Посвящаю моёй матери

Дети Сули! Киньтесь в битву,
Долг творите, как молитву!
Через рвы, через ворота!
Бауа, бауа, сулиоты!
Есть красотки, есть добыча —
В бой! Творите свой обычаи!
(«Песня к сулиотам»—
8оп§ 1о Иге 8и1Ше$, 1823.
Перевод А, Блока)
Песня воинственного полудикого племени передана Бай-
роном с тем впимапием и уважением, которое писатели
эпохи романтизма оказывали творчеству других пародов,
хотя бы и стоящих на иной, более низкой ступени циви-
лизации. Он даже воспроизводит боевой клич сулиотов
(бауа) на их родном языке, соблюдая фонетическую точ-
ность.
Замечательны также отрывок «Из дневника в Кефало-
нии» (Тоигпа1 т СерЬаЬша, 1823) и «Последние строки,
обращенные к Греции» (Ьаз1 \Уогс15 оп Сгеесе, 1824).
В них говорят жажда действия, любовь к стране непрехо-
дящей древней славы и готовность отдать жизнь за ее
свободу.
Наиболее известно стихотворение «В тот день, когда
мне исполнилось 30 лет» (Оп 11пз Вау I сошрЫе ту 30^1и
Уеаг).
Оно написано 22 января 1824 г. Байрон начинает с со-
жалений об ушедшей молодости, о мучительном противоре-
чии между терзающими его волнениями страсти и не-
возможностью пробудить ответное чувство. Но эгоисти-
ческую любовную тоску поэт считает постыдной в стране,
напрягающей все силы, чтобы сбросить свои оковы. Он об-
рывает себя почти на полуслове. Он вспоминает суровый
долг солдата освободительной войны:
Нет, надо думать не о том!
Тоске не место в грозпый час!
Тут Слава лавровым венком
Украсит пас!
О слава греческих долин,
Мечи, енамена, блеск огня1
Нет, не был даже Спарты сып
Вольней меня!
Вторая юность не придет,
Ничто не скрасит жизнь твою.
О чем жалеть? Эллада ждет:
Умри в бою.
(Перевод Г. Усовой)
Постепенное преодоление собственной слабости, тяже-
лый внутренний спор, который приводит к решению по-
жертвовать собой в кровавом бою, придают этим стихам
необыкновенный драматизм. Перед нами не парадная,
ходульная героика, а раздумья о страсти и долге и внезап-
ный переход от мечты о подвиге к примирению с мыслью
о смерти на поло брани.
Традиция считает эти стихи последними, и они завер-
шают все издапия сочинений Байрона. Однако друг поэта
Хобхаус называет последними другие стихи; черновик их



он нашел па обороте «Песни к сулиотам». Оии вошли
в русскую литературу благодаря блистательному перево-
ду Блока:
Я на тебя взирал, когда наш враг шел мимо,
Готов его сразить иль пасть с тобой в крови
И если б пробил час — делить с тобой, любимой,
Все, верность сохранив свободе и любви.
Я на тебя взирал в морях, когда о скалы
Ударился корабль в хаосе бурных волп,
II я молил тебя, чтоб ты мне доверяла,
Гробница — грудь моя, рука — спасенья челн.
Я взор мой устремлял в больной и мутный взор твой

10. 
    ложе уступил и, бденьем истомлен,
    

Прильнул к ногам, готов земле отдаться мертвой,
Когда б ты перешла так рано в смертный сон.
Землетряссиье шло п стены сотрясало,

2. 
   все, как от вина, качалось предо мной.
   

Кого я так искал среди пустого зала?
Тебя. Кому спасал я жизнь? Тебе одной.
П судорожный вздох спирало мне страданье,
Уж погасала мысль, уже язык пемел,
Тебе, тебе даря последнее дыханье,
Ах чаще, чем должно, мой дух к тебе летел.
О, многое прошло, но ты не полюбила,
Ты не полюбишь, пет. Всегда вольпа любовь.
Я не виню тебя, но мне судьба судила —
Преступно, без надежд,— любить все вновь п вповь.
(«Л юбовъ и смерть»— 1лие апй [)еа1к, 1824)
Так же как в стихах о последнем дне рождения, где
поэт от усталости и разочарования переходит к решимо-
сти биться до конца, а затем к предчувствию близкой
гибели, так и эдесь возникают два неожиданных поворота:
от его нежности к ее холодному равнодушию и снова к его
безропотному преклонению.
В этих строфах сведены воедино все излюбленные
мотивы и образы Байрона: любовь и смерть, смерть и сво-
бода, волны и скалы, буря и утлый челн, ранняя могила,
катастрофа, преступная страсть. Все здесь чрезмерно —
стихии и любовь, которая сильнее всех смертей и страда-
ний, на море и на суше, сильнее оскорбленной гордости,
рассудка и морали.
* * #
Лирическая окраска поэзпи Байропа, преобладание
в ней субъективного начала имеют следствием нерастор-
жимое единство личности и творчества поэта. Оно возник-
ло, можно сказать, вопреки воле автора, который в своих
произведениях тщетно стремился уйти от самого себя. Он
желал единства совсем другого рода — единства всей сво-
ей действительной жпзни с идеей, которую он воплотил в
поэзии — идеей сопротивления, стоицизма, защиты бес-
правных.
Иначе говоря, Байрон пе думал о том, чтобы твор-
чество выражало его личность,— это было неизбежно
(и даже не всегда удобно). Он хотел, чтобы самая жизнь
его была выражением лучших и благороднейших сторон
его творчества. Он хотел быть всем тем, о чем писал: ви-
тией, воином, государственным деятелем — Леонидом, Ва-
шингтоном, Боливаром.
Байрон всегда был максималистом, всегда предъявлял
огромные требования к себе и окружающим, к собствен-
ной поэзии. Он испытывал вечную неудовлетворенность
и вечно осуждал себя с точки зрения немыслимо высоких
критериев.
Самым же высоким критерием было соответствие
жизни и идеи. Отсюда вытекало и его презрение к тем,
кто живет только в мире абстракций, занимается одной
поэзией. Это презрение было не только следствием аристо-
кратической позы (хотя Байрон долго считал профессио-
нальные литературные занятия зазорпыми для пэра
Англии).
Ему всегда нравились писатели, которые были так-
же люди дела и практически осуществляли свои
принципы. Дапте, Мпльтоп, Руссо, по-своему и Поп при-
влекали Байропа участием в политической и литературной
борьбе своего времени, и восхваляет оп прежде всего имен-
но их общественный темперамент, не позволивший им до-
вольствоваться поэзией. Одного творчества, по мнению
Байропа, для человека мало. Всю жизнь он рвался к дея-
тельности, которая была бы достойна его сил, претворяла
бы идеи его произведении, придала бы единство его жиз-
ненной п эстетической позиции.
Такую деятельность оп нашел в Греции. В разгаре
плодотворных, самоотверженных трудов, в которых он
проявил незаурядный, подлинно государственный ум,
Байрон после короткой болезни умер 19 апреля 1824 г.
Умирал поэт мужественно п спокойно. Он сделал все,
что мог, и отдал жизнь за Грецию, о которой так много
с юных лет думал и писал. В смерти он обрел тот духов-
ный абсолют, поискам которого была посвящена его
жизпь. Желанное единство было добыто самой дорогой
ценой.
БИБЛИОГРАФИЯ
Распространенные издания
Дж. Г. Байрон. Полпое собрание сочинений Под ред. С. А. Венге-
рова, т. 1—3. СПб., изд. Брокгауза — Ефропа, 1904—1905.
Дж. Г. Байрон. Драмы, Пер. И. А. Бунина, Е1. А. Брянского. Пг.—
М. 1922.
Дж. Г. Байрон. Дон-Жуан. Пер. П. А. Козлова, а. 1—2. Пг.— М., 1923.
Дж. Г. Байрон. Мистерии. Пер. Густава Шиета. М.—Л., «Асайеииа»,
1933.