Программа книгоиздания России

335


9.4.3. Геном (двойная спираль) духовного развития

Реальная, а не мандельштамовская технически не­возможная ракета, преодолевая земное притяжение, летит не в пустоте, а в вакууме, который, по мнению некоторых современных физиков, имеет сложную струк­туру. Представляется, что образ сложноорганизованного социокультурного вакуума, уже использовавшийся в кон­тексте психологии В.А.Лефевром, довольно точно описы­вает ситуацию человеческого развития. Человек может находиться в культуре и оставаться вне ее. Может быть таким же пустым местом, как для него культура, смотреть на нее невидящими глазами, проходить сквозь нее, как сквозь пустоту, не "запачкавшись" и не оставив на ней своих следов. Последнее, может быть, не самый худший вариант обращения с культурой. Это и означает — быть в культуре, как в вакууме. Вакуум может ожить, опред-метиться лишь благодаря человеческому усилию, в том числе не всегда очевидному: "Это ведь действие — пус­товать," — сказала М.Цветаева. Далеко не каждому дано светить в пустоте и в темноте как Б.Пастернаку, писав­шему в цикле стихов, который, кстати, называется "Вто­рое рождение":

Перегородок тонкоребрость Пройду насквозь, пройду, как свет. Пройду, как образ входит в образ И как предмет сечет предмет.
"Образ входит в образ" — это замечательная иллю­страция внутренней деятельности и ее плодотворности. Кстати, именно так Б.Пастернак определял культуру, назы­вая ее плодотворным существованием.
Представление о культуре как о вакууме, несмотря на его эпатирующий характер, не противоречит понима­нию культуры М.М.Бахтиным:
"Не должно, однако, представлять себе область культуры как некоторое пространственное целое, имеющее границы, но имеющее и внутреннюю тер­риторию. Внутренней территории у культурной области нет. Она вся расположена на границах, границы проходят всюду через каждый момент ее, систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце отражается в каждой капле ее. Каждый культурный атом суще­ственно живет на границах: в этом ее серьезность и значительность; отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, заносчивым и умирает" [87, с.266].
Положение о пограничности культуры интерпрети­руется весьма различно. Например, культуру "размеша­ют" на границе природного и социального, индивидуаль­ного и надиндивидуального. В.Л.Рабинович интерпрети­рует это положение как край, предел, пограничье, взы­вающий к преодолению самого себя. В.П.Зинченко сде­лана попытка локализовать культуру на границах мате­риального и духовного.
Пожалуй, наиболее интересный вариант интерпре­тации утверждения о пограничности культуры — это размещение культуры на границе жизни и смерти:
"В основе человеческой культуры лежит тенденция к преодолению смерти, в частности, в накоплении, в сохранении, в переработке сведений о прошлом. В XX веке эта тенденция особенно обостряется благодаря теоретической и практической поста­новке проблем, касающихся временных границ ци­вилизации, локальной и общечеловеческой... В какой-то мере вся человеческая культура до сих пор остается протестом против смерти и разруше­ния, против увеличивающегося беспорядка или уве­личивающегося единообразия — энтропии" [88, с.148-149].
С такой трактовкой культуры соглашается и извест­ный исследователь Ф.М.Достоевского Ю.Ф.Карякин. Он уточняет, что культура не только остается, а во все большей мере становится протестом, а именно, во все большей мере сознает себя единственной жизнеспаси-тельной силой.
Подобные амбиции культуре все же не свойственны. Важно не столько осознание культурой своей мессиан­ской роли, сколько осознание и признание человечест­вом роли культуры в выживании и сохранении себя как вида, который, по недоразумению, называется homo sa­piens:
Это ты — тростник-то мыслящий? Биллиардный кий!
М.Цветаева
Такое, видимо, произойдет не скоро. Сегодня еще мало оснований даже для иллюзий по этому поводу,
336
поскольку человечество слушает голоса культуры и голо­са Разума вполуха. Правда, Ю.Ф.Карякин приводит заме­чательную и утешительную мысль Ф.М.Достоевского: