Понятие и категории города

В античности недопустимость предпринимательства в среде знатных родов разумелась сама собой. Это не значит, что в числе римских сенаторов, например, не было «капиталистов», противоположность заключалась совсем не в этом. Как пред­ставители старого патрициата, особенно римского, по отно­шению к крестьянам, так впоследствии фамилии сенаторов по отношению к своим политическим подданным, выступали, как мы увидим, в качестве «капиталистов», т. е. предоставля­ющих капитал в очень большом масштабе. Запрещалось истинно знатным родам городов античности и средних веков только предпринимательство; иногда это запрещение даже фиксировалось в праве сословным этикетом, строгость кото­рого была различной. Способы вложения имущества типич­ных патрициев были, как мы увидим позже, очень различны в зависимости от объектов, но граница оставалась той же. Тот, кто слишком ощутимо нарушал границу между обеими фор­мами экономического поведения - традиционным вкладыва­нием имущества и стремлением к росту капитала, - считался в древности невежественным обывателем, а в средние века -человеком нерыцарского образа жизни. В позднее средневе­ковье рыцарское сельское дворянство отказывалось признать равными себе старые рыцарские роды, ибо они заседали в совете рядом с членами цехов, т. е. предпринимателями. Осуждение вызывала, если обратиться к практической сторо­не дела, не «жажда наживы» как психологический мотив -римская должностная знать и средневековые знатные роды крупных приморских городов были обычно не менее одержи­мы auri sacra fames⁸⁴, чем любой другой класс, известный в истории. Презрение вызывала рациональная, предпринима­тельская в этом специальном смысле, «бюргерская» форма доходной деятельности, систематическая предпринимательс­кая деятельность. Если обратиться к флорентийским Ordinamenti della giusttzia ⁸⁵ - их целью было сломить господство родов - с вопросом, по какому же признаку определялась принадлеж­ность фамилии к числу нобилей, которые подлежали лишению политических прав, то ответ был бы: по признаку принадлежности к рыцарским фамилиям, т. е. по типично рыцарскому образу жизни. Образ жизни был и в древности решающим для исклю­чения лиц, занятых предпринимательской деятельностью, из числа кандидатов на занятие должностей. Выводом из фло­рентийских Ordinamenti было, по мнению Макиавелли, то, что член знатной фамилии, который хотел остаться в городе, должен был следовать в своем образе жизни обычаям горожан. Таковы, следовательно, как мы видим, основные «сословные» призна­ки патрициата. К ним относился также типичный политический признак - харизматическое происхождение знати из фамилии, члены которой уже некогда занимали городские должности различного рода, обладали определенным достоинством и тем самым доказали свою способность занимать такие долж­ности. Это относится как к должностным фамилиям Мекки, так и к римскому нобилитету и к родам трибунов Венеции. За­вершение было повсюду различным: в Венеции это правило соблюдалось строже, чем в Риме, где homo novus ⁸⁶ фор­мально не исключался из кандидатов на замещение должнос­тей. Однако при установлении права занимать место в сенате или какую-либо должность как таковую каждая фамилия под­вергалась проверке, чтобы выяснить, заседал ли раньше ее член в совете, занимал ли он должность в городе или, как во флорентийских Ordinamenti, были ли среди его предков рыца­ри. Принцип сословной замкнутости утверждался с ростом населения и значения монополизированных должностей.
Несколькими замечаниями в предыдущей главе мы уже коснулись того времени, когда старая харизматически-родовая знать частично или полностью утратила свое особое правовое положение в городе и вынуждена была делить власть с греческим демосом, римским плебсом, итальянским popolo, английскими liveries, немецкими цехами и, следова­тельно, занять равное им сословное положение.