там же). Потенциально
в душе каждого человека имеется способность к такому воззрению.
Имеется и орудие, посредством которого ему научается каждый. Од-
нако с познанием происходит то же, что в видимом мире происходит
со зрением. Глазу невозможно повернуться от мрака к свету иначе
как вместе со всем телом. Подобно этому необходимо, чтобы вся ду-
ша в целом отвратилась от чувственного мира изменяющихся явле-
ний. Тогда способность человека к познанию окажется в состоянии
вынести созерцание не только подлинного бытия, но также и того,
что всего светлее в подлинном бытии: а это и есть
благо
(см. VII
518с—d).
5
Вопрос о
воспитании
души для правильного познания блага есть,
по Платону, вопрос о средствах, с помощью которых всего легче и
успешнее можно обратить человека к созерцанию умопостигаемых ве-
щей. Это вовсе не значит впервые
вложить
в него будто бы отсут-
ствовавшую раньше способность видеть. Она у него изначально име-
ется, но лишь «неверно направлена, и он смотрит не туда, куда надо»
(VII 518d). Большинство положительных свойств
души
очень близ-
ки к положительным свойствам
тела:
сначала их может и не быть
у человека, они развиваются позднее путем упражнения, постепенно
входят в привычку. Однако способность мыслить, по Платону, — осо-
бая и «гораздо более божественного происхождения». Она «никогда
не теряет своей силы, но в зависимости от направленности бывает то
полезной и пригодной, то непригодной и даже вредной» (VII 518е).
Даже негодяи, люди с дрянными душонками, могут быть умными, а
их ум — проницательным.
Если еще в детстве пресечь природные дурные наклонности, то,
освободившись от них, душа способна обратиться к истине. Однако
если для управления государством непригодны люди непросвещенные
и не сведущие в истине, то и те, кто всю жизнь занимается самоусо-
вершенствованием, по доброй воле не станут вмешиваться в обще-
ственную жизнь. Поэтому в совершенном государстве людям, про-
делавшим восхождение и достигшим созерцания самой истины, не
635

---

будет дозволено остаться на достигнутых высотах. Ибо закон совер-
шенного государства ставит своей задачей не благоденствие или бла-
женство одного какого-нибудь слоя населения, но имеет в виду