Предпосылки и ход революции

Глава 1. Предпосылки и ход революции

Принятая дата начала революции Мэйдзи, 1868 год, является весьма условной. Этим годом можно ограничиваться только в том случае, если принять версию официальной японской историографии о событиях Мэйдзи исин, сущность которых сводится к реставрации власти императора. Истинное содержание этих событий можно оценить, только учтя весь комплекс основных мероприятий, проведение которых заняло несколько лет и которые входят составной частью в понятие революции 1868 г.

Государственный переворот 3 января 1868 г., в результате которого был ликвидирован сёгунат, привел к власти выходцев из низкорангового самурайства, выражавших интересы нового класса землевладельцев и торгово-промышленной буржуазии. Революция Мэйдзи, — череда событий, приведшая к значительным изменениям в японской политической и социальной структуре. Четырёхлетний период с 1866 по 1869 гг., включающий в себя последние годы периода Эдо и начало периода Мэйдзи. Реставрация Мэйдзи была прямым следствием открытия Японии для Западных стран, произошедшего после прибытия «чёрных кораблей» командора Мэтью Пэрри.
В 1853 г. у берегов Японии появилась американская эскадра. Ее командующий – адмирал Пэрри ультимативно потребовал заключения торгового договора на американских условиях, фактически лишавших Японию таможенной автономии. Под угрозой применения силы японское правительство вынуждено было подчиниться. В 1858 году был подписан неравноправный договор, по которому Япония не могла устанавливать пошлины на ввозимые из США товары выше определенного процента (от 5 до 35), должна была признать экстерриториальность американцев в Японии (то есть их неподсудность японским судам) и т. д. Вскоре почти аналогичные договоры были подписаны и с европейскими державами (Англией, Голландией, Францией и др.). «Не довольствуясь возможностями открытого грабежа Японии, иностранные державы стремились к превращению ее в колонию». В 1862 году английский флот подверг разрушительной бомбардировке город Кагосима, чтобы вынудить японские власти уплатить огромную контрибуцию за убийство английского гражданина. В 1864 году соединенный флот США, Англии, Франции и Голландии – главных колониальных держав того времени – обстрелял город-крепость Симоносеки, вынудив японские власти к удовлетворению требований о беспрепятственном прохождении судов через Симоносекский пролив. Опасность колониального порабощения Японии была очевидной. Это привело к слиянию антифеодальной борьбы и национально-освободительного движения.
В этот период главой государства номинально считался император, но реальная власть находилась в руках сёгуна – высшего должностного лица, являвшегося главнокомандующим и начальником всего аппарата государственного управления, бесконтрольно осуществлявшего исполнительно-распорядительные, фискальные и законодательные функции. Начиная с XVII в. пост сёгуна занимали представители дома Токугава – самого богатого феодального клана страны, противившегося любым прогрессивным реформам. В таких условиях были сформулированы конкретные задачи княжеско-самурайского движения: свергнуть сёгунат, восстановить власть императора и от его имени провести необходимые реформы. В японской официальной историографии этот период обычно называют «реставрация Мэйдзи» (Мэйдзи – название времени правления императора Муцухито; «Мэйдзи» – «просвещенное правительство»).
«Сёгун имел вместе со своими прямыми вассалами в собственном владении около 1/4 земельных угодий страны. Остальная земля находилась в ленном пользовании князей (даймё) (примерно 260 княжеств в 18-19 вв.). Даймё имели своих вассалов из низшего дворянства - самураев, которые получали обычно жалованье в виде рисовых пайков. С упадком княжеств многие самураи уходили в города и превращались в мелких торговцев и служащих, учителей и т. д.»1
«Революция Мэйдзи не была результатом победоносного восстания городских санкюлотов и безземельных крестьян, как это было во Франции, а представляла собой соглашение, достигнутое между одним крылом феодального класса – крупнейшими тодзама, в качестве представителей которых выступали самураи и гоёнин, и богатейшим городским купечеством». Установление абсолютной монархии как формы государственной власти (при формальном конституционном правлении, введенном позже), компромиссные меры в отношении верхушки бывшего класса феодалов, создание нового класса помещиков, использующих в значительной мере докапиталистические формы эксплуатации, - все это говорит о половинчатом, незавершенном характере революции.
Будущий монарх-реформатор родился 3 ноября 1852 года в императорском дворце в Киото. Муцухито был сыном императора Комэй и его наложницы Есико. Хотя она и не была официальной женой императора, Муцухито по японским законам считался принцем, а поскольку остальные дети Комэй умирали в раннем детстве, Муцухито оказался со временем единственным претендентом на Хризантемовый трон. Однако тогда в Японии быть императором вовсе не означало управлять страной. С древних времен император, считавшийся потомком богов, и придворная аристократия занимались лишь исполнением многочисленных религиозных ритуалов, призванных обеспечить стране спокойствие, хорошие урожаи риса и защиту от землетрясений, в то время как реальная власть была в руках у сегунов - военных диктаторов из наиболее сильных самурайских кланов. С XVII века государством управляли сегуны из рода Токугава, чья резиденция располагалась в Эдо (нынешний Токио), а императоры были изолированы в Киото и даже не имели права покидать свой дворец. Токугава, пришедшие к власти в результате кровопролитной гражданской войны, считали своим долгом обеспечить стране мир и покой, и это им удавалось на протяжении двух с половиной веков. Сегунат остановил бесконечные феодальные войны, внедрил строгую сословную систему, при которой каждый знал свое место, свел к минимуму контакты с иноземцами и даже запретил японцам покидать родные берега. Оборотной стороной стабильности и мира была стагнация, и в XIX веке Японии пришлось осознать, чем чревато отставание в области технического прогресса.
Будущий император, получивший при рождении имя Сати но мия (принц Сати), провёл большую часть детства в семействе Накаяма в Киото, в соответствии с обычаем доверять воспитание императорских детей знатным семействам. Он был формально усыновлён Асако Нёго (позднее вдовствующая императрица Эйсё), главной супругой Императора Комэй 11 июля 1860 г. Тогда же он получил имя Муцухито и звание синно: (имперского принца, а следовательно, возможного наследника трона). Наследный принц Муцухито унаследовал хризантемовый трон 3 февраля 1867 г. в возрасте пятнадцати лет. Позже этот год был объявлен первым годом эры Мэйдзи, что значит «просвещённое правление». Это положило начало традиции объявлять новую эру с восхождением на престол нового императора, который после смерти получал имя эры своего правления.2 сентября 1867 г. Император Мэйдзи женился на Харуко (28 мая 1849-19 апреля 1914), третьей дочери лорда Итиё Тадако, одно время занимавшего должность левого министра. Известная впоследствии как императрица Сёкен, она была первой императорской супругой за несколько сотен лет, получившей титул кого (буквально: императорская жена). Хотя она была первой японской императрицей, игравшей публичную роль, у неё не было детей. Император Мэйдзи имел пятнадцать детей от пяти фрейлин. Только пять из пятнадцати дожили до взрослого состояния: принц, рождённый от леди Наруко (1855—1943), дочери Янагивара Мицунару, и четыре принцессы, рождённые от леди Сатико (1867—1947), старшей дочери графа Соно Мотосати), и имела детей. О роли самого императора в эпоху Мэйдзи идут споры. «Он определённо не управлял Японией, но какое именно он имел влияние — неизвестно».
3 января 1868г. было создано правительство Мэйдзи, получившее название «сансёку» («три ведомства»). В Мэйдзи входили две группы государственных советников: 10 старших (гидзё) и 20 младших (санъё); во главе его стоял председатель (сосай). На пост председателя был назначен член императорской фамилии князь Арисугава. Старшими советниками стали члены императорской фамилии, кугэ и даймё из княжеств Сацума, Тоса, Аки, Овари и Этидзэн; младшими советниками—пять кугэ и по три самурая от каждого из вышеуказанных княжеств, среди которых были основные руководящие деятели движения за свержение сёгуната — Окубо, Гото, Итагаки, Соэдзима.
Правители княжеств, примыкавших к юго-западной коалиции или активно не противодействовавших новому правительству, сохранили свою власть. Владения и города, принадлежавшие непосредственно сёгунату, были подчинены новому правительству и реорганизованы в префектуры (кэн) и столичные префектуры (фу). Во главе префектур были поставлены губернаторы, во главе городов — градоначальники, назначенные центральным правительством.
Военные действия правительства против токугавских войск потребовали реорганизации государственного аппарата. В феврале 1868 г. была осуществлена первая частичная реорганизация правительства, в результате которой образовалось семь административных департаментов: по делам государственной религии синто, внутренних дел, иностранных дел, армии, флота, юстиции, законодательства.
Каждый департамент возглавлял член императорской семьи или кугэ, которые до этого были старшими советниками. Младшие советники заняли посты чиновников административных департаментов. В созданное управление при главе правительства вошли наиболее видные деятели юго-западной коалиции — Кидо, Окубо, Гото, Комацу и другие.
«Хотя высшие посты в правительстве Мэйдзи были распределены среди узкого круга людей, принадлежавших к императорской семье, придворной аристократии и высшему дворянству (даймё), фактически аппарат новой власти оказался в руках главным образом представителей низшего самурайства юго-западных княжеств (Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзэн), выступавших в качестве лидеров движения за свержение сёгуната».
«6 апреля 1868 г. во дворце в Киото было созвано собрание придворной аристократии (кугэ) и феодальных князей (даймё), в присутствии которых малолетний император Муцухито провозгласил так называемое клятвенное обещание нового правительства, состоявшее из следующих пяти пунктов:

1. 
   Будет создано широкое собрание, и все государственные дела будут решаться в соответствии с общественным мнением.
   
2. 
   Все люди, как правители, так и управляемые, должны единодушно посвятить себя преуспеванию нации.
   
3. 
   Всем военным и гражданским чинам и всему простому народу будет позволено осуществлять свои собственные стремления, и развивать свою деятельность.
   
4. 
   Все плохие обычаи прошлого будут упразднены; будут соблюдаться правосудие и беспристрастие, как они понимаются всеми.
   
5. 
   Знания будут заимствоваться во всем мире, и таким путем основы империи будут упрочены».
   

Это была первая декларация новой власти об основных принципах ее политики, объявленная еще в тот период, когда шла гражданская война. Правительство провозгласило политику «модернизации страны». Вместе с тем декларация была рассчитана на укрепление национального единства, на обеспечение поддержки правительства со стороны дворянства и крупной торгово-ростовщической буржуазии.
Давая обещания о созыве широкого собрания, о решении всех государственных дел в соответствии с общественным мнением, новое правительство рассчитывало обеспечить себе поддержку самурайства и буржуазии в борьбе против реакционных сил старого режима. Одержав победу в гражданской войне, оно отказалось выполнить эти обещания. Власти сразу же предприняли меры к подавлению народных выступлений. Примерно в то время, когда провозглашалась императорская «клятва», в городах и деревнях объявлялись правительственные приказы, запрещающие населению объединяться в защиту своих интересов, обращаться к властям с просьбами об облегчении их участи и т. д.
В 1868 г. в Японии произошла незавершенная буржуазная революция. Внутри антисёгунской коалиции юго-западных княжеств было два течения. Сторонники одного стояли за вооруженное свержение сёгуната и создание вместо него абсолютистского правительства во главе с императором. Это течение носило наименование «тобакуха», его главным лозунгом было «тобаку» (свержение сёгуната). Сторонники другого основным принципом своей политики провозгласили «управление посредством открытого обсуждения» («когисэйтай рон»). Они были против вооруженного свержения сёгуната, так как считали, что применение силы неизбежно вызовет гражданскую войну в стране и может развязать революционные выступления масс. Первое из них возглавлял Окубо, оно имело наибольшее число сторонников в Сацума и Тёсю; второе, во главе которого стоял Гото Сёдзиро, было представлено в основном самураями Тоса.
С 1872 года в суды стали допускаться представители прессы, были запрещены пытки при разрешении гражданских дел, формально уничтожены сословные различия, запрещена кровная месть. В 1874 году ограничиваются, а затем полностью запрещаются пытки в уголовном судопроизводстве.
Закон 1890 года в соответствии с конституцией формально закрепил принцип несменяемости и независимости судей, предусмотрев возможность смещения, понижения судьи в должности только в случаях привлечения его к уголовной ответственности или наказания в дисциплинарном порядке. С этой целью в этом же году был принят Закон о дисциплинарной ответственности судей. Непосредственные рычаги давления на судей сохранялись у министра юстиции, обеспечивающего общий административный надзор за японским правосудием, обладающего правом выдвижения судей на высшие судебные и административные посты. Для замещения должности судьи, согласно Закону 1890 года, требовались юридические знания и профессиональный опыт. Судьями становились лица, сдавшие соответствующие экзамены и успешно прошедшие испытательный срок службы в органах суда и прокуратуры в течение трех лет.
Законом 1890 года предусматривалось также создание Высшего публичного департамента прокуратуры со штатом местных прокуроров, подчиняющихся строгой субординации. К прокурорам предъявлялись те же квалификационные требования, что и к судьям, на них также распространялся контроль министра юстиции, которому принадлежало право давать указания прокурорам по тем или иным судебным делам.
В 1893 году был принят Закон об адвокатуре. Адвокаты стали участвовать в работе суда. Адвокатский корпус находился под жестким контролем как министра юстиции, так и прокуратуры. Адвокаты также подпадали под юрисдикцию дисциплинарных судов. Право привлекать их к дисциплинарной ответственности принадлежало прокурорам. Несмотря на все эти нововведения «правоохранительная» система Японии еще долго оставалась репрессивным придатком имперской власти.
«Звание госи в ряде случаев жаловалось за военные заслуги или тем, кто имел какой-то вес в деревне (например, зажиточным крестьянам). Госи не несли военной службы у даймё. Они не получали дохода от земли сюзеренов. Госи обычно обрабатывали свои собственные земли. Их военные функции ограничивались обороной своей провинции. В некоторых княжествах госи выполняли также некоторые административные функции в качестве агентов княжеских правительств. В целом госи были низшим слоем самурайского сословия. Все госи в результате реформ Мэйдзи стали землевладельцами, составив значительную часть новых помещиков».
Значительную часть помещиков составили представители торгово-ростовщического капитала, сумевшие еще при Токугава (особенно в период разложения феодализма) приобрести тем или иным путем земли. Став в годы Мэйдзи законными владельцами земли, они продолжали заниматься торговлей и ростовщичеством. Некоторые из помещиков жили в деревне и вели свои хозяйства с помощью наемной рабочей силы. Они представляли собой, таким образом, капиталистические элементы в деревне.
Следует сделать существенную оговорку относительно использования термина «помещик» применительно к японским условиям. В японском языке нет термина, полностью адекватного русскому слову «помещик». Слово «дзинуси», которое часто у нас переводится как «помещик», на самом деле не вполне совпадает с последним по смыслу. Оно обычно используется для обозначения землевладельца, сдающего всю или часть своей земли в аренду вне зависимости от размеров землевладения.
Не все дзинуси были помещиками. Число дзинуси значительно превышало число землевладельцев, которых можно назвать настоящими помещиками, т. е. крупных или средних землевладельцев, сдающих землю в аренду. В число дзинуси входило много мелких и мельчайших землевладельцев, которые сдавали в аренду свои небольшие участки земли, а сами, занимаясь подсобными промыслами, вовсе не обрабатывали землю или обрабатывали небольшие клочки. Частично эти мелкие землевладельцы сдавали землю зажиточным крестьянам.
Реформа поземельного налога, прежде всего, изменила положение арендаторов. В эпоху Токугава существовало три основных вида аренды. Первый – это обычная аренда, при которой арендатор не имел никаких особых прав и целиком зависел от воли феодала. Второй вид – это «вечная» аренда, основанная на обычном праве. В этом случае землевладелец не мог произвольно согнать арендатора с земли. Обычно этим правом обладали крестьяне, своими руками освоившие целинную землю или улучшившие проведение мелиоративных работ. Одной из разновидностей вечной аренды была аренда, признанная помещиком вечной после 20 лет пользования землей арендатором. Третьим видом аренды была аренда на заложенной собственником земле. Кроме того, существовало много различных типов комбинаций типов аренды, различавшихся в зависимости от района.
«Правительство, осуществляя реформу, проводило жесткую политику отделения собственников земли от арендаторов и стремилось ликвидировать переходные формы, которые могли создать неопределенность во взимании налога. Главная же цель этого отделения состояла в укреплении положения нового класса землевладельцев. В рамках этих мероприятий правительство ликвидировало вечную аренду, ограничив ее срок двадцатью годами. Если речь шла о землях, расчищены крестьянами (или их предками), то эту землю должен был выкупить или помещик, или арендатор. Все это, естественно, сильно ограничивало права арендаторов».
Таким образом, в эти годы в основном сложился характер социальной структуры послемэйдзийстской деревни. Господствующей силой в деревне стали сравнительно крупные землевладельцы, верхний слой которых составляли помещики. Основной формой эксплуатации крестьянства, которую использовали эти землевладельцы, была сдача земли в аренду мелким товаропроизводителям-крестьянам. Данный тип аренды носил докапиталистический характер: арендатором являлся безземельный или малоземельный крестьянин, арендовавший землю с целью содержания своей семьи из получаемой им части производимых продуктов. Рост цен на рис, наблюдавшийся в некоторые периоды, мало, что приносил арендатору, так как последний был почти отделен от рынка, и, наоборот, приносил барыши землевладельцу.
Арендатор не платил поземельный налог, но выплачивал арендную плату, как правило, натурой. Размер арендной платы по рисовым полям составлял 50-60% урожая.
Сложилась и была узаконена частично новая система эксплуатации. Чисто феодальная форма эксплуатации в виде ренты-налога была ликвидирована. Крестьяне-землевладельцы, не сдающие землю в аренду, стали платить поземельный налог. Это была главная форма их эксплуатации через государственные органы.
Таким образом, аграрные преобразования, осуществленные в связи с революцией 1868 г., привели к заметным переменам, которые имели значение не только для деревни, но и оказали сильное влияние на всю социально-экономическую структуру государства. Вместо феодальной формы собственности на землю была введена буржуазная собственность. В ходе этого процесса была лишена права собственности на землю значительная часть крестьянства. В деревне возник новый класс землевладельцев - дзинуси, совмещавший использование докапиталистических методов эксплуатации крестьянства (сдача земли в аренду) с занятием различного рода предпринимательством.
Аграрные преобразования дали сильный стимул развитию процесса первоначального накопления, в первую очередь путем введения поземельного налога.
Административная реформа
Местное управление в Японии в эпоху сегуната достаточно традиционно для средневековых государств: домениальное управление с достаточно большой, но не гарантированной автономией сельских общин (бураку) и условное держание земель служилой знатью, дайме. Унификация местного управления проходи в эпоху Мэйдзи (1868-1912). В результате реформы территориальной организации создаются новые административно-территориальные единицы: префектуры (кен) и, в каждой префектуре, округа (ку). Управляющих префектурой назначало правительство, а они, в свою очередь, назначали управляющих округами. Каждый округ объединял несколько традиционных сельских общин, которые новое правительство не признавало в качестве носителей публичной власти. Местные элиты - сельские старосты - активно сопротивлялись нововведениям, даже провоцировали локальные бунты. Правительство было вынуждено пересмотреть территориальную организацию страны: на основании принятых в 1878 г. Трех Новых Законов округа упраздняются и восстанавливается поселенческий принцип территориального деления. Каждый город и поселок становится самостоятельным юридическим лицом. Закон о муниципальных собраниях 1880 г. учреждает выборные советы и должность главы местной администрации. Глава администрации избирается советом, но вступает в должность только после их утверждения управляющим префектуры. Фактически именно глава администрации управляет муниципальным образованием: он обладает правом абсолютного вето и несет ответственность за действия муниципалитета перед управляющим префектурой. В тот же период закон создает выборные советы в префектурах; их полномочия ограничены властью управляющего, которого назначает правительство. Избирательное право не являлось всеобщим: правом избирать обладали лишь мужчины, платившие местные налоги, причем голосование проходило по куриям, в зависимости от суммы уплаченного налога, т.е., в конечном счете, от собственности. Система управления в целом напоминает российскую земскую систему, или местное управление в Пруссии в тот же период. Четыре Кодекса, устанавливающие общие нормы местного управления (1888-1889), были составлены с помощью немецких экспертов. Новое законодательство создает особый тип территориальных образований - города (си), к которому отнесены населенные пункты с численностью населения более 30 000 человек. Одновременно Кодекс городов предписывает объединение муниципалитетов, если они не справляются с предписанными функциями. Такие объединения происходят (к 1890 г. количество муниципалитетов сокращается в пять раз), но прежние территориальные общины сохраняют элементы самостоятельности: они обладают собственностью, вводят свои налоги и т.д. Самостоятельность общин подкрепляется тем, что на муниципальных выборах каждая община голосует единогласно: муниципальные советы состоят из представителей общин, а не из представителей избирателей. В конце концов законодатель признает эти образования - дзайсанку - в качестве добровольных объединений граждан.
«Правовое регулирование местного управления в Японии опирается на три основных правовых традиции: 1) собственно японская традиция, идущая со времен средневековья; 2) законодательство и правовые принципы периода Мэйдзи, разработанные под влиянием европейских континентальных моделей, преимущественно немецкой и французской; 3) правовые нормы и принципы, введенные оккупационными войсками в послевоенный период и отражающие влияние англосаксонского права». Ввиду разнородности влияний, с европейской точки зрения японская система местного управления представляется гибридной и внутренне противоречивой. В соответствии с англосаксонской традицией, статус и полномочия местных властей регулируются отдельными законами, посвященными конкретным сюжетам. Вместе с тем, существует и общий закон о местной автономии, который определяет основы организации местной власти. Японский парламент принимает также частные законы, адресованные конкретной территории. Конституция и законодательство признают принцип общей компетенции местных властей; вместе с тем, подробное регулирование большого объема обязательных полномочий сводит этот принцип на нет. Существенную роль в определении функций местных властей и их отношений с государством играют решения Верховного Суда страны, в частности - в рамках его полномочий по толкованию конституции. Местное управление в Японии включает два основных уровня территориальной организации: муниципалитеты (более 3 000) и префектуры (47).Административные единицы подразделяются на четыре основные категории: города с особым статусом, города (си), поселки (дзе) и деревни (сон и мура). «Различия между двумя последними категориями несущественны, и носят скорее символический характер; статус поселка присваивается населенному пункту почти автоматически решением представительного органа префектуры, если численность населения превышает определенный порог. Статус города присваивается муниципальному образованию (или группе муниципалитетов, которые при этом объединяются) декретом министра внутренних дел, если оно соответствует следующим критериям: 1) численность населения превышает 50 000 человек; 2) центральная часть города (центральный населенный пункт) объединяет более 60% населения; 3) в сельском хозяйстве занято менее 40% населения. Статус города обязывает создавать некоторые административные структуры (казначейский центр, службы социальной помощи). Муниципальные органы власти избираются, в соответствии с конституцией, прямыми всеобщими выборами». В каждом муниципалитете существует представительный орган - муниципальное собрание - и избираемый населением глава администрации. В обоих случаях срок полномочий - 4 года, выборы проходят по мажоритарной системе относительного большинства. Достаточно большие по численности местные собрания (от 12 до 100 человек, в зависимости от численности населения) обладают стандартным набором полномочий: принятие бюджета, принятие решений по основным вопросам собственных компетенций муниципалитета. Глава администрации единолично руководит исполнительной властью, выполняет решения ассамблеи, назначает и сменяет местных служащих. Можно говорить о существовании в Японии типичной схемы совет - сильный мэр, однако японские главы администраций обладают большим объемом полномочий, чем большинство их американских коллег. Так, глава администрации может распустить собрание (которое, в свою очередь, может отправить его в отставку). Основной источник власти глав администраций - полномочия, которые делегируются им органами государственной власти. Собрания не имеют права вмешиваться в осуществление этих полномочий.
Все 47 японских префектур не меняли своих границ с 1888 г. 43 префектуры (кен, например Тоттори-кен) имеют общий статус; почти не отличаются от них по правовому положению две префектуры (фу), охватывающие две крупнейшие городские агломерации: Киото и Осака (Киото-фу и Осака-фу; в отличие от других префектур, в фу существуют административные районы). Особый статус имет префектура (то) Токио и префектура (до) Хоккайдо. Территория префектуры Токио-то состоит из 23 округов (ку), каждый из которых приближается по своему статусу к городу (си). В округах избираются окружные собрания и главы администраций. В целом управление Токио схоже с управлением Большим Лондоном. Остров Хоккайдо представляет собой отдельную префектуру (Хоккайдо-до); однако значительная часть полномочий в области экономического развития изъята у выборных органов власти: их осуществляет правительственное агентство по развитию Хоккайдо. Префектуры управляются выборными собраниями (от 40 до 120 членов) и избираемым населением напрямую управляющим. Распределение полномочий между представительной и исполнительной властью, сроки пребывания в должности, избирательная система полностью воспроизводят правила, установленные для муниципалитетов. И в муниципалитетах, и в префектурах многие вопросы могут решаться непосредственно населением путем референдума. Так, для проведения референдума по поводу отзыва главы администрации (управляющего) достаточно подписей одной трети избирателей. Избиратели пользуются и правом инициативы в области решений местных собраний: собрание обязано рассмотреть заявку и принять соответствующее решение, если заявка по поводу принятия какого-либо акта подписана 1/50 от общего числа избирателей. Однако на практике инициатива населения используется редко.
Существенную роль в местном управлении Японии играют территориальные образования, существующие внутри муниципалитетов - дзайсанку. В некоторых сельских регионах - это просто традиционные общины, менявшие свой статус, но не менявшиеся по существу на протяжении веков. Жители дзайсанку, как правило, избирают старосту, который автоматически включается в состав муниципальной администрации. В городах подобные сообщества получают официальный статус Обществ помощи полиции, Противопожарных объединений граждан и т.д. Органы власти дзайсанку устанавливают собственные сборы (официально речь идет о добровольных пожертвованиях и взносах), а муниципальные власти часто делегируют им значительные полномочия.

Военная реформа

В 1872 году был издан указ о введении всеобщей воинской повинности, чем подрывалось монопольное право самураев на военную службу.
Преобразования существенно затронули бывшее привилегированное сословие военного дворянства — самураев. Крупные феодальные землевладельцы — князья получили щедрую денежную компенсацию за отказ от своих феодальных прав в пользу императора, но положение рядового самурайства в целом ухудшилось. Часть самураев закрепилась в государственном аппарате, пополнив ряды чиновников; в армии они по-прежнему составляли костяк офицерства. Некоторые самураи превратились в помещиков, но значительная часть осталась без какого-либо устойчивого источника доходов и не могла приспособиться к новым условиям денежного хозяйства. Это была беспокойная и тщеславная «вольница», которая не желала примириться с утратой своего привилегированного положения.
В 70-х годах XIX в. произошел ряд реакционных самурайских мятежей, участники которых добивались восстановления прежних феодальных порядков и, в частности, таких специальных самурайских привилегий, как право носить оружие. Введение всеобщей воинской повинности окончательно подорвало монополию самураев на военное дело; резкое сокращение государственных пенсий, выплачивавшихся самураям, вызвало среди них особое возмущение. К этому присоединялось недовольство «слабой», т. е. недостаточно агрессивной, по их мнению, внешней политикой японского правительства, не сулившей в ближайшем будущем никаких завоевательных походов, которые дали бы самураям возможность выдвинуться и обогатиться.
Недовольных возглавил военный министр Сайго Такамори. Он резко критиковал внешнюю политику правительства и требовал, чтобы Япония «показала себя». Сайго, в частности, настаивал на развязывании воины для завоевания Кореи. Подобного рода агрессивные и в то же время авантюристические настроения самурайской оппозиции не разделялись большинством правящих кругов. Принятие откровенно агрессивного внешнеполитического курса в больших масштабах грозило бы отсталой, слабой в экономическом и в военном отношениях Японии опасными последствиями. Поэтому представленным в правительстве сторонникам военных авантюр во главе с Сайго не удалось побороть сопротивление белее осторожных элементов, группировавшихся вокруг Окубо Тосимити. Окубо, как и Сайго, принадлежал к самурайству. Однако Окубо был лидером наиболее обуржуазившихся слоев феодального дворянства, вся деятельность которых направлялась на поиски компромисса с буржуазией с целью проведения относительно либерального внутриполитического курса и скорейшей модернизации Японии.
Фабрично-заводская промышленность.
«Промышленная политика правительства Мэйдзи заключалась в следующем: поставить под государственный контроль арсеналы, чугунолитейные и судостроительные заводы и шахты, ранее принадлежавшие различным кланам или бакуфу, затем централизовать их и довести до высокого уровня развития; в то же время создавать и другие предприятия стратегического значения, такие, как химические заводы (заводы серной кислоты, стекольные и цементные заводы). Только после этого правительство намеревалось продать большую часть этих заводов кучке пользующихся его доверием финансовых магнатов. Однако контроль над самыми важными в стратегическом отношении предприятиями, такими, как военные арсеналы, судостроительные заводы и некоторые предприятия горной промышленности, оставался в руках правительства».
Все шахты и рудники, которые ранее принадлежали правительству бакуфу и клановым властям, были конфискованы и затем проданы представителям тех финансовых кругов. которые стояли близко к правительству. Эта правительственная политика была следующим образом изложена одним японским специалистов: «В то время (во время реставрации) десять крупнейших предприятий горнодобывающей промышленности, а именно: Садо, Мипкэ, Икуно, Такасима, Ани, Иннай, Камаиси, Накакосака, Окацура и Коска, управлялись самим правительством в целях их быстрейшего развития; но после того как они были введены в строп, их передали в руки частных лиц. В настоящее время все предприятия горнодобывающей промышленности, за исключением нескольких рудников и шахт специального назначения, принадлежат частным лицам».
Для увеличения производительности этих предприятий правительство привлекало самых лучших иностранных специалистов.
Транспорт и связь развивались быстрыми темпами благодаря неутомимой энергии лидеров правительства Мэпдзи. Правительство пристально следило за развитием и деятельностью транспорта. Главной задачей железнодорожного транспорта являлось расширение внутреннего рынка. Хотя частный капитал и привлекался для строительства железных дорог, первые железнодорожные линии в Японии были построены правительством при помощи займа на сумму 913 тыс. ф. ст., полученного в Лондоне. К концу столетия частный капитал в железнодорожном транспорте стал превалировать над правительственным, но в 1906 г. все железные дороги страны, кроме узкоколейных, были национализированы.
«Анализируя этот шаг с военно-политической точки зрения, мы должны отметить, что железные дороги всегда рассматривались правительством как одно из самых мощных средств для объединения страны, причем военные лидеры Мэйдзи никогда не упускали из виду и стратегическое значение транспорта. Так, например, одновременно с законом о железнодорожном строительстве 1892 г., установившим принцип государственной собственности на железные дороги, был создан наблюдательный совет». Этот совет назывался «тэнцудо кайги» и состоял из двадцати человек, среди которых было несколько военных, а первый председатель этого совета, генерал Каваками Сороку, был, пожалуй, самым выдающимся стратегом того времени. Насколько военно-стратегические соображения превалировали над коммерческими, когда речь заходила о железнодорожном строительстве, показывает дискуссия, развернувшаяся по вопросу о строительстве железнодорожной линии Накасэндо, пересекающей гористую малонаселенную местность. Трудности и затраты, связанные с сооружением этой дороги, казались настолько большими, что план строительства был временно отложен. Но, как утверждает специалист по японским железным дорогам виконт Иноуэ, «против этого (т. с. отказа строить эту дорогу) выступили с протестом военные, которые настойчиво указывали на стратегические преимущества маршрута Накасэндо»8. Стратегические соображения играли первостепенную роль при осуществлении строительства железных дорог, а также телефонной и телеграфной сети.
Для иллюстрации того, какое огромное внимание правительство уделяло стратегическому значению телеграфной и телефонной сети, достаточно сослаться на один или два правительственных документа. Так, например, в связи с возбуждением ходатайства о передаче телефонных линий в собственность частным лицам 2 августа 1872 г. в Дадзёкан (Государственный совет) поступило предложение, требовавшее отклонить упомянутое выше ходатайство. В этом предложении, в частности, указывалось: «На Западе имеются страны, где существуют частные линии связи; однако частные линии часто представляют большие неудобства в отношении сохранении государственной тайны. Кроме того, связь играет большую роль в наших взаимоотношениях с другими странами; поэтому желательно, чтобы с этого времени был положен конец существованию частных линий и чтобы в будущем р.се линии связи перешли в распоряжение правительства»9. Это предложение было принято. Правительство Мэйдзи очень скоро оценило значение телеграфа для ведения современной войны, что подтверждается эффективным использованием этого средства связи правительственными войсками при подавлении сацумских мятежников в 1877 г.
Обратный порядок индустриализации вызвал известную диспропорцию в техническом развитии Японии. Правительство с самого начала уделяло огромное внимание военно-стратегическим отраслям промышленности, и поэтому в техническом отношении эти отрасли скоро достигли уровня наиболее «разбитых западных стран. Вначале арсеналы в Нагасаки находились под руководством голландцев, судостроительный и чугунолитейный заводы в Ёкоска — под руководством французов, а другие судостроительные заводы —под руководством англичан. Эти иностранные специалисты обучали японцев, и со временем японские рабочие в техническом отношении догнали своих иностранных учителей. Иностранные управляющие и помощники управляющих использовались также и в текстильной промышленности: английские специалисты — на прядильной фабрике в Кагосима, французские — на заводе в Томиока н Фукуока, швейцарские и итальянские специалисты — на шелкомотальной фабрике Маэбаси.
Для обучения технике машиностроения правительство основало технические школы с привлечением иностранных преподавателей, а наиболее способных японских студентов посылало за границу для овладения новейшей техникой, с тем чтобы по возвращении на родину они могли заменить иностранных специалистов.
Таким образом, ключевые отрасли промышленности были технически развитыми, тогда как те отрасли промышленности, которые не имели стратегического значения или же не производили продукции, конкурирующей с иностранными товарами на внешнем или внутреннем рынках, оставались на примитивном уровне развития.
«Своеобразие ранней японской индустриализации — государственный контроль над промышленным предпринимательством — сказалось и на том, каким образом правительство, сохраняя и усиливая контроль над ключевыми отраслями промышленности, освобождалось от периферийных или менее важных в стратегическом отношении предприятий путем продажи их частным лицам».
Изменение промышленной политики правительства, выразившееся в переходе от прямого контроля к покровительству, было ознаменовано изданием положения или закона «О передаче заводов» («кодзё харай-сагэ гайсоку») от 5 ноября 1880 г. В преамбуле этого закона правительство следующим образом объясняет причины изменения своей политики:
«Заводы, созданные для поощрения промышленности, в настоящее время хорошо организованы и работают на полную мощность; поэтому правительство отказывается от своих прав собственности на заводы, которые должны управляться народом»10. Хотя в преамбуле и выражается уверенность в том, что различные предприятия, созданные правительством, теперь могут быть переданы в частные руки для эксплуатации их с целью получения прибыли, однако Мадуката указывает, что многие предприятия, находившиеся под непосредственным государственным контролем, вовсе не были рентабельными и даже, наоборот, могли скорее стать обузой для казначейства, чем источником дохода.
Постепенный переход в руки частных владельцев предприятий, главным образом, как мы увидим дальше, не имеющих большого военного значения, дал правительству возможность направить все свое внимание па улучшение финансового и административного положения предприятий военной или стратегической промышленности.
Не следует, однако, думать, что новая политика, введенная законом о продаже заводов, разделила японскую промышленность на две резко разграниченные части — на группу предприятий военных отраслей промышленности, где сохранился правительственный контроль, и а другую группу, охватывающую все остальные предприятия, не имеющие стратегического значения, которые вдруг оказались подверженными всем превратностям свободного предпринимательства. Появилась лишь иная форма покровительства, введенная правительством после 1880 г.
Передача некоторых предприятий покровительствуемым финансистам дала правительству возможность сконцентрировать свое внимание на военных отраслях промышленности, которые продолжали оставаться под таким же строгим правительственным контролем, как и прежде. После подавления Сацумского восстания правительство решительно стало на путь расширения промышленности по производству вооружения. Несмотря на сокращение расходов по другим статьям государственного бюджета в 1881—1887 гг., в этот период произошло резкое увеличение военных расходов (на 60%), а за период с 1881 по 1891 г. увеличение военно-морских расходов (на 200%).
«Выполнение планов вооружения требовало ввоза дорогостоящего готового военного снаряжения и полуфабрикатов. В этой области производства прибыль или убыток не принимались в расчет, здесь имели значение только стратегические соображения. Однако огромное расширение производства вооружения стимулировало движение за экономическую самостоятельность японской промышленности. Предприятия военной промышленности послужили в этом отношении примером для японской тяжелой промышленности».
Политика сохранения строгого контроля над военной промышленностью при соответствующем покровительстве другим отраслям промышленности проводится вплоть до настоящего времени и является одной из наиболее отличительных особенностей истории японской индустриализации. Эта политика уходит своими корнями в период, предшествовавший реставрации, когда феодальные князья начали проявлять интерес к приобретению западного военного снаряжения еще задолго до того, как они решили заниматься другими видами промышленной деятельности.Раздел 3

Внешняя политика

Реставрации Мэйдзи договорами с западными державами, разоряли мелкого и среднего производителя в Японии, подрывали развитие национальной экономики. Поэтому лозунг борьбы за отмену неравноправных договоров объединял и знать, и простолюдинов, и правительство, и парламентскую оппозицию. Все это происходило на фоне усиливавшейся шовинистической пропаганды, призывавшей Японию стать «защитником желтых народов от тирании белых рас»11. Находясь фактически все еще в полувассальной зависимости от западных держав, японская империя в то же время стремилась распространить собственное влияние на окружающие страны Азии. И наибольшие аппетиты у японцев вызывала соседняя Корея.

Свой первый кабальный договор Япония навязала Корее еще в 1876 г. С тех пор японцы пользовались почти монопольными правами на корейском рынке, не только вытесняя оттуда китайских конкурентов, но и подавляя корейских купцов. «Шел настоящий грабеж Кореи, несший народу этой страны разорение и нищету. Столь бесцеремонное хозяйничанье вызвало массовое антияпонское движение.»
В июле 1882 г. в Сеуле вспыхнуло восстание. Японцам пришлось в панике бежать из города, но вскоре они вернулись в сопровождении эскадры военных судов. Под дулами пушек правительство Кореи вынуждено было уплатить огромную контрибуцию и разрешить японской миссии держать в Сеуле для своей охраны войска. А в декабре 1884 г. японцы организовали в Сеуле государственный переворот, приведя к власти своих ставленников.
Откровенно колонизаторская политика Японии не могла пройти незамеченной в Китае, который в течение нескольких веков считался сюзереном Кореи. На полуостров были отправлены китайские войска. Тогда японские дипломаты предложили Пекину отозвать и китайские, и японские войска из Кореи и в дальнейшем посылать туда экспедиционные корпуса лишь по взаимной договоренности. Эта идея была зафиксирована в Тяньцзинском договоре (апрель 1885 г.). Подписав его, Пекин тем самым отказался от своих особых прав и признал равенство своих и японских позиций в Корее. Перспектива захвата Корейского полуострова Японией становилась все более очевидной. События стали развиваться со все нарастающей быстротой. Воспользовавшись вспышкой в 1893 г. крестьянского восстания, японцы немедленно послали в Сеул отряд морской пехоты, и после наведения «порядка» отказались его отозвать. Попытки Китая и Кореи обратиться за содействием к иностранным государствам ничего не дали. Западные державы были заинтересованы в дестабилизации ситуации в Восточной Азии. Более того, именно в этот момент Англия согласилась пересмотреть условия неравноправного договора с Японией. Британцы отказались (правда, начиная лишь с 1889 г.) от консульской юрисдикции и от автономии своих сеттльментов в Иокогаме, Нагасаки и других портах Японии. Система заниженных импортных пошлин была сохранена, однако это уже не могло испортить настроения японского правительства, добившегося наконец-то почти равного положения с прочими державами. Тем более что вслед за Англией отказались от своих прав экстерриториальности в Японии США, Германия, Франция, Россия.
Получив, таким образом, признание на международной арене, Япония начала колониальные захваты. В июле 1894 г. японские военные корабли потопили английский транспорт, перевозивший китайских солдат. Затем неспровоцированное наступление было предпринято против китайской армейской группировки, расквартированной в Корее. После серии успешных действий против плохо организованных китайских войск вся Корея оказалась под военным контролем японцев. А военные действия перекинулись на территорию Китая. В ходе Японо-китайской войны 1894–1895 гг. пала крепость Цзиньчжоу, японцы заняли военно-морские базы Порт-Артур и Вэйхайвэй, крепость Люшунькоу. Пекин срочно запросил о перемирии. Японцы выдвинули в ответ довольно жесткие условия, предусматривавшие отказ Китая от всяческих прав на Корею, уступку в пользу Японии ряда китайских территорий (Ляодунского полуострова, Тайваня, островов Пэнхулидао) и огромную денежную контрибуцию. Вынужденное согласие Китая на эти грабительские требования было зафиксировано в Симоносэкском договоре (апрель 1895 г.). Однако полностью реализовать эти договоренности Япония не сумела. «Россия, ощущавшая все возрастающую военную угрозу со стороны Японии, «посоветовала» ей отказаться от аннексии Ляодунского полуострова. К просьбе России присоединились Франция и Германия. Не готовая к противостоянию на столь высоком уровне, Япония вынуждена была принять «совет» великих держав».
В результате победы над цинским Китаем Япония вступила в ряды колониальных империй. Из 365 млн. иен контрибуции, полученной от Китая, 20 млн. было предоставлено императору, по 10 млн. ассигновано на образование и защиту от стихийных бедствий, а 325 млн. иен пошло на выплату займа, выпущенного для покрытия военных расходов на увеличение вооружений. Причем 200 млн. иен ушло непосредственно на нужды армии и флота. Некогда выдвинутый в ходе преобразований Мэйдзи призыв «Богатая страна — сильная армия»12 превратился из лозунга в реальность.
Назревало русско-японское военное противостояние... К рубежу XX в. Япония подошла, экономически окрепнув. Национальный доход увеличивался в эти годы на 3% ежегодно. Это весьма неплохой показатель, если учесть, что подобная тенденция сохранялась достаточно долго — с 1885 г. Столь мощным рывком из феодализма в империализм Япония была обязана отнюдь не внешней помощи, а сугубо внутренним факторам — авторитарному национализму, сумевшему силой мобилизовать имевшиеся в стране ресурсы и централизованно направить их на нужды вооружавшегося государства, решительности в достижении поставленных целей, жесткой, жестокой социальной и трудовой дисциплине, умелой перекачке рабочих рук из аграрного сектора в промышленный, сравнительно высокому уровню образования. Мощным стимулом стала и огромная контрибуция, взысканная японцами с побежденного Китая. Правящие круги Японии взяли курс на дальнейшее расширение своей империи за счет соседних государств. Основного конкурента на этом поприще они видели в царской России.
Уже в 1896 г. в рамках подготовки будущего военного столкновения с Россией японское правительство провело через парламент большую военную программу, нацеленную на резкое увеличение численности и боевой мощи армии и Военно-морского флота. Столь же серьезная подготовка велась и в дипломатической сфере. «На просторах Дальнего Востока шла откровенная борьба между мировыми колониальными державами за наиболее прибыльные колонии. Возникали и распадались альянсы, шел поиск баланса интересов. Европейские державы буквально рвали на части обессилевший Китай. Кайзеровская Германия захватила бухту Цзяочжоу в провинции Шаньдун. Англия — порт Вэйхайвэй и полуостров Коулон, прилегающий к Гонконгу. Франции достался порт Гуанчжоу. Царская Россия захватила Порт-Артур. Одновременно определялись «сферы влияния и интересов». Англия закрепила за собой долину реки Янцзы, Франция — остров Хайнань и провинции Гуандун, Гуанси и Юньнань, Германия — провинцию Шаньдун, Россия — Маньчжурию, Япония — провинцию Фуцзянь, лежащую напротив уже захваченного ею Тайваня. США, занятые в то время борьбой за «испанское наследство» — Филиппины, Гуам и Пуэрто-Рико, поэтому оставшиеся без определенного китайского надела американцы провозгласили политику «открытых дверей» и постарались заручиться признанием этого принципа со стороны прочих участников колониального передела. Япония наравне с другими державами участвовала в карательных действиях и подавлении восстания Боксеров в 1900 г. и, соответственно, в дележе очередной контрибуции».
Но попытки укрепить свои позиции в Китае Японии в тот момент не удались. В основном из-за противодействия России и Германии, не желавших усиления своего конкурента на Дальнем Востоке. Антироссийские настроения в Японии крепли, но еще не готовая к открытому противоборству, она искала поддержки у других держав, проявлявших интерес к региону. Такого союзника она нашла в лице Англии, также заинтересованной в ослаблении позиций царской России — как на Дальнем Востоке, так и в Центральной Азии. В 1902 г. было подписано англо-японское союзное соглашение, подтвердившее наличие «специальных интересов» британцев в Китае, а японцев — в Китае и Корее. И Лондон, и Токио обещали друг другу союзническую помощь, вплоть до вооруженного содействия, в случае войны с двумя или более государствами. Ни та, ни другая сторона не пытались даже скрывать антироссийскую направленность соглашения. Поддержку на этом пути Япония получила и от Америки.
Определившись, таким образом, с союзниками и противниками, Токио отправил в конце июля 1903 г. депешу в Санкт-Петербург с предложением начать переговоры. Цель их была в том, чтобы заставить Россию признать преобладающие интересы Японии не только в Корее, но и в Маньчжурии. Токио соглашался учитывать «специальные интересы» русских, но только в железнодорожных предприятиях на территории Маньчжурии. Россия, естественно, не могла согласиться с такой ситуацией. Неизбежность русско-Японской войны становилась очевидной.
В ночь с 8 на 9 февраля 1904 г. японский флот под командованием вице-адмирала Того Хэйхатиро внезапно атаковал русскую эскадру, стоявшую на порт-артурском рейде. Нападения никто не ждал, и потому потери русских моряков оказались весьма чувствительными. Два броненосца и один крейсер были выведены из строя. Утром следующего дня налет японских миноносцев был повторен, и опять успешно. Одновременно японцы попытались захватить русские военные корабли, зашедшие в корейский порт Чемульпо. Крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» приняли неравный бой, а затем были затоплены своими командами. Так буквально за два дня баланс военно-морских сил изменился в пользу Японии. И лишь 10 февраля Япония официально объявила войну России. Корея поспешила заявить о своем нейтралитете в начавшемся конфликте. Но это не остановило японскую армию. Войска были высажены в Чемульпо и Сеуле и начали продвижение на север. 29 апреля японцы нанесли первое поражение сухопутным силам России (Тюренченский бой), перешли пограничную реку Ялу и стали углубляться в Маньчжурию. Две другие японские армии высадились к северу от Порт-Артура, изолировали его от других сил русских и в конце мая заняли незащищенный город Дальний. Началась осада Порт-Артура.
Эта хорошо защищенная с моря крепость на Ляодунском полуострове со стороны суши практически не была укреплена. Но и в этих неблагоприятных условиях гарнизон Порт-Артура несколько месяцев успешно отражал атаки японцев. Под стенами морской крепости японская армия потеряла свыше 110 тысяч солдат и офицеров. Менее успешно действовали российские военные корабли, фактически запертые в бухте Порт-Артура. Попытка выйти в море и дать бой японскому флоту провалилась. Броненосец «Петропавловск», вышедший 13 апреля 1904 г. из бухты под флагом командующего Тихоокеанским флотом адмирала С. Макарова, напоролся на мины и пошел ко дну. Моряки решили ждать прихода подкреплений с Балтики. Но не дождались. 2 января 1905 г. комендант Порт-Артура, генерал Стессель сдал крепость японцам.
Между тем ситуация складывалась неблагоприятно для русских войск и на территории Маньчжурии. Численно превосходящие силы японцев нанесли поражение русским при Ляояне (29 августа — 3 сентября 1904 г.), а затем и под Мукденом (10 марта 1905 г.). Последним аккордом в этой трагической для россиян череде событий стало Цусимское сражение. Ослабленная дальним переходом с Балтики, русская эскадра не смогла оказать должного сопротивления японскому флоту и 15 мая была разгромлена.
«Надо сказать, что победа в войне с Россией далась японскому государству нелегко. Людские резервы были исчерпаны. За период войны в армию и флот было мобилизовано 1185 тысяч человек (около 2% всего населения страны). Из них каждый пятый был ранен или убит. Общая сумма военных издержек превысила 1,5 млрд. иен. Страна оказалась в долгах перед иностранными державами. Экономика была на грани срыва. Среди крестьян и рабочих широко распространялись антивоенные настроения. Дальше продолжать войну Япония уже не могла». Весной 1905 г. представители японского правительства обратились к американскому президенту Теодору Рузвельту с просьбой в качестве посредника организовать мирные переговоры. В переговорах были заинтересованы и российские власти, для которых тяжесть военных поражений на Дальнем Востоке усугублялась революционными выступлениями в Москве и других городах страны. Мирные переговоры начались 9 августа 1905 г. в американском городе Портсмут. Российскую делегацию возглавлял премьер-министр С. Витте, японскую — министр иностранных дел Комура Дзютаро. На стол переговоров Японияждала от России признания своих политических, экономических и военных интересов в Корее, передачи Японии Ляодунского полуострова с железной дорогой Харбин — Порт-Артур, уступки Сахалина, выплаты огромной контрибуции, ограничения морских сил России на Дальнем Востоке, права для японских подданных ловить рыбу у российских берегов. Президент Рузвельт, заинтересованный в дальнейшем ослаблении российского присутствия на Тихом океане, полностью поддержал требования японской стороны. Однако этот нажим был проигнорирован российской делегацией. Соглашаясь с многими пунктами японской программы, Витте наотрез отказался от уступки Сахалина и выплаты контрибуции. Комура телеграфировал в Токио, что переговоры могут быть прерваны. А это означало возможность возобновления военных действий. Изможденная войной, Япония рисковать не стала. И на тайном совещании правительства с участием императора было решено отказаться от требований, касающихся Сахалина и контрибуции. «Но в дело опять вмешались американцы. Их посланник встретился в Санкт-Петербурге с царем Николаем II, чтобы обсудить условия мирного договора. В разговоре царь обронил фразу о готовности уступить японцам южную часть Сахалина. Об этом немедленно стало известно японцам. Комура внес соответствующие коррективы в официальную японскую позицию, и в окончательный текст мирного договора был включен пункт о передаче Японии половины острова Сахалин. Бесславный для России конец бесславной кампании. Но и в Японии условия Портсмутского договора были встречены далеко не с удовлетворением. Японии как воздух были необходимы деньги, чтобы поправить пошатнувшуюся за месяцы войны экономику. Только проценты по государственному долгу составляли 110 млн. иен, из них 90 млн. иен приходилось на проценты по военным займам. «Опьяненные блестящими победами своих генералов и адмиралов, японцы ждали повторения «золотого дождя», пролившегося десять лет назад на страну после победы над Китаем. В печати всерьез обсуждались требования присоединить к Японии всю русскую территорию восточнее Байкала. А тут — весьма усеченные, с точки зрения японского обывателя, уступки со стороны побежденной России!»12. В день подписания Портсмутского мирного договора (23 августа 1905 г.) в Токио, а затем и в других городах страны вспыхнули волнения. Были разгромлены редакции правительственных газет, полицейские участки. Беспорядки пришлось подавлять вооруженной силой. Число убитых и раненых превысило 2 тысячи человек. Правительство вынуждено было уйти в отставку. Победа над Россией открыла для Японии новую страницу ее истории. Страна восходящего солнца стала крупной колониальной империей. Резко возрос ее международный авторитет. 12 августа, еще до подписания Портсмутского договора, в Лондоне было заключено обновленное англо-японское союзное соглашение, заменившее договор 1902 г. «Если прежние договоренности между Лондоном и Токио включали пункт о «неприкосновенности Кореи», то теперь Англия признала «преобладающие политические, военные и экономические интересы» Японии в Корее и согласилась, что Япония «может принимать такие меры руководства, контроля и покровительства в Корее, какие она сочтет соответствующими и необходимыми для охраны и развития этих интересов»13. Со своей стороны Япония охотно поддержала претензии Англии в отношении Тибета, Афганистана и Персии во имя «охраны границ Индии».. Значительно вырос ее международный авторитет. С тех пор Страну восходящего солнца стали причислять к великим державам. Это проявилось, прежде всего, в том, что европейские государства и США в 1905 г. повысили ранг своих официальных представителей в Японии с посланника до посла. «Правда, столь высокий международный статус не снимал острых проблем внутри страны. Не получив контрибуции от побежденной России, на что столь надеялись в Токио, Япония так и не сумела перевести свою экономику на рельсы менее затратного мирного развития. Расходы на дальнейшую милитаризацию страны (до 40 проц. бюджета) съедали все средства, получаемые от внешних и внутренних займов. Государственный долг в 1906 г. достиг 2420 млн. иен. (Иена в то время была равна золотому рублю)».
По Портсмутскому мирному договору Россия предоставила Японии свободу действий в Корее. В ноябре 1905 г. Корее был навязан японский протекторат. Японские солдаты окружили дворец, в котором проходило заседание корейского правительства, и не выпускали министров до тех пор, пока они не поставили свои подписи под договором о протекторате. Первая статья договора устанавливала, что «японское правительство через свое министерство в Токио будет впредь осуществлять контроль за внешними сношениями Кореи и управлением иностранными делами Кореи»14. Корейский император обратился за помощью и поддержкой к правительству США, но безрезультатно. Американцы не только не оказали помощи Корее, но и первыми среди великих держав отозвали из Страны утренней свежести (как свою страну называют корейцы) свою дипломатическую миссию, продемонстрировав тем самым готовность решать все проблемы, касающиеся полуострова, исключительно через японских дипломатов. Остальные европейские страны тут же последовали примеру США.
В феврале 1906 г. японское правительство учредило в Сеуле должность генерального резидента, облеченного широчайшими полномочиями. Генеральный резидент стал не только руководить внешними делами Кореи, но и вмешивался во все внутренние проблемы. По объему полномочий это была должность генерал-губернатора колонии.
В южных провинциях страны начались восстания. Император Кореи в июне 1907 г. тайно отправился в Европу, где в то время проходила II Гаагская мирная конференция, в надежде обрести международную защиту . В наказание японское правительство заставило императора Кореи отречься от престола в пользу наследного принца, а Корее были навязаны новые условия партнерства, отдававшие в сферу ведения японского генерального резидента и все внутренние дела этой страны.
В августе 1907 г., по требованию японцев, была распущена корейская армия. Вся власть на полуострове перешла в руки японского генерального резидента. Вскоре токийское руководство пришло к мнению, что дальнейшее сохранение видимости «двоевластия» в Корее уже не оправданно и пришло время поставить точку в колонизации этой страны. Решение японского кабинета министров об аннексии Кореи было принято в июле 1909 г., на что тут же последовало согласие японского императора. Во исполнение этого плана на должность генерального резидента был назначен военный министр Японии Тэраути Сэйки, который железной рукой и осуществил намеченную операцию. Он ввел в Корею дополнительные подразделения военной жандармерии, сконцентрировал у берегов полуострова десятки военных кораблей. Одновременно были закрыты практически все корейские газеты патриотического толка. 16 августа 1910 г. между генералом Тэраути и главой корейского правительства Ли Ван Йоном начались переговоры. Продлились они всего неделю, и 22 августа был подписан договор об аннексии, по которому корейский император «полностью и на вечные времена» уступал японскому императору «все права суверенитета на всю Корею»15. Корея как самостоятельное, независимое государство перестала существовать и была превращена в японское генерал-губернаторство.
«Начался длительный период интенсивного грабежа национальных богатств Кореи. Япония не только выкачивала продовольственное и промышленное сырье из Кореи, но и направляла на полуостров сотни своих переселенцев, которые захватывали лучшие земли, обращали местных жителей в полукрепостных. Лишенные земли, заработка и куска хлеба, корейцы убегали от колонизаторов, тысячами эмигрировали в другие страны — в Китай, на Гавайские острова, на русский Дальний Восток».
Сразу же после окончания русско-японской войны японцы вынудили Пекин передать им арендные права на Ляодунский полуостров с крепостью Порт-Артур. Одновременно было оговорено расширение японских интересов в Маньчжурии, которая до того времени была в сфере российских притязаний. Китай открыл ряд новых портов для торговли и жительства японцев, предоставил Японии концессию на строительство железной дороги Мукден — Аньдун, согласился на создание смешанного японо-китайского акционерного общества по эксплуатации лесной концессии на реке Ялу. До войны этой концессии добивалось царское правительство. Однако дальнейшие попытки прибрать к рукам Маньчжурию встретили яростное сопротивление. Но не со стороны России, как ожидалось, а со стороны одного из основных союзников Японии — США. Американцы, оказавшие существенную поддержку Японии в борьбе с царской Россией, рассчитывали на свою часть в колониальном переделе Китая.
В 1907 г. была подписана русско-японская рыболовная конвенция, регулирующая японский промысел в русских дальневосточных водах. А в 1910 г. обе страны заключили договор, в котором взаимно обязались оказывать друг другу «дружественное содействие для улучшения их железнодорожных линий» в Маньчжурии, а также поддерживать и уважать status quo в этом регионе. «В Америке с нескрываемым раздражением следили за этими процессами. Неприязнь к японцам не только находила отражение на официальном уровне, но и в значительной степени помогла формированию антияпонских настроений среди общественности США. Особенно остро эта вражда проявляла себя на Западном побережье США, в Калифорнии, где охотно оседали эмигранты из Японии и образовывались довольно многочисленные японские землячества. Там в 1907 г. прокатилась целая серия японских погромов. Чтобы несколько разрядить обстановку (многие политики того времени ожидали даже скорой вспышки японо-американской войны), правительства двух стран обменялись нотами и заключили в ноябре 1908 г. соглашение, предусматривавшее сохранение status quo в Тихоокеанском регионе и подтверждавшее принцип «открытых дверей» в Китае. Хотя, надо признать, что декларированного перелома к лучшему ни в отношениях между Японией и США, ни в условиях проникновения американского капитала в Китай так и не произошло. Наметилось некоторое охлаждение и в стабильно дружественных до того времени японо-английских связях. Как и в случае с США, партнеры Японии из Туманного Альбиона стали понимать, что непрекращающаяся экспансия Японии на континент идет дальше, чем это мыслилось при заключении японо-английского союза, и болезненно затрагивает интересы Великобритании в Китае. Но проявлять свой гордый норов англичане не спешили. В Европе полным ходом шли приготовления к военному противостоянию между странами Антанты и Германией. Отталкивать в этих условиях своего потенциального союзника на Дальнем Востоке британцы не хотели. Поэтому все изменения в новый текст англо-японского соглашения (июль 1911 г.) вносились весьма осторожно, из-за чего этот документ был встречен довольно прохладно и в Лондоне, и в Токио. Японцы между тем наращивали свои усилия в Маньчжурии. Но если до того времени они ограничивались лишь экономической экспансией, то с 1909 г. началась и эскалация военного присутствия Японии в этом регионе. Благоприятную возможность для наращивания своих воинских контингентов в Южной Маньчжурии Япония усмотрела в китайской революции 1911–1913 гг. Японские генералы требовали открытого вмешательства в китайские дела, обосновывая это негативным влиянием, которое якобы может оказать демократическое движение в Китае на монархический строй в Японии. Военное министерство Японии предложило военному агенту (атташе) России в Токио подробно разработанный план совместной русско-японской вооруженной интервенции в Китае. Но царское правительство уклонилось от этого предложения. В июле 1912 г. Санкт-Петербург посетила японская неофициальная миссия, которая попыталась уговорить русское правительство как-то разграничить сферы влияния двух государств в Маньчжурии. Было достигнуто секретное соглашение о разделе «по Пекинскому меридиану» — в восточной части Внутренней Монголии были признаны «специальные интересы» Японии, а в западной — интересы России. Но в эти же июльские дни скончался император Японии Муцухито, и внимание японской военщины на некоторое время было переключено внутрь страны, где началась яростная борьба за государственные посты.»16
Пришедший к власти новый кабинет министров Японии решил временно воздержаться от военной интервенции в Китае. На престол взошел император Ёсихито. Так завершилась славная для Японии эпоха Мэйдзи и началась эпоха Тайсе.
Заключение

Эпоха промышленного развития в Японии почти полностью совпала со временем перехода к крупному корпоративному капитализму. Этому способствовала целенаправленная политика абсолютистского государства, осуществление им широких экономических и военных функций. В целях преодоления технического и военного отставания от передовых капиталистических государств японское государство не только стимулировало развитие частного предпринимательства, но и само активно участвовало в промышленном строительстве, широко субсидируемом за счет налоговых поступлений. Государственной казной финансировалось строительство большого числа военных предприятий, железных дорог и пр. Промышленным строительством руководило созданное в 1870 году министерство промышленности.

Сращивание банковского и промышленного капиталов, относительно раннее образование японских монополий были ускорены последующей передачей за бесценок банковским домам, таким, как Мицуи, Сумитомо и другие, промышленных предприятий, принадлежавших государству. Возникают монополистические концерны («дзайбацу»), представляющие собой ряд связанных фирм, контролируемых одной материнской фирмой или группой финансистов.
Японское государство, однако, консервируя феодальные пережитки во всех сферах жизнедеятельности японского общества, еще долго уступало по уровню развития Европе и США. В социальной области существовали не только полуфеодальное помещичье землевладение, кабальная эксплуатация крестьян-арендаторов, засилие ростовщиков, сословные различия, но и жесточайшие формы эксплуатации промышленниками рабочей силы в деревне. В политической области феодальные пережитки выражались в абсолютистском характере японской монархии с преобладающей ролью помещиков в правящем помещичье-буржуазном блоке, сохранявшемся вплоть до первой мировой войны.
Создание большой современной армии и военно-морского флота стало особой заботой нового японского императорского правительства с первых дней его существования. Этому способствовали та важная роль, которую играли в государстве влиятельные милитаристские клики, недовольство сотен тысяч самураев, оказавшихся не у дел, лишившихся своих прежних феодальных привилегий.
Несмотря на недолговечность и искусственность парламентского кабинета, в который вошли представители одной проправительственной партии, сам факт его создания стал важным политическим событием, заставившим военно-бюрократические круги по-новому взглянуть на роль политических партий и самого парламента. В 1890 г. в Японии была проведена реформа избирательного права, расширившая число избирателей. Так началось медленное, непоследовательное (сопровождаемое, например, расширением полномочий Тайного совета за счет парламента) перерастание абсолютной монархии в ограниченную, дуалистическую, которое было прервано последующей подготовкой а «большой войне» и установлением монархо-фашистского режима в Японии.
Обстоятельства, обусловившие экономическую политику Мэйдзи, могут быть сформулированы следующим образом: во-первых, недостаточное накопление капитала создало необходимость в государственной инициативе в области экономики и способствовало концентрации капитала и экономической мощи и руках финансовой олигархии. Даже после того как государственные предприятия были частично переданы частным предпринимателям, правительство не только не прекратило выдачу субсидии, но и в значительной степени усилило финансовую помощь предпринимателям. Эта политика была отчасти вызвана системой внешних договоров, так как после первого торгового договора 1858 г. были установлены очень низкие тарифы, которые были еще более снижены согласно тарифной конвенции 1866 г. Лишь в 1899 г. Япония добилась тарифной автономии три помощи общего пересмотра системы договоров; но прежние договоры потеряли силу только в 1910 г.
Во-вторых, военное значение индустриализации, обусловленное международным и внутренним положением, способствовало тому, что ряд отраслей промышленности, которые тесно связаны с обороной, даже до настоящего времени находится под строгим государственным наблюдением.
И, наконец, политика передачи некоторых отраслей промышленности узкому кругу крупных банковских домов укрепила их позиции, в результате чего они продолжают господствовать в промышленности Японии вплоть до настоящего времени.
В техническом развитии в Японии в период индустриализации отчетливо выступают две тенденции. Во-первых, наблюдается рост тех отраслей народного хозяйства, которые более тесно связаны с военными предприятиями, — машиностроения, судостроения, горного дела, железных дорог и т. п., где государство осуществляло строгий контроль, опираясь на поддержку финансовых домов, пользовавшихся доверием правительства. Эти отрасли промышленности, наиболее высоко развитые в техническом отношении и созданные по новейшим западным образцам, являлись гордостью бюрократии, которая .ревностно оберегала их даже после того, как значительная часть предприятий была передана частным предпринимателям. Во-вторых, мы наблюдаем развитие «заброшенных» отраслей промышленности, производящих типично японские виды продукции, как для внутреннего, так и для внешнего рынка.